Книга В. Виргинского «Черепановы» рассказывает о талантливых русских механиках-самоучках первой половины XIX века. Крепостные демидовских Нижне-Тагильских заводов Ефим Алексеевич (1774–1842 гг.) и Мирон Ефимович (1803–1849 гг.) Черепановы внесли большой вклад в развитие русской техники, были неутомимыми поборниками технического прогресса. Они усовершенствовали добычу черных и цветных металлов, создали более двадцати паровых машин и десятки станков, построили первую русскую рельсовую дорогу с паровой тягой, выдвигали проекты пароходов и т. д.
Долгое время имена Черепановых замалчивались, и только советские исследователи вновь открыли народу замечательных русских самородков.
Автор книги профессор В. С. Виргинский написал эту популярную биографию по материалам собственных исследований.
ОТ АВТОРА
Эта книга посвящена талантливым и неутомимым поборникам технического прогресса, уральским «умельцам» Черепановым — сыновьям и внукам крепостного чернорабочего Выйского завода.
В мрачную эпоху развернулась деятельность самородков-изобретателей Черепановых на демидовских Нижне-Тагильских заводах. Крепостнические отношения все более сковывали развитие живых сил страны. Правители тогдашней России с пренебрежением относились к «простолюдинам», к выходцам из крепостного сословия. Творчеству Черепановых ставились бесконечные препоны, их лучшие изобретения не получали достаточного применения или вообще не использовались.
Но Черепановых в их более чем полувековой борьбе за передовую технику поддерживали глубокая убежденность в правоте своего дела, патриотическое стремление сделать русскую промышленность и транспорт передовыми и процветающими, желание облегчить труд простых работных людей.
Наиболее характерной чертой всей деятельности Черепановых было чувство нового. Они умели обнаруживать это новое, передовое в технике каждой отрасли производства, с которой им приходилось сталкиваться.
Они поняли, что будущее за паровым двигателем, и с поразительной настойчивостью, не падая духом от неудач, добивались применения паровых машин на заводах, рудниках и на транспорте.
ГЛАВА I
НАЧАЛО РАБОТЫ ЧЕРЕПАНОВЫХ НА ЗАВОДАХ
1. Происхождение Черепановых
В 1720 году указом царя Петра I «тулянину Никите Демидову», владельцу Невьянского и иных железоделательных заводов на Урале, разрешено было строить новый завод «за речкою Выею, где он нашел медную руду».
Руду нашел не Демидов, а верхотурский мансиец{
Манси
(вогулы) — народность угорской группы, населяющая восточные склоны Урала. Мансийцы с глубокой древности занимались разведкой и разработкой железных и медных руд по рекам Тагилу и Вые.} Савва Семенов, но Демидов понял, какую выгоду можно извлечь из нового открытия верхотурского «рудознатца». Возле старинных, заброшенных к этому времени мансийских мастерских, прозванных «вогульскими кузницами», на Вые сооружена была плотина, и возник Выйский завод. Осенью 1722 года состоялась первая плавка меди.
Демидовы быстро расширяли производство чугуна и железа. Через несколько лет в полутора километрах от Выйского завода, у склона горы Высокой — колоссального скопления превосходной железной руды — был основан Нижне-Тагильский чугунолитейный и железоделательный завод, и были построены две домны для выплавки чугуна и на Выйском заводе.
С самого начала к демидовским заводам приписывались «в работу» целые деревни, по выражению петровского указа, «со всеми крестьянами, с детьми и братьями и племянники».
2. На Выйском заводе
Выйский завод, как и другие металлургические заводы того времени, был построен у пруда. Поперек двора, на особом помосте, располагался главный ларь — крытый лоток, сделанный из толстых дубовых досок, по которому вода поступала в заводские цехи. Справа
от
ларя располагалось здание кричного (железоделательного), а слева медеплавильного цеха. От главного ларя в эти цехи отходили меньшие водяные лари. Правее железоделательного цеха находилось деревянное здание господского дома, где размещалась и заводская контора.
Вместе с другими мастеровыми Черепановы выполняли свой «урок» с раннего утра до 11 часов дня, когда на всех заводах раздавались протяжные удары в «била» и колокола — объявлялся перерыв на обед. Работные люди тут же в цехах, или на дворе под кровлей ближайшего сарая, или же под навесом рудничного здания — словом, везде, где их заставал этот звон, вытаскивали захваченные из дома узелки с хлебом и луком, туески с квасом и иную нехитрую снедь и приступали к еде. Некоторым приносили еду из дому. Ровно через час новый перезвон предписывал работным людям возобновлять поденщину, которая продолжалась до 6–8 часов вечера, в зависимости от полученного «урока».
Ефим послушно выполнял поденщину по разборке мусора, но внимание его было неизменно приковано к тому, что делалось в заводских цехах.
Вот «кричная фабрика» Выйского завода — иначе говоря, железоделательный цех.
В удушливо-тяжелом, дымном воздухе не смолкает оглушительный лязг и грохот. Пышут нестерпимым жаром десять огромных горнов. Но мальчик не замечает ни духоты, ни грохота. Он следит за тем, как удивительно ловко и слаженно работают мастеровые у горнов и огромных молотов, как действуют, словно живые, заводские «махины».
3. «Самоохотная выучка» Ефима Черепанова
Следующие десять лет были временем настойчивой «самоохотной выучки» Ефима. Дома он совершенствовался в слесарном и столярном мастерстве, выучился грамоте. Отцу удалось устроить способного мальчика в мастерскую по выделке воздуходувных мехов, носившую тогда своеобразное название «меховой фабрики».
«Меховая фабрика» на металлургических заводах представляла собою деревянную «светлицу», в которой стояло несколько верстаков с разнообразным ручным инструментом: топорами, пилами, рубанками, а также с измерительными приспособлениями — «правилами» (линейками), угольниками, циркулями. Имелся в «светлице» и токарный станок с набором резцов.
Ефим был одним из восьми подростков, помогавших мастеру делать большие ящичные мехи.
Каждые мехи состояли, из двух длинных, сужающихся к одному концу ящиков. Верхний ящик плотно охватывал нижний, но мог скользить вверх и вниз по его стенкам. Узкий конец ящиков соединен был с фурмой — трубой в виде конуса, через которую воздух подавался в горн.
Предписывалось изготовлять также мехи «добрым мастерством, чтоб были в дутье сильные». Для мехов употреблялись прочные, хорошо высушенные доски — «тесницы». После окончания постройки мехов и тщательной промазки их салом и смолью производилась проба: нет ли где каких щелей или иных неисправностей?
