Рамаяна — древнеиндийская эпическая поэма на санскрите, авторство которой приписывается легендарному мудрецу Вальмики. Окончательно её текст — в том виде, котором он дошёл до нас, — сложился во II-III в. до н. э. Рамаяна излагает историю подвигов обожествлённого впоследствии Рамы, освобождение его жены Ситы, захваченной предводителем демонов Раваной. Важное значение имеет философское содержание поэмы. Из 48000 строк оригинального текста в книгу включено в стихотвороном переводе В. А. Потаповой 6000 строк, передающие основной ход описываемых в поэме событий.
«Первая поэма» Древней Индии
Почти у каждого парода уже в самую раннюю пору его истории появляются литературные произведения, без которых невозможно представить последующее развитие его культуры, литературы, искусства. Поэмы Гомера, конфуцианское «Пятикнижие» в Китае и иранская «Авеста», средневековые тюркские сказания, и германские эпические песни, и русское «Слово о полку Игореве», сами по "себе выдающиеся художественные памятники, замечательны и тем глубоким, многосторонним воздействием, которое они оказали на эстетические и нравственные идеалы, всю национальную традицию в тех странах, где были созданы. К числу таких памятников принадлежит и древнеиндийская эпическая поэма «Рамаяна».
Для миллионов индийцев на протяжении многих поколений «Рамаяна» — и священная книга о деяниях бога Вишну, воплотившегося в смертного царя Раму, и непререкаемое наставление в практической жизни и морали, и увлекательное повествование о подвигах древних героев-предков. Написанная на санскрите, она была переведена — и обычно по нескольку раз — на большинство современных индийских языков; ее идеи и образы вдохновляли всех индийских писателей и мыслителей от Калидасы до Тагора и Неру; ее содержание перелагалось в бессчетных творениях изобразительного искусства и литературы, народного театра и пантомимы. До сих пор на площади любой индийской деревни или города можно встретить сказителей, часами, а иногда и днями напролет читающих нараспев взволнованным слушателям эту сочиненную около двух тысяч лет назад и все еще живую поэму.
Однако «Рамаяне», наряду с созданным приблизительно в то же время, что и она, вторым древнеиндийским эпосом «Махабхаратой», выпала и другая завидная участь, сравнимая, пожалуй, лишь с участью библейских сюжетов и «Илиады» и «Одиссеи». Та роль, которую сыграли эти книги в европейской культурной традиции, суждена была «Рамаяне» на азиатском континенте. В III и V вв. н. э. две версии сказания о Раме вошли в состав китайского буддистского канона; не позже VII в. «Рамаяна» проникла в Тибет, а впоследствии в Монголию; три восточноиранские (согдийские) рукописи поэмы, относящиеся, по-видимому, к IX в., были обнаружены в Хотане (Восточный Туркестан). Но особенно значительным и действенным по своим последствиям было распространение «Рамаяны» в странах Южной и Юго-Восточной Азии. Уже со второй половины первого тысячелетия н. э. многочисленные переводы и переделки индийского эпоса появились в Индонезии и Малайе, Кампучии, Лаосе и Вьетнаме, Сиаме (Таиланде) и Бирме, на Шри Ланке и Филиппинах. Повсюду знакомство с «Рамаяной» обогащало местную эстетическую и философскую мысль, стимулировало развитие литературы и других видов искусства. Под влиянием «Рамаяны» складывались местные литературные жанры. Содержание поэмы было воспроизведено на рельефах яванских храмов в Прамбанане (IX в.) и Панатрапе (XIV в.), знаменитого кампучийского архитектурного комплекса Ангкор-Ват (XII в.). Почерпнутые из этого эпоса сюжеты составили основу репертуара индонезийского теневого театра — ваянг, сиамского театра масок — кхона, кхмерской танцевальной драмы, бирманских кукольных представлений и т. д.
Замечательно при этом, что везде в этих странах «Рамаяна» рассматривалась как свой национальный эпос, полноправное достояние собственной традиции. Вьетнамцы полагали, что события «Рамаяны» происходили в Тьямпе — древнем государстве на территории современного Вьетнама; лаосцы видели в герое поэмы Раме принца из Вьентьяна; в сиамской «Рамаяне» столица Рамы Айодхья идентифицировалась с местной Аютией, эпическое действие переносилось в долину реки Менам, и не менее шести королей Таиланда взяли себе впоследствии имя Рамы, претендуя быть его земным воплощением; в малайских ваянгах царство Ланка, которое завоевывает Рама, отождествлялось с небольшим островом Лангкави неподалеку от Малакки.
