Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб

Алексеенко Владимир Н.

Мелтон Кит

«Холодная война» спровоцировала начало «гонки вооружений» в сфере создания и применения одного из самых изощренных и скрытых от глаз инструментов шпиона — устройств специального назначения. Микрофототехника, скрытое наблюдение, стены и предметы бытовой и оргтехники, в нужный момент обретающие «уши» — это поле боя, на котором между спецслужбами уже более 60 лет ведется не менее ожесточенная борьба, чем на «шпионской передовой».

Большинство историй, рассказанных в книге, долгие годы хранились в архивах под грифом «Секретно», и сегодня у нас есть редкая возможность — в деталях узнать о сложнейших и уникальных разведывательных и контрразведывательных операциях КГБ, успех или провал которых на 90 % зависел от устройств специального назначения.

Владимир Алексеенко более 20 лет прослужил в оперативно-технических подразделениях внешней разведки КГБ СССР и принимал непосредственное участие в описанных операциях. Кит Мелтон — американский историк и специалист по тайным операциям, владелец уникальной коллекции спецтехники (более 8 тыс. предметов), в т. ч. и тех, что продемонстрированы в данной книги».

П

редисловие

О разведке и разведчиках, агентах и шпионах написано много интересных книг историками и ветеранами спецслужб. Авторы этих изданий интригуют читателя рассказами о самой тайной сфере деятельности, о легендарных захватывающих операциях разведки, которые заканчивались как успехами, так и неудачами. Главными героями в этих книгах выступают, как правило, оперативные офицеры разведки, руководившие своими агентами и осведомителями. Все они вместе как и раньше, во времена СССР, так и сейчас решают главную задачу разведки по добыванию секретной и важной для государства информации самого разного содержания и объема.

Вместе с оперативными офицерами действуют и другие сотрудники разведки самых разных специальностей, от аналитиков, шифровальщиков и связистов-радистов до уникальных мастеров по сейфам и замкам, компьютерных гениев, собирающих информацию в закрытых, тщательно охраняемых базах данных, и талантливых мастеров "оперативного макияжа", способных кардинально изменить внешность человека, если этого требуют условия проведения операции. Об этих уникальных специалистах рассказано достаточно много и подробно, чтобы российский читатель смог по достоинству оценить вклад каждого направления деятельности разведки.

Однако есть офицеры разведки, о которых практически до сих пор ничего не известно. Хотя сотрудники этого направления непосредственно принимают участие в операциях по добывании информации: они ее особым образом обрабатывают с целью надежного хранении и транспортировки, а также обеспечивают безопасность представительств России за рубежом.

Этим неизвестным направлением является оперативно-техническая служба российской разведки, которой в апреле 2015 г. исполнилось 60 лет и где одному из авторов довелось служить 20 лет в качестве офицера КГБ СССР, а затем, уже на пенсии, заниматься историями создания и применения особых устройств, которые в деятельности КГБ называются оперативной техникой, или коротко ОТ.

Очерк I. Обучение и стажировка

Г

лава

1. «Д

обро пожаловать в секретный отдел

ЦК КПСС»

Я остановился перед аккуратной надписью: «Научный центр исследований» на небольшой пристройке к высокому и мощному забору, за которым виднелся современный комплекс зданий из стекла и бетона. Где-то там, внутри, располагалась моя будущая работа, о которой я не имел ни малейшего представления, кроме шутки одного из кадровиков, что «придется по команде начальника быстро нажимать кнопки на специальной аппаратуре». В течение целого года моего оформления я все-таки узнал, что буду работать, точнее, служить в одном из подразделений центрального аппарата КГБ, однако других сведений у меня не было, а спросить молодых ребят, проходивших вместе со мной комиссии и собеседования, я не решался.

Во время последней встречи с кадровиком мне вручили пластиковый пропуск, где в маленьких квадратиках стояли совершенно непонятные значки, часть которых была «пробита» дырками вроде водительского талона предупреждений. Если кто-то помнит, сотрудники ГАИ СССР делали просечки за мелкие и крупные нарушения часто в зависимости от настроения инспектора милиции и степени заискивания, а иногда и агрессии водителя-нарушителя.

