Название этой главы я позаимствовал из произведений Марка Твена, но в отличие от него я хочу повести речь не о двух разных мальчиках, а о каждом ребенке вообще, о детях в целом. Можно ли поделить детей на хороших и плохих? «Дети бывают всякие» – подумаете вы. Все дети разные, и, наверное, как и взрослые, большинство из них – скорее хорошие.

И тем не менее, невзирая на личные качества каждого конкретного ребенка, многие из нас (родители, психологи, учителя, врачи, общество в целом) уже имеют предвзятое мнение о том, хорошие дети или плохие. Ангелочки они или «хулиганы, плачут от боли или притворяются, честные или вруны, просят о помощи или просто манипулируют нами.

Это наше предвзятое отношение и определяет, считаем мы ребенка другом или недругом. Одни люди убеждены, что дети – нежные, утонченные, беспомощные, любящие и невинные создания, что наша забота и внимание нужны им для того, чтобы вырасти и стать замечательными взрослыми людьми. Другие считают детей эгоистичными, испорченными, злобными, жестокими и расчетливыми манипуляторами и полагают, что лишь заставляя ребенка с рождения подчиняться нашей воле, лишь с помощью жесткой дисциплины можно удержать его от греха и вырастить из него стоящего человека.

Веками два этих противоборствующих представления о детях владели умами людей. Оказывается, авторы книг о воспитании детей, педиатры, педагоги и философы примыкают к тому или иному лагерю не реже, чем дающие нам советы на ту же тему родственники и соседи. Типичные читатели подобных книг – молодые неопытные родители (ко времени рождения второго ребенка они обычно уже перестают верить экспертам, да и читать становится некогда) – без труда находят образчики обоих представлений: книги о том, как с любовью заботиться о детях, и книги о том, как их дрессировать. Последних, к сожалению, больше, поэтому-то я и решил написать эту книгу – книгу в защиту детей.

Эксперты редко открыто говорят о том, какой именно позиции они придерживаются. А я считаю, что в аннотации к каждой книге должно быть черным по белому написано: «Автор считает, что дети нуждаются в нашем внимании», либо «Автор полагает, что любой ребенок при малейшей возможности усядется нам на шею». Точно так же должны на первом же приеме расставлять точки над i и детские врачи с психологами. Тогда родители смогут четко распознавать разные школы и выбирать книги и специалистов, чьи взгляды наиболее созвучны их собственным. Обращаться к педиатру, не выяснив, является ли он поборником любви или строгости, – все равно что обращаться к священнику, не выяснив христианин он или буддист, или учить экономику по книге, не выяснив, коммунист ее автор по своим убеждениям или капиталист.

Другая распространенная проблема заключается в том, что советы, которые дают эксперты и авторы книг, настолько расплывчаты, что их можно интерпретировать практически как угодно.

Я однажды прослушал небольшую лекцию, которую один психолог читал родителям. Я не понял ни слова из того, что он говорил. Более того, я подозреваю, что за те полчаса он по сути так ничего и не сказал. Но зато по окончании все ему аплодировали. Мне кажется, что многие эксперты в области образования, осознанно или нет, пользуются приемами составителей гороскопов: выдают бессмысленные общие утверждения, с которыми каждый может согласиться. Если, к примеру, я скажу, что Близнецы – нежные и верные друзья, хотя и не любят, когда другие пользуются их слабостями, многие Близнецы по гороскопу решат, что я в точности описал их характер. А если бы я сказал, что это Стрельцы – нежные и верные? Снова в точку. Естественно, такое описание на себя каждый примерить рад. Никто не захочет признаться, что он – недружелюбный человек, на которого нельзя положиться, никто не хочет, чтобы кто-то пользовался его слабостями.

Точно так же кто не согласится со следующим утверждением: «Родители должны направлять потенциал своего ребенка в нужное русло, не подавляя при этом его творческой свободы»? Мамы и папы шестилетних Марты и Генри с ним полностью согласны. Каждый день Марта уходит в школу в семь утра, а возвращается в шесть-семь вечера. Обедает она в школе и после уроков остается еще на внеклассные занятия языком, информатикой и танцами. Потом за ней заезжает няня и сидит с ней, пока папа с мамой не вернутся с работы. А папа Генри ушел с работы, чтобы сидеть с сыном. Генри обедает дома и два раза в неделю берет уроки игры на гитаре – не для того, чтобы скоротать время, пока родители на работе, а просто потому, что ему нравится гитара.