Одна из причин такой повсеместной популярности «Рамаяны» состояла в общедоступности ее сюжета. «Рамаяна» рассказывает, как Рама получает руку прекрасной царевны Ситы, превзойдя всех других искателей, как спустя некоторое время враждебный богам и людям демон-ракшаса Равана похищает Ситу, уносит ее в свое царство и держит там в заточении, как Рама, после долгих поисков и преодолев многие опасности, находит жену и убивает в» поединке Равану. Рассказ этот по своему колориту, характеристике персонажей, мифологическому фону и историческим реалиям чисто индийский, но сюжетный его костяк общераспространен и архетипичен. Героическое сватовство, похищение жены героя, ее поиск и возвращение, так же как и связанные в «Рамаяне» с этпм сюжетом мотивы божественного происхождения героев, освобождения земли от чудовищ, нисхождения в подземный мир, чудесных помощников, временной или мнимой смерти и т. п., принадлежат мировой фольклорной традиции, засвидетельствованы и в ближневосточных мифах об умирающем и воскресающем боге, в богатырских сказаниях Средней Азии и Сибири, и в русских былинах, и во многих памятниках героического эпоса. Общепри-нятость сюжета «Рамаяны» иногда вводила в заблуждение даже ученых. Так, видный немецкий индолог XIX века А. Вебер полагал, что для «Рамаяны» «послужили образцом похищение Елены и осада Трои в «Илиаде», а еще совсем недавно советский исследователь и переводчик Б. Л. Смирнов отмечал «полное совпадение схемы «Повести о Раме» со схемой «Руслана и Людмилы» Пушкина (колдун похищает жену, муж отыскивает жену, сражается с ним и возвращает жену)» и предлагал «выяснить, какими путями дошла до Пушкина эта схема». Тем более не удивительно, что, когда «Рамаяна» попадала из Индии в другие страны Азии, в фольклоре которых имелись сходные по композиции мифы или сказки, она казалась «знакомым незнакомцем» и легко усваивалась и даже присваивалась местной традицией.
Книга первая. Детство
Красноречивейший среди людей, благомудрый подвижник Вальмики, спросил у святого Нарады: «О добросклонный, знающий веды! Назови мне имя безгрешною мужа, того, кто превосходит всех доблестью и отвагой, ученостью и добродетелью, верного в слове, прекрасного ликом и статью, не подверженного гневу, но в битве способного вселить ужас даже в небожителей».
И ответствовал святой Нарада: «Таков Рама, сын царя Дашаратхи из рода Икшваку!»
Выслушав из уст Нарады историю Рамы, Вальмики пожелал воспеть его деяния стихами, достойными великих подвигов Богоравного
Однажды Вальмики, придя на берег реки Тамаса, сказал своему ученику: «Взгляни, Бхарадваджа, на прекрасную, ничем не загрязненную местность. Прозрачны и невозмутимы волны этой священной реки!»
У опушки леса Вальмики увидел прелестную чету сладкогласных цапель краунча, погруженных в любовную игру. Но не прошло и мгновенья, как внезапно подкравшийся охотник пронзил стрелой самца с золотистым хохолком. Жалобные крики маленькой цапли краунча, оплакивающей супруга, что простерся на земле, раскинув крылья, тронули подвижника. В негодовании он воскликнул:
Часть пятая (Царство и столица Дашаратхи)
Часть шестая (город Айдохья)
Бездетный царь Кошалы, Дапгаратха молил небежителей даровать ему сына, дабы он мог насладиться радостями отцовства и передать престол достойному преемнику. Небожители и святые отшельники, постоянно страдавшие от притеснений десятиглавого Раваны, властителя кровожадных ракшасов, охотно согласились помочь благочестивому Дашаратхе.
Мирозиждитель Брахма некогда наделил высокомерного владыку Лапки неуязвимостью в борьбе с богами и демонами. Погибнуть же от руки человека повелителю ракшасов не казалось возможным: чересчур велико было могущество свирепого Равапы. Противника, достойного сразиться с ним, среди людей попросту не существовало. Бессмертные боги обратились к Вишну, Хранителю Вселенной, с просьбой воплотиться на земле в образе четырех сыновей праведного царя Дашаратхи. И Миродержец согласился признать последнего своим отцом.
Из жертвенного пламени, разожженного жрецами Дашаратхи, явился Вишну в огненно-красном одеянии, сияя величьем, подобно восходящему солнцу. Волосы его напоминали гриву льва, небесные украшения излучали немыслимый блеск. Был он ростом с гору, и, как жаровня, сверкал его божественный лик. В руках держал он огромный сосуд из чистого золота, накрытый серебряной крышкой. Звук его голоса напоминал сладостный гром лптавров.
«О царь над людьми! — изрек Вишну. — Возьми сосуд c паясой, приготовленной небожителями, и отдай своим супругам. Это яство благословенно! Оно принесет тебе сыновей и увеличит твое могущество».
Часть трицать седьмая (Рождение Картикеи)
Выполняя просьбу доблестных царевичей, Вишвамитра поведал им о двух дочерях царя Гималаев, старшей — Ганге и меньшей — Уме.
«О бесценный мой, — начал он свой рассказ. — Да будет известно тебе и твоему отважному брату, что в незапамятные времена Махадева, будучи восхищен красотой Умы, взял ее в жены».
В согласии с мерой времени, принятой у бессмертных богов, он провел с ней сто лет, однако нимало не преуспел в своих притязаниях на супружеское блаженство, ибо Ума была усердной подвижницей, ни за что не желавшей нарушить воздержание.
Между тем боги роптали: «Кто же будет в силах отстаивать наше величье и славу, коль скоро нет отпрыска у этой могущественной четы?» Вмешательство богов рассердило строптивую Уму. Вспыхнув от гнева, изрекла она проклятье: «Да будут ваши жены бесплодны! Да не принесут они вам потомства!»
Небожители обратились к Брахме: «О бог над богами! Махадева и Ума в Гималаях заняты религиозными подвигами. Наши жены проклятьем Умы обречены на бесплодье. Наше величие и слава под угрозой. На них покушаются боговраждебные создания в трех мирах. Откуда взяться могучему воителю, способному им противостоять?»
