Николай Николаевич жил один, а потому однажды в подъезде подобрал грязного, но чем-то привлекательного кота. Дома он его вымыл и накормил, но когда стал придумывать ему имя, то кот неожиданно представился сам, сказав, что его зовут Степан Васильевич…
1
Дрожа и повизгивая, Николай Николаевич вбежал в темный подъезд. Дверь туго захлопнулась у него за спиной, но ветер успел-таки дунуть вдогонку, и, ежась, Николай Николаевич стал неподвижно, пережидая, пока мурашки не утекут по желобку между лопатками в штаны.
— Вот это ливень! — сказал Николай Николаевич, передернув плечами, и наклонился к почтовому ящику.
Почтовый ящик на все квартиры стоял под лестницей. Это был старый, видавший виды агрегат, покрашенный немыслимой лилово-зеленой краской. Его жгли и взрывали, в него подсаживали мышей и запускали ужей — жильцы давно уже махнули рукой на все эти эксперименты.
В ячейке Николая Николаевича что-то как будто белело.
Он поставил авоську с бутылками на пол, присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть белевшее, и тут увидел кота.
2
Квартира Николая Николаевича была однокомнатная, со стандартными светлыми обоями вялого рисунка, полупустая, но теплая: отопление в этом году включили рано.
Кот вошел и, озираясь, остановился на куске циновки у двери: должно быть, в предыдущей жизни его не миловали за следы на полу.
— Не стесняйся, — сказал ему Николай Николаевич. — Женщин здесь нет. Я, брат, один живу.
Кот бросил на него быстрый взгляд и, изогнув туловище, прошел в комнату. Замедлил шаги в дверях, внимательно оглядел обеденный стол, шифоньер, письменный столик и шкаф с книгами, а также диван — всё старое, обшарпанное, разболтанное, доставшееся Николаю Николаевичу от родителей.
Простота обстановки, по-водимому, настроила кота на цинический лад. Он сел у батареи, задрал заднюю ногу и принялся выкусывать блох.