Родители обоих этих детей думают, что буквально следуют совету специалистов: изо всех сил стараются направить потенциал своего ребенка в нужное русло. Вот только они забеспокоились насчет «творческой свободы». Уж не подавляют ли они ее ненароком? Решено: папа Генри теперь будет играть с сыном не только в футбол, но и в баскетбол (ведь, может статься, неправильно заострять его внимание на каком-то одном виде спорта), а папа Марты запишет дочку на занятия фортепьяно два раза в неделю с семи до восьми вечера, чтобы она получила еще более всестороннее образование.

Как вы думаете, Марта и Генри получают одинаковое воспитание?

Современное общество выглядит весьма толерантным, поскольку многое, еще сто лет назад бывшее под запретом, теперь считается совершенно нормальным. Но между тем, присмотревшись повнимательнее, вы обнаружите, что многое, еще сто лет назад считавшееся нормальным, сейчас находится под запретом. Запретом настолько всеобъемлющим, что даже сам он кажется нам чем-то само собой разумеющимся, как казались само собой разумеющимися нашим прапрадедам запреты и табу их эпохи.

Многие из старых табу касались секса; многие из новых касаются отношений между матерями и детьми и, к несчастью, распространяются и на тех, и на других. Например, понятие «дурные наклонности» мы используем совсем не так, как наши прапрадеды. Практически все, что считалось дурной наклонностью в их времена (тяга к алкоголю, табаку, азартным играм), теперь расценивается как болезнь (алкогольная, табачная, игорная зависимость), так что вместо грешников, поддающихся своим дурным наклонностям, теперь говорят только о несчастных жертвах зависимости. Мастурбация (дурная склонность, так беспокоившая докторов и педагогов) теперь считается частью нормы. Гомосексуализм – всего лишь одним из возможных образов жизни. Высказаться о любом элементе из этого списка как о дурной наклонности, с которой нужно бороться, равносильно оскорблению. В наше время дурными наклонностями называют лишь безобидные детские привычки: «У него дурная привычка грызть ногти», «Он завел себе дурную привычку плакать», «Если будете все время брать ребенка на руки, у него выработается дурная привычка висеть у вас на шее», «Он завел себе дурную привычку все время просить грудь и отказывается от детского питания».

А если вы все еще тешите себя иллюзиями, что в нашем толерантном обществе нет табу, представьте, что вы – современная женщина, живете где-нибудь в Западной Европе и приходите к своему врачу с одним из нижеследующих откровений.

1. Доктор, у меня трехлетний ребенок, я хочу сделать анализ на ВИЧ, потому что летом занималась сексом с несколькими незнакомыми мужчинами.

2. Доктор, у меня трехлетний ребенок, и я выкуриваю по пачке сигарет в день.

Среди студентов-педиатров бытует шутка: "Что общего между педиатрами и ветеринарами и в чем между ними разница?» И у тех и у других пациенты не умеют разговаривать, сами к врач не ходят и вообще приходят на прием только потому, что взрослые их туда притащили. И у тех и у других клиент (тот, кто решает к ним обратиться и кто платит деньги) и пациент – вовсе не одно и то же. Но если ветеринар главным образом старается угодить клиенту, а не пациенту, педиатр старается ради пациента, даже если клиенту (родителям) это и не нравится. По крайней мере, в теории.

Наше общество не относится к детям с той же долей уважения, с какой оно относится ко взрослым. Когда речь идет о взрослых, соображения этики всегда ставятся выше соображений пользы или медицинской целесообразности. Сравните эти два абзаца:

Вариант А : Где проходит граница между обоснованным и необоснованным применением силы в сфере воспитания женщин? Рассматривавший этот спорный вопрос в январе этого года Апелляционный суд г. Онтарио оставил его без ответа. Суд рассматривал восходящее к 1892 году положение Уголовного кодекса Канады, дозволяющее мужьям и работодателям применять к женщинам телесные наказания в качестве дисциплинарной меры. Судейская комиссия из трех человек отказалась признать противозаконными какие-либо конкретные виды ударов. Вместо этого суд вынес рекомендацию не бить пожилых женщин и женщин в возрасте до 20 лет и не пользоваться при осуществлении телесных наказаний предметами типа ремня или линейки, а также избегать ударов по голове.