Нормальной на пропуске была только моя черно-белая фотография и длинный личный офицерский номер. И более ничего. Ни фамилии, ни имени с отчеством не было, и это уже само по себе создавало ощущения тайны и сопричастности к важной и секретной деятельности.

Как мне объяснил кадровик, стоянка специального автобуса до объекта (так часто в советские времена называли место моей службы) была недалеко от метро. На вопрос, а есть ли какая-либо табличка на стоянке или на автобусе, мне ответили, что недалеко от метро будут стоять строго одетые мужчины в костюмах с галстуками и женщины обязательно в платьях. Позднее я узнал, что в советские времена женские брюки были запрещены на всей территории моей работы. И действительно, поднявшись из метро и оглядевшись по сторонам, я сразу увидел небольшую очередь строго одетых людей, большинство которых читали утренние газеты.

Неожиданно подкатил новенький «львовский» автобус с темно-коричневыми «траурными» шторами на окнах, и через переднюю дверь люди по очереди чинно стали рассаживаться, предварительно показывая водителю такой же, как и у меня, пропуск. Я старательно сделал то же самое и оказался внутри. Ура, меня опознали как одного из своих, и это уже было неплохое для меня начало. Волнение немного улеглось, и мы покатили по МКАД. Было начало октября 1973 г., солнечный день уходящего бабьего лета, мой выходной костюм с белой рубашкой и галстуком — всё должно было придавать мне уверенности в первый день моей службы в КГБ.

Г

лава

2. П

ервые впечатления и попутные размышления уже на пенсии

Итак, началась моя служба в КГБ. На следующий рабочий день уже без дрожи в коленках я начал осматриваться. Новое здание штаб-квартиры разведки было построено год назад, в 1972 г., под «легендой» элитного санатория, расположенного в красивом лесном массиве. Внутри все было отделано финскими материалами, сверкали блеском мраморные холлы и новенькие лифты, не дожидаясь которых мы, «молодняк», носились по удобным лестницам и красивому финскому паркету. В аккуратной, чистой столовой и кафе офицеры наслаждались дружеским трепом среди комфортной мебели за вкусным обедом и чашкой ароматного кофе.

Мне сразу понравилось абсолютно все, особенно небольшие и уютные кабинеты для двух сотрудников, с огромными окнами, встроенными шкафами для сейфов и одежды, с редкой по тем временам системой кондиционирования. За новым финским столом было приятно сидеть в элегантном вращающимся кресле, а для посетителей имелись не менее удобные стулья.

Все располагало к тому, что и сама моя служба будет такой же красивой, современной и по-своему элегантной, как в советских детективных фильмах. И мне сразу захотелось с головой окунуться в этот пока загадочный, но уже доступный для меня мир с героями-разведчиками, крепкой, надежной мужской дружбой и справедливыми отца-ми-командирами. Через несколько лет многие из этих первых впечатлений кардинально изменились, однако до сих пор я сохранил любовь к своей уникальной профессии, уважение к товарищам, многих из которых уже нет…

Воспоминания о службе в разведке, ставшей для меня главным смыслом жизни, размышления о неудачах и успехах, с которыми пришлось сталкивался, навели на мысль, что работа «не отпускает» меня до сих пор. И как резуль-тат мне регулярно снятся резидентура, мои сослуживцы и одна из операций, где что-то не удалось. Проснувшись под утро, начинаю восстанавливать детали, «ковыряться» в своих поступках и размышлять над реакцией товарищей. А потом с горечью сознавать, что прошедших лет моей службы, по-своему счастливых, полных радости, энергии и удачи, увы, не вернуть. Мне же остается только вспоминать все, что было важным, интересным и полезным, и пытаться перенести это на бумагу.

