– Можем давать в эфир или нет?

– Да, режиссер вроде показал, что все о'кей. Как-никак, девочка пропала, а то исчезновением старушек уже замучили.

– Лола, слышишь, даем звонок в студию! – прозвучало в наушнике. – Аверана, юг Италии, три дня назад исчезла девочка, четырнадцать лет, вышла из дома в два часа дня и не вернулась. Говорить будет мать.

Ведущая немного напряглась: опять что-то непредвиденное. Но ведь в этом и заключался интерес к программе, которая шла в прямом эфире.

– К нам поступил звонок из Авераны, – тут же вступила Лола, – три дня назад Беатрича, четырнадцать лет, вышла из дома, чтобы пойти на море со своей двоюродной сестрой Сабриной. Как выяснилось, у Сабрины она так и не появилась, и больше ее никто не видел. Мама Беатричи звонит нам и хочет сделать заявление.

Четыре дня назад

Солнечный день. Такое слепящее солнце бывает только на юге Италии и только в приморских городках, где оно как будто отражается от белых стен домиков и маленьких вилл, покрытых вьюном и фиолетовыми цветами.

Беа потянулась и открыла глаза. Она даже не поняла, как успела заснуть тут же, за письменным столом.

Вот уже год, как Беатрича вела дневник. Это был небольшой розовый блокнот – внутри маленькие рассказы из ее жизни, на полях рисунки «по настроению». Иногда она выплескивала на бумагу бурю эмоций, накопившихся за день, а иногда, как сегодня, ее охватывала непонятная ноющая грусть. Она вспоминала поездку в Рим – походы по магазинам и просто прогулки; улочки, мощенные камнем, а не асфальтом, и нагревающиеся к вечеру так, что тепло чувствовалось даже через шлепанцы; вкуснющее фисташковое мороженое, которое они покупали в маленьком баре напротив, когда солнце садилось прямо за черепичные крыши домов, и каменный Рим начинал тихо плавиться; их уличные знакомства и разговоры с Сабриной об Ивано; новое, непривычное чувство вседозволенности…

Беа часто мечтала, и со временем мечты и фантазии в ее голове начали складываться в сюжеты, которые мешались с настоящим и будущим. Она мечтала уехать из своего приморского городка, где все знали друг друга, и жизнь, прокручивая одно и то же, топталась на месте. Она воображала огромный лайнер, где работала иногда официанткой, а иногда танцовщицей, и в мечтах кружилась на сверкающей сцене, и туристы, особенно мужчины, смотрели на нее во все глаза. Эти мысли захватили ее после того, как недалеко от острова Джильо затонул, а точнее, лег на бок огромный туристический лайнер. Репортажи об этом каждый день показывали по телевизору: интервью капитана, который пытался оправдаться и объяснял, почему не остался на корабле до последнего, и красавицы балерины, которая, как оказалось, была его любовницей и старалась выставить его героем, а не трусом, но главное – всю эту красотищу: шикарные залы и рестораны, бассейны и бары, которые все оказались под водой и от этого на видео выглядели еще прекраснее и удивительнее.

Короче, план такой, думала Лола, ведя машину вдоль моря: для начала осмотреться и почувствовать общий настрой всего городка. Обычно в таких местах его можно быстро определить. Город маленький и тихий, затерявшийся среди сотен таких же на побережье, и каждая новость, хорошая или плохая, дает повод для пересудов на долгое время.

Сначала лучше расспросить соседей, а потом переходить к действующим лицам – матери пропавшей девочки Анне, затем членам семьи Морези: Сабрине, двоюродной сестре Беатричи, с которой они должны были поехать на море, ее матери Козиме и отце Маурицио, домой к которым должна была зайти, но так и не зашла, Беа и где, как выяснилось, она проводила большую часть свободного времени.

Фото Беатричи, показанное по телевизору, как ни странно, всколыхнуло большой интерес по всей Италии. Посыпались звонки и письма на электронную почту, но все это были либо бессвязные предположения, либо дополнительные вопросы от любопытных, так что здесь ловить нечего, заключила Лола.

В принципе план намечен – она мысленно подвела черту своим размышлениям.

Машина двигалась плавно и только иногда подскакивала там, где корни высоких елей разрезали асфальт и пытались вылезти наружу. Такие ели с распластанными зеленым облаком верхушками и голыми стволами она еще ребенком видела и в Испании.

Две недели назад

Да, ей действительно нравились друзья Сабрины. Когда она была помладше, на нее смотрели, как на кукленка, симпатичную малышку, а теперь она все чаще и чаще ловила на себе совсем другие взгляды. И это было так ново и приятно. Беа обнаружила это недавно, а точнее, когда они приехали в Рим к родным. На станции их встречали тетя Ирена с мужем, и она очень хорошо помнит, как муж вытаращил глаза и сказал: «Беа, неужели это ты?»

Наверное, с этих слов все для нее и поменялось, поменялся мир, в котором она вдруг почувствовала свою силу красивой женщины-подростка и не просто красивой, а необычно притягательной: светлые волосы, которые выгорали летом и оттого еще больше золотились на солнце, огромные серо-голубые глаза и пухлые губы. Сабрина однажды сообщила ей, что, когда она красит их красной помадой, это выглядит просто непристойно. Но Беа было наплевать на условности! Она хотела впитывать в себя «липкие» взгляды мужчин – она прочитала это выражение в какой-то книге, и, наконец, почувствовала на себе, что оно означает.

Они много гуляли по раскаленному от зноя Риму. Заглядывали во внутренние дворики, отделанные мрамором и фрагментами античной керамики. Найденные здесь же во время строительства дома и вразнобой вставленные в стены, они напоминали о древнем происхождении города, хотя бывали случаи, когда владельцы новых домов из тщеславия украшали стены фальшивыми черепками. Часто встречались различные фрески, лепнина, идущая по периметру, прекрасные скульптуры, а иногда и фонтанчики, в которые они опускали ладони, чтобы хоть чуть-чуть освежиться. И именно в этом дворике она наткнулась на один из таких взглядов, который в той книжке назывался «липким».

Мужчина выходил из старинного подъезда.

Эфир прошел отлично. Материал, отснятый в Аверане, запросили еще две передачи, и это было удачным ходом, так как таким образом они закрывали свою «дебетовку» с независимыми каналами.

Вся их группа «Медиасет» принадлежала Берлускони и его компании, и между ними существовало негласное правило делиться информацией. Система была как бы бартерная, или, проще говоря, действовал принцип «ты мне – я тебе». С государственными каналами была совсем другая история, тем более что конкуренция между ними была сильнейшая.

Во время эфира прямо на студию позвонил официант из Рима:

– Эта девочка сидела у меня за столиком на пьяцца Навона с еще одной девушкой постарше и со взрослым мужчиной. Запомнил ее очень хорошо, так как они заказали просекко, а я еще подумал, что не маловата ли она для шампанского, и хотел даже спросить насчет возраста, но потом меня губы ее сбили с толку, очень были ярко накрашены, и я подумал, что, может, не такая уж она и маленькая…Но глаз-то у меня наметан, и что с мужчиной они только что познакомились, я понял сразу же.

Отличный поворот! Тем более что даже полиция еще не вышла на этого официанта. Неожиданный эксклюзив в прямом эфире! Директор канала наконец-то останется доволен!