Не на шутку расхворался старик Коконя: на глаза накатилась темная ночь, по спине будто кто палкой ударил, ноги не шевелятся — словно в капкан пойманы.

Много ночей не спит, лежит старик, думушку думает да сыновей ждет. А сыновей все нет. За теплом послал их старый охотник. Слышал он от отца своего — есть места, где земля теплом дышит.

К вершине реки Нельмы послал он Прокопку, к реке Кедрачей направил Никифора. Только младшего Сеньку, не знает Коконя, с какой стороны ждать. Не знает, в какой бор, в какой урман он ушел.

А Сенька тем временем исходил, измерил шагами берега рек пологих и крутоярых, обошел дремучие леса, ходко, торопно борами ходил. Увидел однажды под горой, в логу, непроглядный дым.

Не у синего моря, не у горных круч, не у рек могучих, а в глухой тайге жил Тарка-охотник.

С ветром в детстве Тарка дружил: он его и ласкал, и за кудри трепал, и учил, как свистеть-кричать, где на случай беды искать. С детства Тарка и к морозу привык. Знал проделки и повадки его. И по хрусту деревьев угадывал, где шагает мороз, серебрит все вокруг, леденит. В такую пору долго в чуме охотник сидел, ноги грел в золе, ждал, когда мороз пройдет, успокоится.

А под песни пурги засыпал крепко, видел сладкие сны.

Как настанет пора, на охоту Тарка торопится. Разглядит он под утренней порошей соболий след, идет день, идет другой, идет много дней, все равно изловит зверя.

В неудачные дни говорил сам себе:,Не ругай, Тарка, ловушки, нет у них ума“.