Вариант Б : Где проходит граница между обоснованным и необоснованным применением силы в сфере воспитания? Рассматривавший этот спорный вопрос в январе этого года Апелляционный суд г. Онтарио оставил его без ответа. Суд рассматривал восходящее к 1892 году положение Уголовного кодекса Канады, дозволяющее родителям и учителям применять к детям телесные наказания в качестве дисциплинарной меры. Судейская комиссия из трех человек отказалась признать противозаконными какие-либо конкретные виды ударов. Вместо этого суд вынес рекомендацию не бить подростков и детей в возрасте до двух лет и не пользоваться при осуществлении телесных наказаний предметами типа ремня или линейки, а также избегать ударов по голове.

Один из двух текстов вымышленный, второй опубликован в журнале Канадской медицинской ассоциации за 2002 год

Некоторые люди сетуют, что к детям не прилагается руководство пользователя или что будущих родителей не заставляют принудительно посещать специальные университеты. За этими, казалось бы, шуточными высказываниями скрывается опасное заблуждение, будто без помощи модных теорий правильно воспитать детей нельзя. Вообще-то современные родители со своими обязанностями в целом справляются довольно неплохо – примерно как и все их предки на протяжении миллионов лет. Большинство ошибок они допускают не по собственному недосмотру, а следуя советам специалистов, исповедующих уже вышедшие из моды теории. Именно доктора, придерживавшиеся сто лет назад модной тогда теории, советовали женщинам кормить детей грудью раз в четыре часа по десять минут, что приводило к полному прекращению лактации. Именно фармацевты много лет назад рекламировали содержавший высокотоксичную ртуть специальный порошок для прорезывания зубов, чтобы дети свободнее пускали слюни, потому что «слюнодержание» вызывало опасную болезнь. Именно доктора и педагоги 200 лет назад заявили, что мастурбация «приводит к усыханию мозга», и изобретали страшные наказания и хитроумные устройства, чтобы не дать детям к себе прикасаться. Именно специалисты 500 лет назад советовали крепче пеленать младенцев, чтобы те не ползали, потому что детей нужно учить ходить прямо, а не ползать, как звери, на четвереньках. Вполне возможно, что все ошибки родителей – это совокупность веками накопленных ошибочных советов психологов, докторов, священников и колдунов. Слава богу, что к детям не прилагается руководство пользователя и что будущим родителям не нужно в принудительном порядке посещать специальные университеты.

Как правильно выращивать крольчат? Есть только один способ узнать: отправиться в деревню, найти первую попавшуюся крольчиху и понаблюдать за ней. Все крольчихи в совершенстве справляются с этой задачей, насколько это заложено у них в генах и насколько это позволяет окружающая природа. Им не нужно читать инструкций, и никто не объясняет им, что именно нужно делать.

Точно так же в совершенстве справится с этой задачей и крольчиха в неволе, насколько это позволят данные неидеальные условия. Поведение крольчихи-матери запрограммировано на генном уровне. Но с крупными приматами все уже не так просто: гориллы, выращенные в неволе и практически не имевшие опыта общения с сородичами, не в состоянии правильно выращивать свое потомство. Их обращение с детенышами далеко от нормы и может повлечь за собой смерть последних. В некоторых зоопарках стали прибегать к различным ухищрениям: молодых неопытных горилл помещают вместе с более взрослыми кормящими самками, чтобы они у них учились, показывают им видеозаписи или даже приглашают женщин, чтобы те приходили на пару часов в день, кормили своих детей и ухаживали за ними на виду у беременных горилл.

