Стоя в темноте перед окном, Каролина Бек смотрела сквозь жалюзи на улицу. Свет она не включала, чтобы ее не увидели прохожие — удивлять их своим видом она не собиралась. Ее нынешний облик наверняка не только удивил бы любого из них, но и шокировал. Ярко-красный корсет на китовом усе, сделанный из тончайшего, прозрачного тюля, подпирал ее полные тугие груди, похожие на аппетитные спелые дыни, и стягивал талию. Атласные подтяжки сползали по округлым бедрам, словно удавчики, удерживая в зубах-пряжках блестящие черные шелковые чулки. Надеть трусы Каролина не сочла нужным.

В окно она смотрела, поджидая автомобиль, который с минуты на минуту должен был подкатить к ее дому. Боб Эверетт, человек деловой и пунктуальный, не мог позволить себе растранжиривать драгоценное время. Полезная привычка беречь его, выработанная за долгие годы, когда он создавал карьеру, укоренилась и распространилась на сферу интимной жизни. Ровно в восемь его черный лакированный «роллс-ройс» мягко подкатил к подъезду.

Из него выскочил расторопный шофер и открыл заднюю дверцу. Из салона степенно выбрался владелец лимузина и стал подниматься по парадной лестнице. «Роллс-ройс» плавно отъехал от тротуара и влился в общий транспортный поток: вероятно, шофер отправился выискивать ближайшее свободное место для парковки.

Мелодично заверещал дверной звонок. Цокая высокими каблуками красных туфель по сверкающему паркету, Каролина вышла в прихожую и щелкнула выключателем. Однако впустить гостя она не торопилась, прежде следовало убедиться, что ее вид действительно способен его потрясти. Она взглянула в зеркало, висящее на стене, и озабоченно нахмурилась: чулки морщили на коленях. Каролина наклонилась, чтобы подтянуть их, и прядь соломенных волос упала на лицо. Поправляя прическу, она отметила, что в ее бледно-голубых глазах сверкают задорные искорки, а белки чистые, без прожилок и не замутненные. Вновь раздалась трель звонка. Гость нервничал.

— Не терпится, шалун? — распахнув дверь, с лукавой улыбкой спросила она.

Мартин погладила Каролину по щеке. Пальцы у нее были длинные и тонкие, с ногтями, покрытыми темно-бордовым лаком.

— Тебе приятно?

Каролина замерла, не зная, что ответить. Охватившие в этот момент эмоции не поддавались конкретизации, затруднялась сказать наверняка, что превалировало в ее ощущениях — оторопь, ярость или вожделение. На высоте тридцати пяти тысяч футов ее восприятие реальности изменилось. Она чувствовала, как гулко стучит ее сердце и как подкатывает к горлу ком. В груди ее возникло томление.

Пальцы Мартин продолжали ласкать ее. С лица они скользнули на груди, обтянутые белой шелковой блузой, надетой Каролиной под черный костюм от Армани. Потом они нырнули под вырез и коснулись кружевного бюстгальтера. Каролина почувствовала, что пальцы у Мартин холодные выдохнула, не в силах пошевелиться:

— Нет!