Я стояла у основания роскошной мраморной лестницы, прижав коммуникатор к уху, и слушала длинные гудки. Бесконечные, нудные и до ужаса болезненные. А Джун не отвечал. Тот, кто должен был сейчас держать за руку и вести вверх по этой самой лестнице, не только не пришел, он даже нажать на кнопку приема не хотел.

Не хотел или не мог?

Хотя… какое, к черту, «или».

Какое «или», если речь о Джуне?!

Он столько раз подводил, что…

— О нет! — простонала я.

— Мм-м? — сонно отозвались рядом.

Я застонала громче, впилась ногтями в подушку. Мозг бунтовал! Он выворачивался наизнанку, как и желудок. Попытка открыть глаза стала поводом для еще одного исполненного страданий стона.

— Что? — Голос Тамира прозвучал хрипло. — Плохо?

— О-очень! — тихонечко взвыла я.

Из номера Лейла уходила под конвоем. Начальник охраны обещал, что моего продюсера выведут из отеля через один из тех черных ходов, о существовании которых пресса и фанаты не знают. Это было очень кстати, потому что кроме прочего Лейле предстояло вынести из номера мое свадебное платье. Конечно, последнее было необязательно, но я понятия не имела, как дальше сложится день, а таскать с собой пакет не хотелось.

Едва Лейла и парни в черных костюмах покинули люкс, я вернулась за стол. Тамир уже закончил завтракать и лениво попивал явно остывший кофе.

— Итак, что теперь? — подхватывая булочку и нож для масла, спросила я.

Тамир пожал плечами и задал встречный вопрос:

— Какие у тебя планы?

Он ушел, а я осталась. В огромной многокомнатной каюте главнокомандующего военного флота Риторы.

Удивить меня интерьерами было невозможно — я за свою жизнь чего только не видела, где только не жила и где только не выступала. Но, дабы отвлечься от мыслей о предстоящем взлете, принялась разглядывать место, где мне предстояло провести ближайшие три дня.

Огромная гостиная, совмещенная с прихожей. Большая ванная с душевой кабиной и джакузи — как на лучших туристических лайнерах. Отдельная, но очень тесная хозяйственная комната со стандартным набором техники. Кабинет, выполненный в ультра-классическом стиле, и, собственно, спальня.

Спальня была не просто большой — гигантской! И кровать таких размеров, что потеряться проще простого. А слева от нее располагалась внешняя стена. Прикоснуться к покрытию я не решилась, но и без проверок было ясно — это «хамелеон». То есть можно задать режим прозрачности и любоваться космосом.

Я посмотрела на кровать, потом опять на стену. В силу своей фобии прозрачностью никогда не увлекалась, но это, должно быть, очень здорово — лежать на огромной кровати и смотреть на пролетающие мимо кометы и астероиды, на проплывающие планеты и солнечные системы.

Мне думалось, что после «экскурсии» Тамир проводит в каюту и оставит одну — ведь он главный, а у главных всегда дел невпроворот. Но едва за нами закрылась дверь, муж спросил:

— Эсми, ты не возражаешь, если я останусь?

Я удивилась не столько смыслу, сколько формулировке, а Тамир пояснил:

— Будет странно, если оставлю тебя сейчас. Мы же молодожены.

— То есть команда не против, что начальство от работы отлынивает?

Я стояла, привалившись спиной к закрытым дверям поезда, и пыталась восстановить дыхание. Этот забег, невзирая на неплохую физическую подготовку, дался действительно нелегко. Просто эмоций было слишком много, и уровень адреналина зашкаливал. А такие вещи влияют на состояние организма куда сильней, чем кажется.

Здесь и сейчас эмоции немного сгладились, а уровень адреналина, наоборот, вырос — я слишком хорошо понимала, где нахожусь и чем грозит проявленная самонадеянность.

Только демонстрировать истинное отношение к происходящему, конечно, не собиралась. Едва дыхание пришло в какое-то подобие нормы, я выпрямилась, вздернула подбородок и окинула взглядом вагон.