А что же у людей? Как правильно выращивать детей? Нужно всего лишь понаблюдать за женщинами в их естественной среде обитания. Проблема в том, что никто уже не живет в «естественной среде обитания», точнее, никто уже не живет, руководствуясь одними лишь инстинктами. Все мы живем «в неволе», то есть в искусственной среде обитания, и являемся членами сообществ, жизнь в которых регулируется культурными нормами. Многие из современных матерей, подобно гориллам в зоопарке, утратили инстинктивный навык воспитания детей. Они мучаются сомнениями, страхами, читают специальную литературу, обращаются к специалистам… И даже порой корят себя, когда следуют советам одной книги, а спустя год выходит новая, во всем ей противоречащая. За последние 200 лет в Европе радикальные, подчас непредсказуемые сдвиги в воспитании детей затронули наиболее фундаментальные вопросы родительства: до какого возраста кормить ребенка грудью, в каком возрасте давать ему твердую пищу, где и как его укладывать спать, кто именно должен круглосуточно следить за детьми, в каком возрасте их нужно отдавать в школу или детский сад, во что их нужно одевать, где они должны играть, какие им нужно внушать правила поведения и какими методами… Каждое новое поколение родителей отвечало на эти вопросы по-своему, и сегодня многие чувствуют, что уже не в состоянии на них ответить вовсе. Правильно ли воспитывали детей наши прабабушки и прадедушки? Правильно ли воспитываем детей мы? А может, в воспитании вообще нет «правильных» и «неправильных» способов (в таком случае вообще непонятно, к чему все эти переживания). Или – что еще хуже – неправы и мы, и наши прадеды: все мы, вместо того чтобы следовать естественным для нас как вида моделям поведения, следовали беспочвенным указаниям самозваных экспертов.

Бесспорно одно: 100 000 лет назад матери всегда знали, что делать, без каких-либо книг или экспертов. Жаль, что мы не можем воочию этого увидеть. Носили ли они детей на руках или возили в колясках? Укладывали ли спать с собой или в отдельных детских комнатах? До какого возраста кормили грудью? В каком возрасте учили ходить? Что делали, когда те сквернословили или дрались? Как их воспитывали, каким правилам учили? Нам этого не узнать. Хотя, поскольку детских комнат и колясок тогда еще однозначно не существовало, кое-какие небеспочвенные предположения мы сделать все-таки можем.

Наши дети похожи на нас – и неудивительно, учитывая, что в них наши гены. Но время от времени в сложном процессе наследственной передачи генов происходят ошибки. Это называется мутацией.

Мутация может происходить с кем угодно, и в том или ином аспекте все мы – «мутанты». Наши мутации, как правило, затрагивают незначительные химические элементы и не приводят ни к каким ощутимым последствиям (небольшая, ничего не значащая вариация в ДНК или легкое изменение в том или ином белке, никак не влияющее на его функции), так что мы даже и не в курсе, что они происходят. В тех случаях, когда последствия мутации очевидны, чаще всего они идут во вред: лев со слабым зрением, муха без крыльев. Такие животные рано умирают, почти или совсем не оставляя потомства, а это значит, что процесс естественного отбора серьезные мутации обычно устраняет.

Иногда случается так, что мутация никак не сказывается на способности особи к воспроизводству. Такие признаки, как цвет глаз или прямые и вьющиеся волосы, равномерно встречаются у всего населения Земли.

Изредка мутация оказывается особи на пользу. Цветок, чьи лепестки лучше привлекают пчел, скорее будет опылен и даст семена. Газели, которая бежит быстрее других (может, оттого, что у нее другое строение мускулов или легких или сердце и легкие у нее крупнее), проще убежать ото льва. Жираф с более длинной шеей достанет до листьев там, где более низкие ветки все уже ощипаны собратьями. Потомство таких животных и растений многочисленнее потомства их конкурентов, они репродуктивно успешнee, и их гены передадутся последующим поколениям.

Естественный отбор определяет не только наш внешний вид, но и наше поведение – в той его части, которая управляется инстинктами, то есть наследственной, а не приобретенной. Голубь, который не высиживает яйца или не охраняет гнездо, или лань, которая не вылизывает детенышей, чтобы удалить привлекающие хищников запахи, с меньшей вероятностью смогут вырастить потомство, которое выживет и в свою очередь произведет на свет внуков. За миллионы лет каждое из этих животных выработало такие модели поведения, которые выгодны с точки зрения репродуктивной успешности.

