Я открыл глаза и тут же закрыл. Ну и кто додумался сначала разбудить меня чувствительным тычком в бок, а потом светить в глаза фонарем или настольной лампой? Конечно, это шуточка вполне в духе Марины, но она-то уже две недели у родителей, в ста километрах от меня! Хотя могла и внезапно вернуться, устроить очередной сюрприз, а от них, бывает, сердце екает. Ключ от квартиры есть, конечно, еще у хозяйки. Но неужели Анна Петровна, эта милая женщина бальзаковского возраста, снизойдет до такого издевательства над тем, кто исправно платит за снимаемое жилье и содержит его в идеальном порядке? Вспомнилось, что в боевиках в лицо любят светить всякие силовые службы, правда, для этого надо сидеть на стуле. Я же прекрасно ощущал, что как лег ночью спать в любимую кровать, так и продолжал лежать. Только вот жестковато как-то, матрас, наверное, пора менять.

— Так, Марин, — не открывая глаз, заговорил я хриплым спросонья голосом, — шутка удалась, заканчивай. — Однако даже сквозь закрытые веки я чувствовал, что свет никуда не делся, а на первое за сегодняшний день мое предложение ответом оказалась тишина. Ну что ж, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Я резко вскочил… Вернее, попытался вскочить, поскольку остался в неизменном положении. Бывало, я отлеживал руку или ногу и потом долго не мог ими пошевелить, но чтоб все тело сразу? В голове фейерверком вспыхнули две мысли, одна хуже другой. Либо я привязан к кровати, либо полностью парализован. Я вдруг почувствовал такой жуткий страх, которого не испытывал ни разу за долгую двадцатипятилетнюю жизнь. Спокойно Дима, спокойно, без паники — по крайней мере, язык работает, помощь позвать сможешь. Если меня связали бандиты или полицейские, они бы молчать не стали, что-нибудь да сказали. Да что с меня бандитам взять? Живу на съемной квартире с девушкой, зарабатываю скромные по современным меркам деньги, которых хватает для того, чтобы зваться представителем среднего класса. Ну а полиция? Закон уважаю, никогда преступных деяний не совершал, даже в глубокой юности не хулиганил. Накануне вообще целый день дома просидел — рубился в компьютерную игрушку, прихлебывая холодное пиво. Повода для задержания нет! А если не связан, а парализован? Это ж кошмар! Что делать?

Звать на помощь я пока не стал, в конце концов, может, и затекло все тело, мало ли что в жизни случается. Но проклятый свет не выходил у меня из головы. Я, набравшись храбрости, медленно стал поднимать веки, чтобы привыкнуть к бьющему сверху свету. Вначале не разглядел ничего, но спустя пару минут разобрал, что было надо мной. От увиденной картины у меня непроизвольно открылся рот, а закрыл я его только тогда, когда почувствовал, что по левой щеке уже потекла струйка теплой слюны. Это походило на бред сумасшедшего, но, судя по всему, я каким-то неведомым образом очутился в пещере. Ну да, в пещере, я по каналу «Дискавери» такие видел. Полости в верхней части земной коры, карстовые там, тектонические и другие. В меня целились со всех сторон коричневые сталактиты, а прямо над головой высоко зияла дыра, через которую я смотрел на голубое небо и солнце, чьи лучи поначалу и били в лицо.

Великолепно! Просто замечательно! Какого хрена, спрашивается, я тут делаю? Как можно оказаться в пещере, если до этого преспокойно спал дома? Во сне, конечно, разное происходит, но я-то уже не сплю, на кошмар мое чудесное перемещение в пространстве не спишешь. Перетаскивать меня в пещеру тем более никто не будет, даже Марина. Да и откуда в нашем городе пещеры? У нас ни гор, ни холмов, сплошная равнина! Нет, естественно, меня могли вывезти в область, холмов там хватает, вот только кому это надо? К тому же за время путешествия я бы проснулся, ну невозможно спящего человека таскать на такое расстояние, не разбудив его в итоге. Оставалось только одно рациональное объяснение. То есть совсем не рациональное. Я переместился в другой мир или измерение. Читал же я такие книги, вон, когда в поезде или на автобусе долго едешь, эти истории с попаданцами неплохо так время убивают. Так что, выходит, я сам попал. Попаданец, блин. Тут уж я не выдержал и закричал. Долго кричал. Протяжно, с надрывом. Как младенец. Эхо загуляло по пещере, и я, вскоре обессилев, умолк.

Мысли беспокойно носились в голове, я хватался за каждую из них, но так и не мог решить, что делать дальше. Не знаю, сколько точно прошло времени, прежде чем я сумел повернуть голову влево. Это небольшое движение, которое я сделал совершенно случайно, придало мне сил. Движение — это жизнь! Одно дело попасть в иной мир полностью парализованным, другое — обладая своим телом. Если получилось повернуть голову, рано или поздно смогу пошевелить рукой, а там уже и остальными частями. Слева я обнаружил лишь сплошную горную породу в паре метров от меня. Ни наскального рисунка, ни надписей, только голый необработанный камень. Хотя какая разница, ну нашлись бы они там, что мне до этого? Неужели там бы я увидел способ вернуться домой или еще что-нибудь полезное? Я повернул голову вправо. Здесь также в паре метров оказалась стена, но в ней был прорублен широкий проход. Уже что-то, из моей пещеры есть выход. Правда, туда солнце не светило, поэтому я не знал, что скрывается за тьмой. Там вполне могло ожидать местное кровожадное чудовище, яма или тупик, что не многим лучше. Это мне и предстояло выяснить, как только я, наконец, восстановлю былую подвижность. Пока что я продолжал осматривать место своего пребывания.

