После окончания классов ученики окружили Порфирьева, чтобы отвести, вернее сказать, насильно затащить его, столь выказывающего нежелание и муку, и страдание болезни, в старый запущенный сад, расположенный на холмах, и там накормить горькой жирной травой. Ученики будут разжимать зубы Порфирьева специально припасенной для того палкой и заталкивать в маленькую пещеру, нору, сочащиеся ядом листья и стебли.

- Жри, жри давай! - будут с изумлением кричать они.

Порфирьев тогда и умер, ибо уже не чувствовал себя совершенно.

Электрический звонок.

Электрический звонок обозначал, что классы закончены, и все ученики могут беспрепятственно выйти в сумрачный коридор с высоким, теряющимся в коричневых сводах и дыхательных инструментах балок и труб потолком.

Перелесок замерцал и сменился бесконечной длины дощатым забором, выкрашенным пересохшей комкастой краской-кашей, забором, опутанным ржавой колючей проволокой. Потом наступили сваленные в кучу стволы, в гору, со спиленными сучьями, бревна, кусты, пахнущие креозотом шпалы, что сокрыли горчичного цвета низкую кирпичную церковь с плоской зеленой крышей без куполов.

Сумерки наступили.

Габаритные огни последнего вагона нарисовали красный, клоками исходящий пар и погасли, а изо рта-то и пар валит. Холодно.

Вот опять опоздал на электричку.

Следующая только через час.