Неприятно, но ожидания оправдались — подземка Манкорса оказалась прямо-таки классическим образчиком клоаки. Мусор на полу, раскрашенные граффити стекла, разбитые камеры наблюдения и, разумеется, контингент.

Пассажиров было немного, но для того, чтобы составить представление, хватало. На одной из лавок спал бродяга. Чуть дальше сидела семейная пара помятого, но относительно приличного вида. А еще в вагоне обнаружилось несколько крепких парней…

— Вот, — сказала немолодая приветливая женщина, выкладывая на стойку ресепшена пластиковую карточку.

Я вежливо кивнула, забрала электронный ключ и ответила:

— Благодарю вас.

Женщина, которая, судя по всему, являлась не просто сотрудницей, а хозяйкой этой крошечной гостиницы, улыбнулась. Потом окинула меня очередным взглядом и спросила:

— Могу помочь вам чем-нибудь еще?

День выдался насыщенным и крайне нервным, но кошмары, вопреки опасениям, не мучили, и уснула я сразу, ровно в тот момент, когда голова коснулась подушки. Зато с пробуждением все было не настолько хорошо…

Нет, никаких форс-мажоров, никаких пробравшихся в номер врагов. Просто я чувствовала себя совершенно разбитой — болело все, от мышц до костей. Ну а настроение… увы, оно по-прежнему пребывало в диком минусе.

Кое-как, с невероятным трудом, я вытащила себя из постели и отвела в душ. А оказавшись перед зеркалом, вздрогнула — никогда, даже в период самых тяжелых гастролей, я не выглядела настолько уставшей.

Очень хотелось плюнуть на все и вновь забраться под одеяло, но такой роскоши я себе не позволила. Слишком хорошо понимала, что стоит дать слабину, и все, депрессия накроет с головой.

В итоге, невзирая на внутренние протесты, заставила себя причесаться и нанести легкий мейк-ап. Затем натянула дешевые джинсы, ту самую дурацкую майку и отправилась в бар, чтобы позавтракать и выпить кофе.

Спускаться в подземку было немного страшно. Просто паранойя внезапно взыграла и начала нашептывать — а вдруг за прошедшие двое суток там установили дополнительные камеры наблюдения? Те, о которых местное население еще не знает? И избавляться от которых, соответственно, не спешит?

Второй и куда более реальный повод для нервов — понимание, что меня все же могут опознать. Пусть музыку Эсми Солнечный Ветер здесь не слушают, но мое фото теперь по всем каналам показывают, сеть — тоже пестрит.

Плюс назначенное вознаграждение. Ради таких денег можно не только приметы, но и всю биографию выучить. Особенно если ты — житель «второго гигаполиса» с очень невысоким доходом.

Последнее заставило кроме кепки с козырьком надеть еще и шарф. И ничего, что погода теплая — в этом году объемные шарфы в моде!

Маскировка получилась неплохой, но мурашки по спине все равно бежали. И даже равнодушие соседей по вагону не успокаивало.

Я проснулась рано — гораздо раньше обычного. Однако тащить себя из постели за шкирку не пришлось. Буквально сразу, едва открыв глаза, я откинула одеяло и направилась в ванную. Приняла душ, привела в порядок волосы и лицо.

Затем выбрала новую дурацкую майку, натянула уже привычные дешевые джинсы и принялась расхаживать по комнате. Я вновь прокручивала в голове перечень песен, в которых могу поучаствовать, заодно прикидывала, какую из собственных композиций можно переделать под «уличный» стиль.

Правда, в случае последнего вопрос упирался в перевод — ведь Бьер и Ликрис-Тим пели на риторских наречиях, а мои песни были на всеобщем. Хотя, если переделать только припев…

Полчаса на сомнения, и я сдалась. Пришла к единственно верному выводу — думать в одиночку бессмысленно, вопрос нужно обсуждать с парнями. Уже после этого подхватила кепку и покинула номер, чтобы спуститься на первый этаж отеля, кивнуть улыбчивой Магде и, толкнув тяжелую дверь, выйти на улицу.

Да, опять в бар. Практически пустой в это время суток. Мы с Бьером договорились встретиться здесь утром, чтобы обсудить все еще раз, и пока коллега не появился, я собиралась позавтракать.