Грибову уже перевалило за сорок. Правда, он казался моложе своих лет, занимался стрелковым спортом, охотой, теннисом — и сохранил спортивную фигуру. Проступающая седина не была заметна среди приглаженных пепельных волос. Студентки говорили: профессор у нас совсем молодой… но очень уж строгий.

Грибов читал лекции по теории предсказаний и, как прежде, работал предсказателем — руководил бюро подземной погоды. Как и прежде, во всех концах страны дежурили наблюдатели-глубинометристы. Днем и ночью, в пургу или под ливнем, на Памире, на Байкале, в Карелии или в открытом море заводили они гудящие аппараты, записывали цифры и слали радиограммы кодом:

Как и прежде, стрекотали телетайпы в бюро, стопки карточек раскладывались по столам, склонялись над печатными бланками русые, каштановые и белокурые головки; пальцы с розовыми и крашеными ногтями выводили плавные кривые, техники спорили об очагах — желтых и красных, хмурясь листали справочники, и Карпович, грузный, постаревший, пыхтя, взбирался на антресольки.

— Александр Григорьевич, подпишите сводочку.