Насекомые, рыбы, пресмыкающиеся и земноводные, как правило, производят на свет многочисленное потомство, которое затем оставляют на произвол судьбы. При таком исходном количестве некоторые просто обязаны выжить. Потомство птиц и млекопитающих, напротив, немногочисленно, но зато родители заботятся о нем, кормят и защищают, пока детеныши не вырастут.

Среди млекопитающих степень самостоятельности детенышей колеблется в самых широких пределах. У многих плотоядных животных типа кошек или волков детеныши беспомощны, почти не могут ходить и нуждаются в тепле и защите гнезда или логова. Мелкие травоядные типа кроликов также укрывают своих детенышей в норках, потому что самки способны неделями оставаться на одном и том же месте, покидая нору лишь для пропитания и периодически возвращаясь, чтобы накормить свой выводок.

Крупные же травоядные, в особенности стадные, быстро подъедают траву на месте своего пребывания и вынуждены каждый день искать новые пастбища. Их детеныши должны с самого рождения уметь перемещаться вслед за родителями. Поэтому отпрыски обычно начинают ходить и бегать спустя минуты после появления на свет.

Сьюзен Олпорт в своей прекрасной книге «Естественная история родительства»

7

, из которой я и почерпнул большую часть сведений о том, как воспитывают свое потомство животные, пишет: «Хищники – то есть животные, которые способны защитить себя самих и своих детей, – могут себе позволить рожать беспомощных и слепых детенышей».

И вместе с тем травоядные буйволы, как мне представляется, способны защитить своих телят лучше, чем плотоядные кошки. К тому же тигрица наверняка ничуть не пострадала бы, если бы ее котята могли передвигаться самостоятельно. Даже если она и «может себе позволить» рожать беспомощных детенышей, разве не лучше было бы, если бы они были самостоятельными? Полагаю, все дело – в обучении. У олененка нет времени учиться убегать от хищников – он либо должен быть способен немедленно сорваться с места, либо погибнет. Потому-то он и обладает врожденным умением бегать и пользуется им при любой опасности. Хищник же, с другой стороны, за свою жизнь участвует в сотнях охот и потому может научиться на собственных ошибках, отточить свои навыки, изобрести новые методы для каждого нового типа окружающей среды и жертвы. Котенок начинает с того, что охотится на мух, клубки шерсти или собственный хвост; впоследствии он выходит на охоту вместе со своей матерью, чтобы перенять искусство охоты от нее; он часто тренируется, играет со своей жертвой в кошки-мышки, отпускает ее и затем снова ловит. Будь он уже умелым от рождения, он, возможно, не смог бы обучаться; беспомощность в первые недели жизни нужна для того, чтобы освоить навыки не только врожденные, но и приобретенные путем обучения, и навыки эти позволят ему лучше приспосабливаться к изменениям в окружающей среде.

Между млекопитающими есть еще одно принципиальное различие: одни, типа кроликов, прячут своих детенышей в гнездах или норках, у других малыши всегда сопровождают родителей – на их спинах, как у приматов, или своим ходом, как у овец.

Крольчихи большую часть времени стараются держаться на некотором отдалении от своей норки, чтобы своим запахом не привлечь к ней внимание волков (запах самих крольчат намного слабее). Вот видите? Снова поэтическая вольность, словно крольчихи ведут себя осознанно. Но крольчихам незнакомо понятие запаха или волков. Они просто делают то, что им говорят гены, потому что в ходе эволюции у крольчих, чьи гены заставляли их держаться от норки на расстоянии, выжило больше крольчат, чем у тех, чьи гены говорили им прятаться в норках вместе с ними. Действенность этой модели поведения доказывает, что в эволюционном контексте данного вида (то есть при постоянной угрозе со стороны волков) она оказалась полезной. В наше время, когда волки во многих странах уже перевелись, а иных хищников практически нет, с эволюционной точки зрения такое поведение, возможно, уже перестало приносить пользу, но кролики все равно продолжают вести себя по-прежнему.

