Рассвет едва начал золотить край неба, когда Иеро, священник-заклинатель первой степени, выехал из поселка, окружавшего Центральное Аббатство. Иеро направился в ту сторону, где лес подходил довольно близко к крепким приземистым домам, столпившимся возле Аббатства. Высоко над головой Иеро, в ветвях уходящих в небо гигантских сосен, подавали голоса первые утренние птахи. Скоро их щебет заполнит все вокруг… и постепенно лес оживет, встречая новый день. Чей-то мысленный писк донесся до Иеро, и сверху прямиком в него полетела огромная шишка. Священник рассмеялся, уворачиваясь. Полосатые белки любили пошутить. Но бояться их не приходилось. Здесь, в давно обжитых местах, лес был тщательно расчищен и почти безопасен для человека, и в нем почти не встречалось по-настоящему страшных зверей, разве что в больших озерах. И многие жители поселка через час-другой отправятся собирать целебные травы и ранние весенние ягоды. Но, конечно, каждый человек возьмет с собой какое-то оружие. На всякий случай.

Иеро хотелось подумать о многом, а лес всегда помогал ему в размышлениях. Верный спутник киллмена, огромный черный лорс, легко нес священника-воина, повинуясь мысленным приказам. Впрочем, сейчас Иеро не трудился что-либо приказывать Клуцу. Тот и сам прекрасно знал, куда нужно везти хозяина, если тот отправляется в лес с утра пораньше. Они направлялись на берег небольшого озера, таящегося в распадке за сосновым бором. По другую сторону озера начинался смешанный лес, растянувшийся почти на десять километров, дальше протекала довольно большая река, а за ней лежал Тайг — бесконечная путаница деревьев, кустарников и лиан, перемежавшаяся районами болот и небольшими холмистыми областями. В глубине Тайга скрывалось огромное Внутреннее море, а еще дальше, где Тайг наконец терял свою мощь, на берегу Лантического океана, находилось государство Д'Алва, родина его любимой Лучар…

Иеро прекрасно знал, что когда-то, давным-давно, еще до того, как над их планетой пронеслась, сметая все на своем пути, ядерная Смерть, их материк, Америка, выглядел несколько иначе. Но о том не стоило и вспоминать. Слишком много времени прошло после Смерти — целых пять тысяч лет. И мир, в котором жил Иеро, не имел ничего общего с тем миром, что погиб когда-то из-за собственной глупости. Сейчас стояла весна 7481 года, Иеро исполнился сорок один год, и священнику-воину было о чем подумать, кроме странного отношения к жизни далеких предков нынешнего человечества.

Прошло уже четыре с лишним года с тех пор, как жители Севера воевали с ордами слуг Нечистого, хлынувшими в их края. Да, это было время больших битв, однако объединенные силы Республики Метс и Отвианского Союза не только выстояли, но и победили. А до того Иеро пришлось отправиться в дальнее путешествие по заданию Совета Аббатств… И именно во время этого путешествия Иеро встретил принцессу Лучар, ставшую его супругой. Тогда, в те бурные и сложные дни, Иеро иной раз мечтал о том, как будут жить они с Лучар, и какие у них будут дети — при его бронзовой коже метса и почти шоколадной коже Лучар малыши, наверное, получились бы довольно любопытного оттенка… Однако все сложилось иначе. И сейчас принцесса Лучар воевала с силами Нечистого где-то в далекой Флориде, а Иеро получил приказ Совета Аббатств — заняться изучением недавно обнаруженных древних архивов.

Нет, это, конечно, не были книги, написанные предками до Смерти, — те бумажные библиотеки просто не могли просуществовать пять тысяч лет. Речь шла о рукописях другого рода. Когда человечество слегка опомнилось после вспышки ядерного безумия, люди приложили все усилия к тому, чтобы сохранить Знание. Тогда, на заре рождения новой эры, еще не было возможности заново создать книгопечатные станки, и поэтому сотни энтузиастов начали переписывать рассыпавшиеся на глазах книги. Бумаги у них тоже не было, да они и не стали бы ее использовать — слишком уж она недолговечна. Они писали на листах особого тонкого пластика, чрезвычайно устойчивого ко всем формам воздействия внешней среды. Этот пластик создали те, кто надеялся: человечество вот-вот отправится к звездам. И чернила тоже изобрели подходящие к случаю. К сожалению, их состав химикам Аббатств до сих пор не удалось выяснить. Однако эти густо-зеленые чернила не смывались с тонких серебристых листов и не выгорали. Подобных библиотек за промчавшиеся над Землей тысячелетия было найдено много, но все они оказывались, как правило, невелики, — две-три тысячи листов, и все. И вдруг Стражи Границы обнаружили в глубине Тайга архив, содержавший в себе несколько сотен тысяч листов.

Отец Кулас Демеро, настоятель Центрального Аббатства Республики Метс, с утра ощущал легкую обеспокоенность. Он пока что не выявил причин этой странной тревоги, но не сомневался в том, что причина проявится — и очень скоро. В последние месяцы жизнь шла слишком тихо и спокойно. А значит, пришла пора назреть очередным неприятностям.

Иногда отец Демеро думал о том, существуют ли вообще во Вселенной безмятежные миры, в которых не строят козней силы Нечистого, в которых флора и фауна ничем не угрожают человеку, миры, где люди просто живут, трудятся, растят детей… то есть он, конечно, не сомневался, что такие миры теоретически могут существовать, но вот практически — есть ли что-либо подобное? Впрочем, даже если и есть, землянам их не увидеть. Такие миры могут отыскаться разве что где-нибудь в дальнем космосе, а землян туда и мармеладом не заманишь. Земляне летать не хотят. И если бы они не хотели только летать!..

Это было проблемой, которую в последние пятьсот-шестьсот лет безуспешно пытался решить Совет Аббатств. Люди не желали учиться.

Да, конечно, их жизнь была сложной и тяжелой, и основная часть сил уходила просто на то, чтобы как-то продержаться. Но дело было не в этом. Безумие Смерти, пронесшееся над планетой в незапамятные времена, изменило человечество. Отец Демеро отлично знал — как знали это и все ученые-священники, — что в давно минувшие эпохи люди искали Знания. И за те неисчислимые дни, что пролетели над Землей после ядерной катастрофы, уже давно можно было бы вернуть прежний уровень цивилизации, и даже шагнуть дальше предков. Но никто этого не хотел. Да и не был способен. Священники-ученые тестировали каждого появившегося на свет малыша, едва тот начинал произносить первые слова. И наблюдали за каждым, надеясь, что вот-вот в нем проснется интерес к познанию внешнего мира. Но очень, очень редко им удавалось найти мальчика, и еще реже — девочку, способных учиться и желающих этого. И даже в этом случае не всегда удавалось преодолеть сопротивление семьи и забрать ребенка в Аббатство. Нет, конечно, всех детей обучали чтению и письму, все знали арифметику, теоретические основы земледелия и многое такое, что необходимо для жизни, — но на большее не соглашались. Однако к ученым священникам относились не только с почитанием, но и с искренней любовью. Парадокс казался неразрешимым. Отец Демеро многие годы размышлял над этим, пытаясь понять — почему взрослые люди так упорно отказываются признать за своими детьми право на лучшее будущее? Почему молодые люди не хотят знать больше, чем знают их деды и отцы?

События четырехлетней давности натолкнули Совет Аббатств на новую идею.