Сказать, что величайший экономический эксперимент в истории — коммунизм в СССР — стал и крупнейшим провалом, означает лишь очередную попытку выразить мысль, которая для многих является очевидной. Однако Роберт Аллен в своей работе приводит совершенно иную, поразительную интерпретацию этого исторического феномена, утверждая, что экономика Советского Союза стала одной из наиболее успешных развивающихся систем XX века. К столь провокационному выводу его приводит пересчет показателей национального уровня потребления, а также использование в рамках проведенного анализа экономических, демографических и компьютерных имитационных моделей, позволяющих спрогнозировать альтернативные варианты экономического развития страны, то есть дать ответ на основополагающий вопрос истории «а что, если?». Кроме того, сопоставление советских экономических показателей не только с передовыми экономиками, но и с рядом менее развитых стран мира позволяет автору дать более полный контекст для проведения анализа.
Robert С. Allen. Farm to factory. A Reinterpretation of the Soviet Industrial Revolution. Princeton University Press, 2003.
Выражение признательности
Работа над этой книгой была во многом схожа с индустриализацией в Советском Союзе. Несмотря на то что какое-то время до этого я читал лекции по советской истории и даже начал собирать кое-какие материалы, истинной датой начала моего советского проекта стало 1 января 1994 г. В этот день стартовал мой «пятилетний план» по изучению русского языка. Успех этого плана сопоставим со многими советскими «пятилетками»: мне не удалось достичь максимальных целей — через два года я все еще не мог свободно говорить по-русски. Однако прогресс все же был весьма значительным, и в конце концов я получил возможность работать с русскоязычными материалами. Одновременно я пытался создать модель советской экономики, преследуя таким образом противоположные цели, совмещение которых было непростой задачей. Очевидно, что мое планирование имело весьма «условный» характер, а повседневная деятельность была «хаотичной». Но какими были бы достижения без этих «архиамбициозных» планов?
Конечно, здесь имелись и свои издержки. Я ставил цели в «единицах производительности», а это требовало проведения «мягкой бюджетной политики» по отношению к моему времени: «советский проект», словно черная дыра, поглощал его, отдаляя меня от дома и семьи. Поскольку эта ситуация складывалась под влиянием ряда противоположных задач, причем особо выделялись планы по улучшению дома, я был в смятении, не зная, что предпринять, и не имея четкого механизма решения проблемы. Больше всего я виноват перед моей женой Дайаной Фрэнк и моим сыном Мэтью, которым приходилось мириться с незавершенным строительством и отцом, зачастую полностью поглощенным работой.
Я не смог бы завершить этот проект без помощи и поддержки некоторых людей. Свои ранние наработки я отправил Ху Хантеру и получил от него поистине поучительный и полный воодушевления ответ. Он же привлек меня к поездке в Москву, ставшей для вашего покорного слуги настоящим откровением, а впоследствии помог организовать презентацию моей работы в Американской ассоциации содействия славянским исследованиям. Без поддержки Ху я, возможно, не довел бы это дело до конца. И я весьма благодарен ему за то, что он не дал мне свернуть с намеченного пути.
Неоценимую поддержку мне оказывали и другие люди. Гидеон Розенблут был редактором написанной с моим участием книги, часть которой содержала в себе первую попытку интерпретации советской истории. Его вопросы и участие сыграли заметную роль в моей работе. Петер Темин на протяжении нескольких лет рассказывал мне о советской истории за ланчем. Я благодарен ему за проницательные вопросы и добрые советы, которым — увы! — я следовал не всегда. Джефф Вильямсон дважды выступал моим работодателем, что позволило мне некоторое время поработать в Гарварде, где я многое узнал о теории общего равновесия в экономике. Аналогичным образом я работал в качестве исследователя с Жилем Постель-Винеем в Национальном институте сельскохозяйственных исследований города Иври-сюр-Сен. Именно здесь я разработал свою первую имитационную модель. Кроме этого, Жиль выступал спонсором моей работы в «Анналах». Его руководство и вопросы, которые он мне задавал, помогали сосредоточиться на задаче. Энн Горсач стала для меня неиссякаемым источником познания. Она терпеливо выслушивала мои идеи и раскрывала мне тайны советской истории. Исключительно ценную поддержку оказал мне Джоэль Мокир — редактор «Журнала экономической истории», а также данного издания. Я признателен всем этим людям как за помощь, так и за критику.
