С самого утра шел дождь. Он прекращался на мгновение, словно переводя дыхание, и тут же начинал лить с новой силой. Крупные холодные капли срывались с краев зонта. Их подхватывал ветер и швырял в лицо, рассыпал по плечам и волосам. Тяжелые мокрые сумерки ютились под деревьями, прижимались к стенам домов, будто ища тепла. Напуганный сыростью, весенний вечер стремительно уходил, уступая место ночи.

Я обходила лужи, ежась от холода, и мечтала поскорее добраться до дома. Обычно мне нравилось идти этой дорогой. В хорошую погоду, когда солнце играло в листве деревьев, здесь пахло детством. Не то, чтобы я была сентиментальным человеком. Но старые дворики, аромат яблонь или пирожков, кормушки на деревьях и голуби, уютные тени от старых деревьев — все это создавало атмосферу теплого уюта. Эти дворы от молодого района, застроенного высотками и современными магазинами, отделяла всего лишь широкая дорога, шума которой отсюда почти не было слышно. Мне оставалось пересечь эту дорогу, чтобы попасть, наконец, в стены своего дома.

Когда я подошла к переходу, мимо пронеслась маршрутка, которую я так и не дождалась, и окатила меня холодной водой из лужи. Я тихо зарычала, надеясь, что это последняя неудача на сегодня. Хотя, чего это я? День был не таким уж и плохим. Если бы не резко испортившаяся погода.

Подъезд девятиэтажки, одной из первых построенных на этой стороне дороги, в «новом» квартале, как иногда в шутку называли его местные долгожители, встретил меня мокрыми следами соседей и гаммой запахов готовящихся ужинов. Я поднималась по лестнице, уже представляя в своих руках чашку горячего чая и купленное только что пирожное. Еще один пролет — и я стою перед дверью своей квартиры.

Замок оказался открытым.

Утро началось с привычного будильника. Вчерашний вечер казался сном. Но холодный пол под ногами и свернутый в углу ковер говорили о реальности происходящего. Кроме того, ужасно болели шея и затылок, напоминая о недружелюбии моего гостя. Я выглянула в гостиную. Т’эйхе еще спал. Я быстро оделась, спрятав багровый синяк на шее шелковым шарфом. Поколебавшись, я все-таки закрыла незнакомца в квартире, а сама отправилась на работу.

День тянулся мучительно долго. В голове вертелись мысли о т’эйхе, которые не давали сосредоточиться на работе. Втихушку я читала информацию о них в интернете, но ничего нового для себя не нашла. Слухам и сплетням я не очень-то верила, а фактов было мало. То, что их поселение в нашем городе находилось на окраине вблизи района, где прошло мое детство, я знала и так. В большинстве городов, где они селились, их жилища так же находились на окраинах, закрытые от любопытных глаз стенами или плотно стоящими зданиями. Писали так же, что из поселки окружала еще и «магическая» стена, не дававшая самым отчаянным проникнуть в поселки, но я этому не особо то верила. О них самих информации было еще меньше. «Эксперты» пытались подсчитать их средний возраст, искали любовников и любовниц среди людей, фотошопили их изображения и прочее. Какой-либо конкретной информации об этом народе не было. Они просто жили среди людей. Обособлено, но по нашим законам. И всё.

За полчаса до окончания рабочего дня я захлопнула ноутбук, пообещав себе больше никогда не тратить время на бесполезные поиски несуществующей информации. И начала собираться домой, чтобы не дать Марине, моей коллеге и подруге, повод утащить меня куда-нибудь после работы. Придумывать повод отказаться не было сил.

Долго и бессмысленно я кружила по району вокруг дома. Как ни сильно было моё любопытство, вновь встречаться со своим гостем особого желания не было. Он скорее вызывал раздражение. И что мне с ним теперь делать? Ругая себя последними словами, я все-таки зашла в магазин, взяла замороженных котлет — кормить то его чем-то надо — и отправилась домой. В надежде, что мой гость не обчистил квартиру и не скрылся в ему одному известном направлении.