Хочу надеяться, что все те, кто прочтет эти воспоминания и очерки, узнают об уникальной работе разведки в период, когда мы жили в огромной и сильной державе, которую боялись наши противники и уважали друзья. Интересный эпизод: я, как дипломат, часто возил с дипломатической почтой громоздкие системы ОТ, пересекая границу между ФРГ и ГДР, через этот фронтовой рубеж между Востоком и Западом. И мои знакомые западные немцы как бы в шутку, шепотом, просили меня передать советским начальникам в ГДР о том страхе, который испытывала в то время Западная Европа перед огромной лавиной танков на границе с ФРГ. Немцы были уверены, что по приказу из Москвы эта железная армада сможет за полчаса "перепахать" всю Европу до берегов Атлантики. Об этом на Западе никто не забывал, все боялись СССР и его союзников, и потому советская разведка в Европе могла работать гораздо увереннее и спокойнее, чем, например, в США. Это придавало нам силы и смелости, часто в явно рискованных мероприятиях. Успехи кружили головы, мы иногда забывали об опасности и противнике, который иногда пользовался нашей эйфорией и преподносил нам такие сюрпризы, которые нередко ломали наши предыдущие успехи.

Г

лава

3. П

ервое знакомство с новой профессией.

Д

аешь

«

закладку

»!

Через несколько дней после начала службы в ПГУ мне, еще "зеленому" офицеру, вместо пистолета, о котором я столько мечтал, выдали в секретариате под расписку толстую тетрадь унылого бутылочного цвета с интригующим заголовком «Для записей секретного содержания» и велели двигаться в конец длинного коридора, где располагался учебный кабинет, или коротко «учебка». Здесь мне предстояло провести целый год подготовки в компании таких же «зеленых», но уже гордых званием «офицер КГБ» молодых парней.

Наш распорядок дня, как и всех других офицеров ПГУ, складывался из основной работы, занятий спортом дважды в неделю в бассейне или в борцовском зале, ежемесячной стрельбы по три патрона из пистолета в подземном тире и посещения курсов иностранных языков, кому это было позволено. Офицеры в основном старались придерживаться такого расписания, для многих спорт был хорошей разрядкой после многих часов сидячей работы с документами. Некоторые же пропускали спорт, кто из-за лени, а кто, возможно, стеснялся своей полноватой фигуры и невозможности выполнить офицерские нормативы.

Потянулись однообразные дни нашей самостоятельной подготовки, и мои товарищи после обеда начали, не таясь, дремать над учебными пособиями. Я как мог держался несколько дней, а потом вместе со всеми стал зевать, как «лев, после удачной охоты и сытного обеда». Наш сонный вид скоро заметили, и после обеда опытные сотрудники отдела начали с нами занятия. Не все наши наставники имели лекционный опыт, но детали их рассказов вместе с показами специальной техники были настолько интересными, что мы сидели, разинув рты и ловили каждое слово. Однако и тут начинались сны и даже с вежливым храпом. Особенно отличались офицеры со стажем, переведенные в 14-ый отдел из других управлений КГБ. Возможно, они уже имели представление о зарубежной работе сотрудника ОТ, но спать, особенно в первом ряду на глазах ветеранов отдела, нам казалось оскорблением. Мы потихоньку будили спящих после обеда «львов» и старались посадить их подальше на последние ряды. Но храп доносился и оттуда, и, чтобы его заглушить, мы громко задавали вопросы и двигали стулья. В середине занятия «львы» просыпались и, отдохнув, энергично останавливали рассказы инструкторов своими вопросами и даже дополнениями. Мы потом узнали, что активность на таких занятиях бралась руководством на заметку, чтобы точнее определить способности и настрой каждого нового офицера. Кстати, сон и храп на занятиях не оставляли без внимания.

Во время этой, уже настоящей учебы мы наконец-то получили представление о деятельности 14-го отдела. Оказывается, что офицер ОТ за границей занимает официальную должность «атташе по связи», руководит и отвечает за техническую безопасность зданий представительства. Мы узнали, что сотрудник ОТ организует защиту территорий и зданий от террористических атак, ведет поиск техники подслушивания, обеспечивает защиту коммуникаций здания от съема информации, отвечает за пожаробезопасность, контролирует самые разные технические работы на соответствие требованиям безопасности и многое другое.