Ночь спустилась на город Тримашлонап быстро, словно кто-то гигантской рукой сорвал с небес солнце. Звезды высыпали на черную скатерть белыми каплями, воздух стал прохладным, а вистлы, дождавшись любимой поры, завели свои веселые песни. Пантак тоже ждал этого времени. Вот уже несколько дней он был сам готов подпевать маленьким мохнатым существам, когда день сменяла его извечная подруга. Пант, как называли его друзья, закончил приготовления и внимательно осмотрел себя в зеркале. Украденных денег хватило, чтобы купить прекрасную атласную рубаху фиолетового цвета, бархатный черный жилет, мазь, которая скрывала прыщи, и букет цветов, таких прекрасных и душистых, что Пантак забыл выяснить у уличной торговки, как они называются. Штаны ему одолжил его напарник Ваншкиг, или для своих товарищей-воров Ванш, когда узнал, что Панту они просто жизненно необходимы для свидания с некой благородной дамой. Легкие полусапожки Пантак стянул прямо из лавки обувщика, пока тот собирался закрываться на ночь. Пояс с ножнами из кожи капита и кинжал из когтя беурга Панту пожаловал сам мастер-вор Лигрил, когда мальчику исполнилось шестнадцать; поистине дорогой и великолепный подарок. Вооруженный этой красотой, в новой чистой одежде Пантак походил на молодого дворянина. Это определенно радовало по уши влюбленного юношу.

Белая пирамида возвышалась над лесом всего в часе пешего пути от Тримашлонапа. Пугающая громада стояла там уже сто шесть лет, служа напоминанием о давних событиях. Когда-то подступы к ней охраняли солдаты Наместника, но вот уже год, как министры убедили нынешнего правителя города сократить расходы на этот пережиток прошлого. Все равно каждый, от мала до велика, знал, кто захоронен в гигантской каменной гробнице, и только глупец отважился бы проникнуть в нее. До того момента, пока кто-то не пустил слух, что в пирамиде есть сокровища. Тогда-то и появились желающие. Весь воровской мир Тримашлонапа забурлил кипящим котлом. Главари шаек спорили с пеной у рта, кому принадлежит право первыми наведаться туда, где вместе с поверженным н'уданом Хашайей из рода Чеенув погребли несметное количество самоцветов. Правда, некоторые из опытных воров напомнили, что опасно тревожить бездыханное тело слуги Хаоса, даже спустя век. Кроме того, доказательств, что сокровища действительно лежат в пирамиде, никто не видел. Не существовало карт даже с приблизительным планом гробницы; ни одна из книг того времени не упоминала, что драгоценные камни заносились внутрь. Да и зачем бы оставлять там богатства? Поэтому всеобщее волнение немного утихло, но слухи никогда не родятся на пустом месте, значит, что-то ценное в недрах пирамиды было.

Однажды пробудившись после продолжительного сна, Пантак понял, что станет тем самым вором, чье имя войдет в легенды! Нельзя было сказать, что юноша не довольствовался нынешней жизнью. Панта уважали за его способности как ровесники, так и мастера. Но ограничиваться статусом умелого вора, Пантак не собирался. Его учитель и покровитель Лигрил давно стал известен по всему Виленсбашигу за его дерзкие преступления; про одно из них известный тримашлонапский менестрель даже похабную песню сложил. Почему бы не достичь большего, например, прославиться на весь Энхор? Чтобы песня о Пантаке Великолепном звенела на севере, западе, юге и востоке! А как это сделать? Совершить нечто такое, о чем станут говорить в каждом, даже самом дальнем уголке мира — ограбить одну из четырех Белых пирамид. Пант, конечно, боялся Хаоса, истории о том, что творили н'уданы были знакомы всем. Нынешние последователи черных служителей Великого Саусесана тоже не раз наводили шороху в соседних городах. Но, в конце концов, сама Хашайя давно мертва, тело ее, скорее всего, обратилось в пыль, а душа давно выброшена в первозданный Хаос. Так говорили в народе.

В третий день месяца дубов Пантак приступил к осуществлению дерзкой задумки. Он предупредил Ваншкига, что собрался покутить в одном из многочисленных кабаков, а сам через тайный лаз в городской стене покинул Тримашлонап. Конечно, друга можно было посвятить в план, но Ванш бы сначала попытался отговорить его, а потом, конечно, рассказал бы об этом Лигрилу, чтобы тот образумил своего нерадивого ученика. Поэтому Пантак твердо решил оставить Ваншкига в неведении. Зато как потом будет приятно увидеть изумленное лицо Ванша, когда Пантак вернется с мешком самоцветов. Ох, и загуляют они тогда! На неделю, а то и на две, пусть все поймут, что Пантак не только храбрейший из воров, но и щедрейший.

Ночь за городом приятно пахла травами. Пант шагал неторопливо, наслаждаясь путешествием. Сподручнее было бы взять капита, но в лаз животное не пролезало, а у стражника врат непременно бы возникли вопросы, куда этот на ночь глядя собрался одинокий мальчишка, да еще с мешком за плечами. К лесу широкая дорога не вела, поэтому Пантак свернул с нее. Тримашлонап медленно удалялся, под ногами была сырая после мелкого дождя земля, иногда сменяющаяся островками стекла. Следы энергетических ударов сохранились до сих пор там, где в землю били огонь и молнии, когда н'шасты и н'уданы сражались здесь не на жизнь, а на смерть. Эти стеклянные пятна окружали город со всех сторон, словно замерзшие навечно лужи.