Крольчихи прячут крольчат в норках и кормят их один-два раза в день

8

. Чтобы выживать в течение целого дня, крольчатам требуется чрезвычайно насыщенное по составу молоко: 13 % белков и 9 % жиров

9

. Козлята же повсюду следуют за своими матерями и кормятся практически постоянно, поэтому козье молоко содержит только 2,9 % белков и 4,5 % жиров

10

. (Человеческое грудное молоко, кстати, содержит 0,9 % белков и 4,2 % жиров. Ну и сколько часов, по-вашему, может прожить на одном таком кормлении ребенок?) Эволюция, подобно опытному балетмейстеру, заставила поведение матерей и их потомства и состав материнского молока развиваться в тандеме. Крольчата, которые пытались выходить из норок и следовать за крольчихами, равно как и козлята или ягнята, которые оставались на одном месте и ждали возвращения родителей, вместо того чтобы самим следовать за ними, рано погибали. Крольчата остаются в норках совсем одни, но они не пищат и не шевелятся, потому что шум может привлечь волков. В противоположность им козленок, отставший от матери, тут же начинает отчаянно блеять.

Так меняется поведение матерей и их детенышей от вида к виду, и каждому свойственна только одна модель, приспособленная к их образу жизни и потребностям. Бессмысленно было бы увещевать крольчиху, что «хорошая мать» должна проводить больше времени с детьми, как абсурдно было бы пытаться объяснить козе, что ребенок «не должен постоянно цепляться за ее юбку», потому что дети «должны учиться самостоятельности», да и сама мать «должна больше времени проводить наедине с мужем».

Детеныши приматов, как правило, должны находиться в постоянном контакте со своими матерями. Джон Боулби, британский психиатр, в своей книге «Привязанность»

В названии этой главы я намеренно избегаю столь часто используемого выражения «колыбель цивилизации», потому что, как нам известно, вначале никаких колыбелей не существовало.

Считается, что наши предки-приматы начали эволюционировать и превращаться в то, кем являемся мы, когда они спустились с деревьев и стали жить на равнинах. В теории, возвращение на твердую землю должно было способствовать раннему развитию самостоятельности у их отпрысков. Но прежде чем это могло бы произойти, наши предки испытали на себе еще одну, намного более судьбоносную и несовместимую с ранним развитием мутацию: появление интеллекта.

Интеллект требует, с одной стороны, обучения (то есть сложной формы поведения, в результате которого особь оказывается готовой приспосабливаться к непредсказуемо изменяющимся обстоятельствам – в противоположность жестко заданному инстинктивному поведению); причем, чем потенциально более развит интеллект, тем больше для такого обучения требуется времени. С другой стороны, для наличия интеллекта требуется большой мозг, а для прямохождения – сравнительно узкий выход из таза (будь наши тазовые кости расположены так же далеко друг от друга, как у четвероногих, мы постоянно страдали бы от грыжи, поскольку под давлением силы тяжести кишечник норовил бы вывалиться между ног). Как заставить все увеличивающийся череп проходить через все сужающийся выход таза? Древние евреи, как представляется, всецело осознавали эту дилемму: последствием вкушения плода древа познания стало «В болезни будешь рождать детей».

Головы новорожденных уже не могли увеличиваться дальше, и потому эволюция отдала предпочтение дотоле совершенно неизвестной среди млекопитающих мутации: мы стали появляться на свет с недоразвитым мозгом, прежде, чем завершится процесс формирования миелиновой оболочки, покрывающей нейроны и позволяющей нашей нервной системе функционировать. Вот почему после рождения голова растет быстрее всех прочих частей нашего тела и почему человеческие дети научаются ходить позже всех остальных других млекопитающих.

Ни одно другое млекопитающее не требует такого продолжительного, многолетнего периода кормления и защиты. Увидев живущего самостоятельно и уже имеющего собственную работу и дом девятнадцатилетнего молодого человека, мы подивимся его самостоятельности. Но увидев живущего без взрослых четырнадцатилетнего мальчика, мы с жалостью подумаем, что, наверное, это беспризорный ребенок. А ваш собственный птенчик в каком, как вы считаете, возрасте должен выпорхнуть из гнезда?