Весьма полезными стали комментарии и вопросы, озвученные во время семинаров и конференций, которые проводились в университетах Британской Колумбии, Калифорнии, Копенгагена, Иллинойса, Мичигана, города Уорик, а также в Гарварде, Йеле, Московском государственном и Северо-западном университетах. В частности, я хотел бы выразить признательность участникам моего семинара в Национальном институте сельскохозяйственных исследований, в ходе которого я представил самый первый, примитивный, вариант своей имитационной модели. Дискуссия с аудиторией выявила в ней ряд недостатков, а комментарии несколько ошеломили меня. Я сомневался, что смогу доработать этот вариант, однако в итоге справился. И результат моих усилий лег в основу этой книги.
Глава первая. Развитие Советского Союза во всемирно-исторической перспективе
Двадцатый век был недолгим. Его началом стала русская революция 1917 г., а завершающим этапом — распад Советского Союза в декабре 1991 г. Конечно, были и другие события, имевшие весьма большое значение, — приход Гитлера к власти, мировая война, исчезновение империй Европы с политической карты, глобальное лидерство США. Однако все они в значительной степени были обусловлены влиянием экономического роста и политического вызова со стороны СССР. Именно с окончанием правления коммунистической партии и крахом Советского Союза мир вступил в новую эпоху.
Смерть требует процедуры вскрытия. И гибель страны — не исключение. Советский Союз стал грандиозным социальным экспериментом, охватившим политику и экономику, социальную и демографическую сферы. В книге затрагиваются лишь его экономические аспекты — социализация собственности, инвестиционная стратегия, организация сельского хозяйства, рост доходов и потребления. Каковы были достижения? Какие последовали неудачи, что стало их причиной? И какой урок следует извлечь из советской истории?
Обсуждение экономической ситуации в СССР зачастую воспринималось крайне негативно, даже если причиной было сугубо объективное социально-научное изыскание. С учетом того, что на протяжении всего XX в. развитие политической и научной мысли определялось влиянием антагонизма между социализмом и капитализмом, такое отношение было неизбежным. До момента разоблачения в 1950-х гг. репрессий, которые творил Сталин, Советский Союз выступал эталоном социализма. Но и после этого существовало несколько альтернативных вариантов «настоящего социализма», которые следует подвергнуть анализу. Особенное значение может иметь «аутопсия» последнего из вариантов для тех, кто склонен верить в возможность наступления «лучшего, более истинного» социализма.
Однако в начале нынешнего века крах советской империи ставил под сомнение целесообразность любых попыток отыскать альтернативу капитализму. В большинстве исследований причин распада великого государства авторы приходили к выводу, что советская экономическая модель была безнадежно ошибочной. Роузфилд в своей работе (1996, 980) выражал весьма резкие и однозначные суждения по этому поводу: «Экономическая программа Сталина должна расцениваться как грандиозный провал. Административно-командное планирование оказалось неспособным противопоставить что-либо системе рыночного капитализма, рост был лишь иллюзией, материальное благосостояние нации было растрачено еще в 1930-х годах, и после кратковременного подъема начался затяжной период стагнации». Несколько более умеренно звучит идея Харрисона: «Несмотря на значительный прорыв советской экономики в 1928–1937 годах-СССР не удалось достичь той желанной решительной победы в экономической гонке с капиталистическими странами» (Дэвис, Харрисон и Уиткрофт. 1994, 56). Малиа (1994, 10) подверг критике саму попытку осознания причин провала социализма, основываясь на том, что «просто вся эта затея с самого начала была обречена на провал».
В целом подобные суждения строятся на основании обобщенных выводов по ключевым аспектам советской экономической истории. Полноценная аргументация в подтверждение их ошибочности выглядит следующим образом.
