Стемнело, и его закружил вихрь воспоминаний. Его нечеловеческие глаза различали каскады цветов далеко за пределами обычного зрения. Один. Опять. Как оно и было.

Как и должно быть. Но вслед за воспоминаниями нахлынули чувства — мучительные, причиняющие боль. Он мог бы вспомнить тысячелетия, но память все время возвращала его к нескольким мгновениям, нанизанным на одну нить, как драгоценные жемчужины.

Сначала он намеревался убить этого ребенка, уничтожить без промедления этого маленького чумазого человеческого детеныша, — пока не увидел кольцо, а в кольце Колдовской Камень, который и заставил его внимательней приглядеться к мальчику. И он почувствовал незримые нити, протянувшиеся от малыша к Камню. Тут действовали земные и неземные энергии, это, несомненно, была магия необычайной силы.

Миск говорила об этом, но он не поверил ей. Бедная безумная Миск, для которой время существовало случайными всплесками, теряя свою непрерывность. Она сказала, что появится человек, который сможет найти то, что было утрачено: меч и драгоценный камень цвета ночи, который дает силу мечу. А потом появился этот ребенок: у него был Камень, и старик осмелился надеяться. Трижды глупец.

И вот он оставил ребенка у себя, чтобы обучать его по «Книге Камней». Никакой жалости, решил он. Разве что жалость к себе — игра, чтобы убить время. Просто игра, как и та, что завершилась этим ужасным изгнанием, как и предыдущая, которая закончилась столь же плохо. Он слишком торопил мальчика и в конце концов едва не погубил. И только тогда он осознал, что затеял, что попытался воссоздать.

Кончилось теплое лето, и тут же на смену ему явились предвестники зимы — прохладные ветреные дни. Смена времен года происходила в Виннамире незаметно: ни одно яркое пятно не нарушало тусклую, серо-зеленую гамму лесов. Обманчивое начало зимы для краев, где скоро начнутся проливные дожди и обильные снегопады. Чаще всего зима приходила рано и стояла долго, но в этом году природа все не давала холоду вступить в свои права.

Дэрин из Госни тихонько тронул поводья, заставив свою гнедую чистокровку приостановиться на гребне горы. Сильный ветер трепал темную гриву кобылы и темные волосы всадника. Лошадь была уставшая, взмыленная, на ее боках выступила соль. Ее теплый животный запах внушал Дэрину спокойствие. Некоторое время он пристально глядел на запад, наслаждаясь ароматами, которые приносил ветер, его серо-голубые глаза осматривали все складки местности.

Впереди виднелись прибрежные горы, невысокие и густо заросшие лесом. Обитавшие там пони были маленьким подобием гор — такие же невысокие и косматые. Кроме диких пони, встречались лоси, олени, медведи, пумы, а далеко внизу, в лесистых долинах, протекала Великая река, где водились лосось и форель. Дэрин привстал в стременах, расслабляя затекшие мускулы, потом снова повернул на юг, чтобы, перебравшись через горные хребты, выехать к северному рукаву реки.

Молодой человек был одет в платье тяжелого черного сукна, темный кожаный камзол и бриджи для верховой езды. Мельком брошенный взгляд мало что мог сказать о нем. Он был среднего роста, стройный, в его движениях проскальзывало невольное изящество фехтовальщика, которым он и был, и не был, в зависимости от обстоятельств. Лютня, притороченная к седлу, выдавала менестреля, которым он и был, и не был, в зависимости от настроения и нужды в деньгах.

Более внимательный взгляд мог обнаружить, что лютня сделана настоящим мастером из ценной южной древесины, а простой меч без украшений выкован из превосходнейшей закаленной стали. У юноши были выступающие скулы, большие широко расставленные глаза и изящные руки с длинными пальцами — признак благородного происхождения.