Нас поразило количество задач, с которыми офицер ОТ должен справляться за границей. В беседах с опытными сотрудниками отдела задавался вопрос, а почему КГБ должен контролировать технические работы по обслуживанию советских зданий за границей? Ответом была впечатляющая статистика обнаружения самых разных «жучков» после мелкого и крупного ремонта, выполненного иностранцами. Особенно активно спецслужбы использовали строительство новых советских зданий для установки техники подслушивания.

Г

лава

4. М

ои любимые

«

Фотики

»

Именно так ласково — «фотики» называли в ПГУ офицеров направления специальной фотографии 14 отдела за их безотказность, доброжелательность и корректность. «Фотики» были моим первым коллективом, куда меня пригласили стажироваться. Ветеран коллектива, Василий Иванович, небольшого роста, сухонький, резкий, встретил меня в синем халате с пятнами от фотохимикатов. Заметив мой взгляд на халат, Василий Иванович мимоходом сказал, что есть и чистые, попросил подождать, посадил меня в кресло, а сам ушел за темную штору в фотолабораторию. В кабинет несколько раз заглядывали посетители с вопросом, а где начальство? Несколько человек остались ждать, сидя рядом со мной. У многих в руках были папки и конверты, вероятнее всего, с заданиями для фотонаправления. Наконец появился Василий Иванович уже в костюме и начал прием посетителей. И тут я услышал настоящие боевые задания от подразделений разведки: сделать цветное фото для иностранного паспорта, изготовить микроточку, о которой я ничего не слышал, сфотографироваться на удостоверение КГБ, проявить полученные от агента оперативные фотопленки из резидентуры, срочно отпечатать фотоклише для руководства ПГУ и многое другое.

К этому потоку заданий Василий Иванович отнеся совершенно спокойно. Он внимательно читал каждое письмо-заявку, аккуратно регистрировал их в специальном журнале, в котором затем офицеры ставили свои подписи. Тут появился Сергей Дмитриевич, также ветеран коллектива, временно замещавший начальника фотонаправления. Он внимательно прочитал задания, поставил на каждом свою подпись и резолюцию, кому какую работу выполнять. Я сидел, не шелохнувшись, стараясь уловить важность каждого задания и надеясь посмотреть, а как его будут выполнять мои наставники-профессионалы.

На столе часто звонил телефон, по которому задавались одни и те же вопросы, когда можно оформить и сдать в работу задание, а также когда оно будет выполнено. Все подразделения ПГУ хотели получить результаты побыстрее, но никто не стал им объяснять, что часть сотрудников в отпусках и коротких командировках. Их опыт сам подсказывал, какие работы надо делать срочно, а что можно отложить на пару дней. Мое появление у «фотиков» также объяснялось временной нехваткой кадров.

На следующий день очередь офицеров с заданиями повторилась, и я начал понимать, что фотоработы в разведке занимают особое место. Как-то днем, когда посетители исчезли на обеденный перерыв, Василий Иванович, закрыв журнал регистрации, сказал: «Ну, теперь ты понял, какое направление самое важное в 14-ом отделе?» И действительно, работая уже за границей, мне довелось слышать отзывы оперативников о моих сослуживцах. Главной похвалой была фраза: «А ваш сотрудник (называлась фамилия) — это фотограф "от бога"», — и такую марку надо было держать постоянно, поскольку заработать авторитет специалиста в резидентуре и в Москве надо было годами, а потерять можно сразу, после одной ошибки.

Итак, я начал свою практику в качестве стажера и стал выполнять несложные задания. Через неделю появился из отпуска Игорь Кузьмич, который справедливо считался в то время одним из лучших, ведущих сотрудников спецфотографии. Игорь Кузьмич начал учить меня правилам портретной фотосъемки, которая велась постоянно, поскольку фотографии на удостоверения и на загранпаспорта требовались всем офицерам ПГУ. Я учился «ставить» свет, корректировать позу объекта и поворот его головы во время съемки, стал осваивать сложные импортные модели фотоаппаратов. Настал день, когда мне поручили самостоятельно делать портретные съемки.