Прошло три года с момента возвращения Ильи из иномирного путешествия. За это время Илья и Настя не только укрепили свои чувства, закончили школу, поступили каждый в свой институт, с успехом занимались у Владлены Всеволодны, но и наладили отношения с будущими родственниками и практически объединили всех в одну большую семью.

Настя Санникова сидела на кухне в квартире Артемьевых в компании Людмилы Марковны, двух ее дочерей и обоих бабушек и обсуждала с будущей свекровью детали предстоящей свадьбы с Ильей. Обсуждение длилось уже не один час, и Настя порядком устала от споров с Людмилой Марковной и Софьей Павловной и от различных предложений, которыми, словно конфетти, ее забрасывали Маринка и Машутка.

— Людмила Марковна, ну сколько можно вам повторять, мне не нужны эти розовые оборочки на скатертях столов! Я что похожа, по-вашему, на куклу Барби?

— Ну почему же, Насть? — не сдавалась упорная мама Ильи — По-моему вполне симпатично смотрится. И при чем здесь Барби? Если ты на кого и похожа, то не на нее, а на капризную принцессу на горошине, которой никак не угодишь! — посетовала женщина.

Прошло уже почти три седмицы с тех пор как Фани решила изменить себя. Все это время магичка почти безвылазно проторчала в библиотеке в секции мозговеденья и трансовых состояний, но пока что ничего путного она так и не обнаружила. Девушка уже всерьез начала задумываться о том, что Валенсия права, и все нужные ей сведенья находятся в закрытых архивах, (а это означало, что придется каким-то способом добывать себе допуск туда), как вдруг ей пришла в голову любопытная мысль. «Вот интересно» — думала Стефания — «когда маги создают големов, они же наделяют их какими-то качествами, чтобы те смогли выполнить порученное им задание? Что если попробовать взять заклинание для создания голема, извлечь из него нужную мне часть, подправить некоторые параметры в магическом узоре и применить ко мне?»

Воодушевленная этой идеей, княжна дель Алонийская отправилась в секцию алхимии и трансмутации. Провозившись там почти целый день, Фани была вынуждена признать, что у нее не хватает опыта правильно разделить узор заклинания на части — для того, чтобы это получилось, магичке пришлось бы учиться еще как минимум несколько оборотов.

Тяжело вздохнув, девушка принялась при помощи левитации расставлять на место просмотренные книги, магосправочники и свитки. Когда же она водружала последний толстый том по основным примерам трансмутации на его законное место — верхнюю полку ближайшего стеллажа — то случайно задела соседний не менее толстенный том. Книга, кувыркаясь в воздухе, грохнулась на пол и из нее выпорхнули какие-то помятые листки, исписанные мелким почерком.

— Ах, Тилова тьма! — ругнулась девушка — еще и с вами возиться!

Сантэн проснулся среди ночи с тревожным ощущением, что с его сестрой Глафирой что-то не в порядке. Дело в том, что Глафира и Стэн были двойняшками и, благодаря общему магическому дару, легко могли улавливать чувства друг друга, на каком бы расстоянии они не находились. Молодой сайл не на шутку обеспокоился и попытался поточнее определить, что происходит с сестрой, но особого успеха не достиг. Тогда он принялся размышлять как бы ему связаться с Глафирой, поскольку последняя в данный момент отсутствовала в Академии и временно взяла академический отпуск по причине беременности.

Надо отметить, что Глафира и Кристоф Ларэнский сыграли пышное свадебное торжество еще полтора оборота назад. И вот, спустя примерно оборот, дочь графа Стофорширского объявила всей родне о будущем прибавлении в семействе. Естественно, родственники как со стороны будущей мамы, так и со стороны будущего папы, закатили по данному поводу пир на весь мир и с нетерпением ждали появления нового родича. Сам Стэн почувствовал, что в сестре что-то изменилось даже до того, как молодая леди узнала радостную новость. Ему вдруг начало казаться, когда он мысленно настраивался на Фиру, что с ней рядом все время присутствует какое-то живое существо. Для молодого мага это было крайне странно, ведь до этого момента он мог воспринимать только ощущения своей двойняшки и больше никого рядом не чувствовал, даже Зверюгу, который с тех пор как признал Глафиру своей хозяйкой, повсюду следовал за ней и не отходил от нее ни на шаг.

В последствии, узнав кого именно он ощущает в ментальном поле Глафиры, Стэн попытался наладить контакт с будущим племянником. И в общем-то, нельзя сказать, что у него не получилось. Когда молодой маг пытался что-то узнать у малыша или что-то объяснить, то в ответ получал чистые, ничем не замутненные эмоции, совсем не похожие на эмоции взрослого сайла. Вот так и получилось, что Сантэн оказался единственным из всей родни, кто мог хоть как-то общаться с будущим сайликом — даже самой Глафире, хоть она и мама, не всегда удавалось понять, чего от нее хочет сын (то, что родится именно сын метр Лаврентий определил уже несколько седмиц назад). Надо сказать, что малыш по характеру оказался весьма требовательным и очень настойчиво сигнализировал изменениями в здоровье своей мамы, если его что-то не устраивало. Поэтому сейчас молодой маг всерьез беспокоился и за сестру, и за племянника, не зная от кого из них прилетело тревожное ощущение, нарушившее его спокойный сон.

Проворочавшись до утра и так и не уснув, Сантэн решил сходить к ректору и попросить связать его с домом посредством радужного хрустального шара. Ведь Глафира из-за того, что ее муж по поручению короля Анхельма второго отправился с длительной посольской миссией в Патанскую империю, временно перебралась в отчий дом поближе к их со Стэном кормилице Памире, которая всегда рада была помочь будущей мамочке и делом, и добрым советом.

Не подозревающий ничего плохого Илья, мирно пил чай после ужина, когда в квартире Артемьевых раздался телефонный звонок.

— Я возьму! — вскочила со стула Маришка и мгновенно умчалась в коридор за телефонной трубкой.

Никто за столом не удивился ее поведению — всем в семье было известно, что маринкин новый кавалер ежедневно, как часы звонит ей после ужина. Однако вскоре девушка вернулась в кухню и с недовольной миной протянула брату трубку:

— Это тебя. Вера Петровна.

Анастасия сидела за большим обеденным столом в трапезном зале замка графов Стофоршиских. По левую руку от нее сидел Сантэн, а по правую — Глафира. Напротив троицы восседал сэр Ричард (родной дядя Глафиры и Сантэна), а во главе стола с комфортом разместился их отец, граф Гарольд Стофоршиский. Чуть дальше от них заняли места другие почетные жители замка, не имеющие кровного родства с родом Стофоршиских, но заслужившие уважение и доверие графа и потому присутствующие здесь: мэтр Лаврентий, айл Бертруччи и айла Памира.

Настя чувствовала себя несколько скованно оттого, что столько незнакомого народу неустанно следит за ней и пристально рассматривает, но выбирать не приходилось. «Да уж, оказывается, я раньше понятия не имела каково приходилось Илье, когда он только попал сюда! Зато теперь знаю» — иронично усмехнулась она про себя — «И как он только это выдерживал?» Потом девушку посетила совсем уж бредовая мысль: «Интересно, у Илюшки от такого внимания еда также становилась поперёк горла или это только у меня такие проблемы?»

— Что?! — наконец не выдержала прессинга всеобщего молчаливого интереса землянка и отложила бесполезную вилку в сторону — Уважаемые хозяева данного гостеприимного замка, вы что-то хотите спросить у меня?

Ответил за всех никто иной как граф Гарольд: