Существует такой исторический анекдот. Как-то яростным ревнителям «истинно русского» языка, настаивающим на том, что заимствованные слова нам, славянам, совершенно ни к чему, предложили озвучить на том самом «истинно русском» фразу «Франт идет по бульвару из театра в цирк». И знаете, что у них получилось? «Хорошилище грядет по гульбищу из позорища на ристалище». Как видите, эксперимент не удался.
Почему этого не произошло, вы узнаете, прочитав замечательную книгу Найджела П. Брауна «Странности нашего языка. Занимательная лингвистика».
Не стоит пугаться того, что это перевод с английского, потому что англичане позаимствовали у древних греков и римлян ровным счетом то же, что и мы с вами. А значит, большинство из них совершенно так же, как и мы, не догадываются, что такие привычные слова, как колонна, алфавит, поликлиника, диагноз, карниз, секс, гороскоп, студент, фасон, мелодрама, оракул, климат, парапет, космос, эксцентрика, артефакт, валюта, история, фолиант, бактерия и многие другие, придуманы не нами и даже не ими.
Книга предназначена для всех, кто хочет разобраться в сложностях такого родного и любимого нами русского языка, а главное – узнать, какое отношение к тому, что мы говорим, читаем и пишем, имеют древние греки и не менее древние римляне.
От переводчика
Когда я только взял в руки эту книгу и открыл ее, я подумал, что она совершенно не подходит для перевода на русский язык. И в самом деле, как можно переводить то, что написано про другой язык с примерами из другого языка? Ведь эта книга не для тех, кто учит английский, а для тех, кто говорит на нем, не задумываясь и не зная о том, что в своей повседневной речи употребляет слова с чрезвычайно древней историей.
Но, листая книгу, я на каждой странице встречал слова, которые, как мне кажется, понятны без перевода даже тому, кто не знает ни одного иностранного языка. Ведь и мы часто используем слова из древнегреческого и латинского языков:
акведук, автор, история, карнавал, монета, музыка, физика
и
лирика
… Список можно продолжать до бесконечности.
Понятно, что в английском и русском языках судьба древних слов складывалась по-разному. В английском много слов из разных языков – французского, латинского, греческого, скандинавских и других. Иногда даже кажется, что их ужасающе много. Сталкиваясь с каким-нибудь новым явлением или понятием, носители английского языка предпочитали сохранять изначальное звучание этого слова – в меру своих способностей, конечно. В немалой степени этому способствовало и то, что Великобритания – западноевропейская страна, и ее культура неразрывно связана с культурой других стран Западной Европы, международным языком общения в которой в течение многих столетий оставалась латынь. А римляне, говорившие на латыни, очень многое позаимствовали у своих предшественников – греков. Поэтому медицинские и юридические термины, названия созвездий и знаков зодиака, отвлеченные понятия (вроде «совесть» или «алчность») – все это имеет латинские и греческие корни.
Русский же язык на заре своей истории отдавал предпочтение собственным средствам, а если что-нибудь и перенимал, то чаще всего напрямую из греческого языка (из средневековой Византии), без посредничества латыни. Многие слова не просто заимствовались, а как бы «переводились» с древних языков:
совесть
=
со
+
весть
В последующие времена, особенно после того как Петр I «прорубил окно в Европу», в Россию хлынул целый поток иноязычных слов – так называемой международной лексики, благодаря которой ученым, политическим деятелям и специалистам в различных областях знаний из разных стран без особого труда удается понимать друг друга. Русский язык претерпел уже несколько подобных иноязычных волн, и в наши дни уже никого не смутишь
Посвящение
Моему коллективу поддержки: семье – Мартину, Виктории, Николасу и Тее, помощникам Дункану и Олли, агенту Шейле Эйблмэн, редакторам Дэниелу Баньярду и Клайву Хебарду.
А также Дэвиду Стивенсу, без которого эта книга вообще не была бы задумана. Однажды на горнолыжном австрийском курорте Лех, когда мы сидели в подъемнике, Дэвид указал мне на те места на трассе, где начали образовываться бугры, или могулы. Он повернулся ко мне и спросил, знаю ли я, как называются такие маленькие могулы, которые только-только появились. Я подумал немного и сказал: «Ну, лично я назвал бы их протомогулами». (
Prótos
по-гречески означает «первый».)
Этот случай заставил меня задуматься над тем, как много греческих и латинских слов до сих пор живут в нашей речи. Книга, которую вы держите в руках, – плод таких размышлений.
