В 1963 году своими двумя первыми синглами БИТЛЗ вызвали небывалую бурю в музыкальном мире и навсегда изменили популярную музыку. Но и сегодня еще немного людей знают о том, что знаменитая группа четырех парней из Ливерпуля — Джон, Пол, Джордж и Ринго — завоевывала свою репутацию вплоть до августа 1962 года как ансамбль Джон, Пол, Джордж и… Пит. С лета 1960 года Пит Бест был барабанщиком группы. Он сопровождал группу в течение двух лет, пока она набиралась опыта, открывшего ей путь к славе. Тем не менее для Пита дорога внезапно оборвалась, когда в 1962 году, на пороге всемирного триумфа группы, он был отстранен от работы без видимой причины.
Пит Бест хранил молчание больше двадцати лет, чтобы первым из БИТЛЗ рассказать историю тех безденежных лет. Пит повстречал Джона, Пола и Джорджа в конце 50-х годов, когда молодежь всего Мерсисайда создавала свои собственные рок-группы, в те времена, когда с БИТЛЗ первый раз в качестве «звезд» был заключен контракт на выступления в ночных заведениях Гамбурга.
В этой автобиографии он описывает повседневность тех ушедших лет, вкус первого успеха, непередаваемую историю его «увольнения», последовавшую за ним депрессию, свою попытку самоубийства и наконец свои напрасные усилия остаться в шоу-бизнесе. Пит Бест без колебания обратился к своей собственной коллекции, чтобы проиллюстрировать историю Джона, Пола, Джорджа и… Пита.
Это — искренний и трогательный рассказ, имеющая преимущественное право точка зрения на путь самой великой группы в истории рока.
1. Пойдем со мной в «Касбу»!
Хэйменс Грин — это тихая улица в пригороде Ливерпуля, в районе Вест-Дерби, приблизительно в 6 км от бурлящего делового квартала в центре города с его отелями, супермаркетами и гостиными галереями.
Улица обсажена высокими деревьями, и летними вечерами они отбрасывают красивые длинные тени на те несколько домов и павильонов, которые там расположены. Дом № 8 — один из них: большой, серый, в викторианском стиле, в 15 комнат. Он был когда-то моим домом, и моя мать прожила там до самой своей смерти в сентябре 1988 года. Роуг, мой второй брат, все еще живет там. Он родился в том самом году, которому суждено было остаться в истории: в 1962-м. В этом доме на Хэйменс Грин я и увидел впервые троих доверчивых подростков: Джона Леннона, Пола МакКартни и Джорджа Харрисона. Они стали моими самыми близкими друзьями, и вместе с ними я провел почти три года, которые невозможно забыть.
До того как впервые появиться в моей жизни, они представляли собой группу маленьких дилетантов, называвшуюся «Куорри Мен», которые собрались вместе, поддавшись непреодолимому желанию играть рок'н'ролл, что привело к созданию БИТЛЗ в 1960 году (со мной в качестве ударника).
Дом № 8 стал вторым родным домом для всех, особенно для Джона, и там началась наша дружба, продлившаяся 4 года.
Это «родовое гнездо» стало местом действия многих достаточно необычных событий, которые случились благодаря тому, что огромный подвал, расположенный в недрах большого старого дома, был полон углов и закоулков. Именно он стал клубом «Касба», начинавшим как настоящий притон, но который стал впоследствии излюбленным местом сбора ливерпульской молодежи конца пятидесятых годов.
2. Деляйт шоу!
Реактивным самолетам предстояло еще долго ждать, прежде чем БИТЛЗ смогли войти в число их пассажиров. Путь в Гамбург проходил по суше, затем — по морю. Он занял 36 часов неудобства, разочарования и недовольства, оживленных все же случайными припадками смеха, песнями и дурацким балаганом. Я не могу припомнить точного дня отъезда, так как он не фигурирует ни в одной серьезной книге, посвященной БИТЛЗ. Но я отношу его к числам в районе 15–17 августа, отдавая предпочтение 16-му.
[4]
Два года спустя 16 августа стало самым мрачным днем в моей жизни, и сейчас еще я говорю: «Это случилось двумя годами раньше, день в день». Но в 1960 году в этот день будущее казалось принадлежащим всем нам.
Аллан Уильямс решил самолично нас отвезти в Германию на своем микроавтобусе «Остин» паромом из Харвича до Голландского п-ова. Но БИТЛЗ были не единственными его пассажирами. Список включал их всего десять и был достоин фигурировать в Книге рекордов Гиннесса, так мы были стиснуты во время этого пробега. В автобусе находились: пятеро БИТЛЗ, Аллан и его жена, а также знакомая, затем — один немец, Георг Штернер, полномочный представитель Бруно Кошмайдера, и еще — живописный тип, известный под именем Лорда Вудбайна. Пришлось заехать в Лондон, чтобы разыскать его в жалком кабаке, где он служил. Лорд Вудбайн был приятелем Аллана по одному из похождений в ночном клубе. Это был настоящий индус из Караиба — весельчак, привнесший атмосферу праздника в поездку, которая большинству из нас представлялась сомнительной авантюрой. Он предпочитал марку сигарет «Вудбайн», бывшую очень популярной в то время, — отсюда его прозвище.
Кроме многочисленных пассажиров, транспортировалась еще огромная гора инструментов, которые всегда сопровождают любую группу: гитары, усилители, ударные, не считая личных вещей десяти попутчиков, взгроможденных на крышу микроавтобуса.
С самого начала наше путешествие было бурным и исполненным неожиданностей. Мы должны были получить визы или разрешение на работу в Германии, и, ввиду отсутствия этих документов, начальство Харвичского порта задерживало нас несколько часов, пока Аллан пытался его умаслить. Аллан, настоящий ловкач с даром увиливать от неминуемых неприятностей, хотел убедить власти, что мы — студенты, и поэтому нескончаемая бумажная волокита совершенно ни к чему. В конце концов он одержал победу, и нас пропустили. Он и сейчас еще рассказывает, как свозил БИТЛЗ «контрабандой» под видом студентов в их первые германские гастроли.
На этом этапе путешествия БИТЛЗ начали думать, что съездят не дальше Харвичского порта. Но, когда наконец нам позволили отплыть в Голландию, в направлении Хоока, хорошее настроение вернулось к нам. Под всеми парусами мы взяли курс на бар, чтобы немного прогуляться и пропустить по кружке пива. Переезд был длинным, и мы спали в баре, на деревянных скамейках или на полу, укрывшись плащами вместо одеял. Ни разу мы не зашли в гостиницу. Голландские таможенники оказались столь же малоуступчивыми, как и их английские коллеги: ушло больше четырех часов на рассказывание тех же басен, что и в Харвиче.
