Вчера он сбил только одну. Но зато какой это был бой! Зверь попался матерый, наглый. Порой казалось, что еще миг - и самолет от перегрузок просто развалится в воздухе. Никита гонялся за противником по всему пространству, не давая ему ни мгновения отдыха. "Петля", "горка", "бочка". Разве что "кобру Пугачева" не исполнил. И все это время он упорно не открывал огня, заставляя палец удерживаться в долях миллиметра от кнопки гашетки. Ему, уже опытному воздушному бойцу, не хотелось попусту тратить боеприпасы. И не то чтобы очень жалко было - на складе оставалось их еще достаточно. А вот просто не хотелось - и все. Если бы можно было, он вообще по каждой цели только по одному снаряду выпускал. К сожалению, не получалось.

Машина вела себя превосходно. Когда враг утомился, Никита загнал его в узкую щель у стены, короткой очередью разнес тушу в лохматые клочья и в последнюю секунду, едва не задев концом плоскости шершавую зеленую поверхность, вынесся вверх. Крутнул самолет на радостях вдоль продольной оси и только потом пошел на посадку. "Вот это жизнь! - думал он восторженно. - Вот это удовольствие!"

Но похоже было, что сегодняшний вылет - впустую. Никита сделал уже пару кругов и не заметил ни одного противника. Хотя бы вдалеке, мельком. Не мог же он всех уничтожить! Конечно, летное мастерство его возросло чрезвычайно, особенно в последнее время. И сбивал он гораздо успешнее, чем раньше, расходуя на каждую цель минимум снарядов. Один раз даже поймал себя на мысли, что вот скучно становится, все уловки противника изучены и при встрече с ним словно автомат включается: зайти в хвост, не давая увернуться, поймать в перекрестье прицела и прижать гашетку. Потом удостовериться, что противник сбит, и отправляться на поиски следующего. Теперь за вылет он сбивал трех-четырех, иногда даже пять. Не то что в самом начале, когда, расстреляв впустую весь боезапас, усталый и злой, заходил на посадку. Нужны были тренировки, а на земле тренироваться не получалось. Разве что найти подходящую компьютерную игру. Но это не выход: в полете, управляя машиной, работает все Тело, а не только пальцы на электронной "мышке". Учиться приходилось в воздухе, в боевых условиях. И он летал так, что только успевал заправлять баки, а уровень горючего в цистерне стремительно снижался.

Что же это получается? Только-только научился летать и охотиться как следует - и на тебе! Никого не осталось, всех уничтожил! Так дело не пойдет. Если сегодня слетает безрезультатно, срочно придется искать выход.

Можно, конечно, расставить специальные приманки. Никита усмехнулся. Стремился всех перебить, а когда добился своего, жалеет, что не на кого больше охотиться. Вот она, человеческая непоследовательность. Во всей красе и глупости.

Этой ночью он опять летал во сне. Разбегался по склону зеленого холма, быстрее и быстрее, отталкиваясь от упругой короткой травы. Ноги уже не успевали двигаться во все возрастающем ритме, земля резко уходила вниз, и он взмывал, раскинув руки, веселыми глазами глядя на распахивающиеся просторы. Небо было глубоким и чистым. Насколько хватал взгляд, внизу расстилались все те же холмы. Какое-то время он кувыркался в воздухе. Поднимаясь и опускаясь, закручивая гигантские спирали. Ветер бил в лицо и грудь, трепал рубашку, волосы, упруго подбрасывал тело, стараясь перевернуть его, смять, сбросить с высоты на землю. Но он только смеялся над этими попытками.

Затем, постепенно снижаясь и уменьшая скорость полета, он скользил к холмам, и, когда до какого-то из них оставалось совсем немного, плавно останавливался, делал шаг и вновь стоял на траве.

Обычно он летал всего один раз, в неясном опасении, что опять взлететь уже не удастся, ноги споткнутся в беге и придется просто катиться кубарем до подножия холма.

В зтом сне он решился и, несколько минут постояв на вершине, вновь ринулся вниз по склону. И опять полетел!

Летать было прекрасно. Говорят, если летаешь во сне, значит, растешь. В детстве ему полеты не снились. Ну и что, не рос? И сейчас, на исходе четвертого десятка лет - куда расти-то? От полетов во сне, повторявшихся не очень часто, примерно раз в месяц, наутро оставалось ощущение покоя и свободы. Проснувшись, он позволял себе, не раскрывая глаз, полежать еще какое-то время, наслаждаясь этим ощущением.