Билли Нолан пользуется бешеной популярностью у женщин, хотя, как правило, он их бросает — всегда и всех.
В чем же секрет обаяния Билли? Да в том, что после романа с Билли, заканчивающегося неизменным расставанием — по инициативе Билли, разумеется, — несчастная отвергнутая моментально получает предложение руки и сердца от следующего встретившегося ей мужчины. Вполне естественно, что кое-кто решает использовать дар Билли, поставив дело на конвейер, — сколько женщин можно осчастливить!
Ироничная и очень актуальная книга известной американской писательницы.
Поскольку это уже мой десятый роман, стало быть, я несколько запоздала с выражением признательности моим читателям. Писатель работает в одиночестве, и доброжелательные замечания, теплый прием в книжных магазинах и сам факт, что вы продолжаете покупать достаточно моих книг для того, чтобы я не потеряла работу, — это само по себе уже чудо. Не так уж много писателей пользуются привилегией иметь постоянную работу, и я благодарна всем, кто взял в руки и прочел хотя бы один из моих романов. Надеюсь, они доставили вам удовольствие и развлекли.
Особое спасибо Джеми Рааб за прекрасное воспитание и ее веру в меня; спасибо Ларри Киршбауму за то, что смеялся над моими шутками и угощал меня ланчем; спасибо Нику Эллисону просто за то, что он — Ник; спасибо ресторану «Онил», моему неофициальному офису, и его превосходному персоналу: Крису Онилу, Николь Блэкхэм, Кристен Коллен, Кристин Принзо, Жаклин Хэгарти, Анне Шмидт, Стюарту Брюсу, Лорен Ред и Джоди Мак-Марти.
Особое спасибо Джону Клафлину из «Колорс», который не только построил (и украсил!) мой дом, но и выручал меня неоднократно из трудных ситуаций. Также спасибо Джеду Шульцу за всю его бесценную помощь; Рою Гринбергу за его добрый юмор и правовую экспертизу; П. Дж. Кэйну за его творческий вклад; как всегда, Нан Робинсон за ее огромное участие. Всем, кого я пропустила — вы знаете, о ком я. Спасибо вам.
Глава I
Кэтрин Шон Джеймсон сидела за столом и смотрела на своего пациента. Нелегко оказать помощь пациенту, но особенно трудно приходится, если он настолько нуждается в ней и так отчаянно сопротивляется. Это задевает за живое. Сердце разрывается. Сторонний наблюдатель увидел бы в Кэйт хрупкую прелестную женщину лет двадцати четырех с длинными прядями буйных рыжих кудрей (в действительности же ей был тридцать один год).
Сейчас, глядя на Брайана Конроя, она машинально, привычным движением скручивала свои кудри в узел, пытаясь с помощью карандаша закрепить их на затылке.
— Так о чем же ты думаешь? — спросила Кэйт и тут же едва не прикусила себе язык: вопреки расхожему мнению, хороший врач вовсе не сидит вот так целыми днями, повторяя «О чем же вы думаете?». Ей следовало действовать как-то иначе. А так она понапрасну тратит время — и свое, и Брайана. Ну почему пациентам, к которым она испытывала особое расположение, ей часто не удавалось помочь?
В кабинете Кэйт не было кондиционера, но ветерок из открытого окна приятно ласкал затылок. Брайан угрюмо смотрел на нее, он весь потел — скорее от нервного напряжения, чем из-за весенней жары.
Кэйт сидела молча. Молчание — важный прием в ее работе, хотя не всегда оно кажется естественным. Но она убедилась в том, что иной раз молчание, пауза — это как раз то, что нужно.
