Эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.
ЧАСТЬ- I
ЛИХОЛЕТЬЕ
Зазимье.
Сидит мужик в курной избенке да скорбно загривок чешет. Угрюмушка на душе. Жита после нови – с гулькин нос: барину долги отдал, соседу-мироеду да мельнику за помол. А тут и тиун
1
нагрянул. Подавай в цареву казну подати, пошлины да налоги: стрелецкие, чтоб государево войско крепло да множилось, ямские, чтоб удалые ямщики – «соловьи» – по царевым делам в неметчину гоняли, полоняничьи, чтоб русских невольников из полона вызволить… Проворь деньгу вытряхать. А где на все набраться?
Поскребешь, поскребешь загривок – и последний хле-
бишко на торги. Вернешься
в
деревеньку с мошной, но она не в радость: едва порог переступил, а тиун тут как тут.
– Выкладай серебро в государеву казну.
Глава 1 ЧИСТЫЙ ЧЕТВЕРГ
На Евдокию-плющиху привалило тепло. Богородские мужики, поглядывали на проклюнувшиеся из-под снега поля, толковали:
– Раненько ныне весна пожаловала. Экое вёдро!
– Евдокия красна – и весна красна.
– Дай-то бы бог… Скоро уж и за сошеньку.
– Сошенька всегда при нас, да вот где жита набраться, – вступил в разговор бобыль Афоня Шмоток. – В сусеках – вошь на аркане да блоха на цепи. Худо, ребятушки.
Глава 2 ЦАРЕВ ДОЗОРЩИК
Заповедные лета не порадовали князя Телятевского. Бывало, в мужиках нужды не знал: что ни Юрьев день, то новоприходцы. Тянулись оратаи в богатую вотчину. А сколь тиуны тайным сговором от захудалых помещиков вывезли! Но вот царь на Юрьев день заповедь наложил, закрепив оратая за владельцем.
«Худо то боярам, – раздумывал Андрей Андреевич. – После Юрьева дня никто уж не придет, и переманить нельзя: государев указ строг. Живи тем, что бог послал, мужика держи. А мужик ныне в большой цене – где оратай, там и хлеб».
Но удержать мужика было тяжко. Воеводские и Губные избы
1
в запарке великой: к каждой деревеньке сыскных людей не приставишь. Пустели боярские вотчины, нищали. Ни хлеба, ни денег, ни кож, ни холстины, ни меда, ни воска… Чем хочешь, тем и живи.
Телятевский же пока жил с запасцем. И торговлей, не в пример спесивым высокородцам, не гнушался. Скупал, перекупал, в неметчине и за морем товарами промышлял. Не бедствовал. Однако ж год от года кормиться вотчиной
apos;Губные избы – учреждения, занимавшиеся расследованием уголовных дел, борьбой с преступниками и т. д.
Глава 3 ГЛАД И МОР
На нивах поднимались хлеба. Мужики, глядя на густую сочную зелень, радовались.
– Доброе жито тянется, с хлебом будем.
За неделю до Петрова дня
3
резко похолодало: потянул сиверко, небо заволокло низкими серыми тучами. А на святого Петра хлынул проливной дождь; лил день, другой, третий. Посельники забились в избы.
– Эк прорвало! Беда, коль надолго.
Самая пора в луга, мужики ладили косы, но дождь все лил и лил. Страдники завздыхали:
Глава 4 КНЯЗЬ ВАСИЛИЙ
Ночь.
Над боярским подворьем яркие звезды. Серебряный круторогий месяц повис над звонницей Ивана Великого. Караульный, блеснув секирой, рыкнул гулко и тягуче:
– Погляды-ва-ай!
– Посматрива-ай! – вторит ему дозорный с боярской житницы.
Внизу застучали деревянными колотушками сторожа и воротники, свирепо залаяли цепные псы.
ЧАСТЬ II ГРОЗА НАД РУСЬЮ
Глава 1 ПОРУБЕЖЬЕ
1606 год.
Май.
Из березового перелеска вышел могутный косматый бродяга в лохмотьях. Пред ним пустынное яровое поле в изумрудной зелени; в неохватном лазурном поднебесье весело и звонко поет жаворонок; за полем – сельцо с покосившейся рубленой церквушкой.
Бродяга ткнулся на колени, истово, со слезами закрестился.
– Господи!.. Святая Русь!.. Дошел, господи!
Глава 2 БОЛОТНИКОВ И МОЛЧАНОВ
Ехали на конях под присмотром трех десятков жолнеров
16
.
Болотников и послы держались вместе, Иван посматривал на мужиков, и на душе его светлело. Свои, русские! Бородатые, дюжие, в белых домотканых рубахах, в коротких темно-синих кафтанах, перехваченных зелеными кушаками. Узнал, что одного зовут Тимофеем Шаровым, другого – Матвеем Аничкиным.
– На Руси давно не был? – спросил Болотникова Шаров.
– Давно, друже… А что на Москве? Сказывают, дела дивные. Чу, народ всюду поднялся. Так ли?
– Гудит Русь, – кивнул Тимоха.
Глава 3 КНЯЗЬ ШАХОВСКОЙ
Григорий Петрович стоял у распахнутого
оконца. Во дворе, не замечая князя, прокудничали прибывшие с Дона казаки.
К амбарному срубу привалился чернявый длинноусый повольник Устимка в красных портках. Крепко спал, громко храпя и причмокивая губами. Подле – старая баранья трухменка и пустая баклажка из-под горилки.
К спящему ступил богатырского вида казак с тонким татарским жильным арканом. Едва унимая смех, склонился над донцом. Повольники затаились. Ужель не проснется?
Казак лишь что-то промычал и еще пуще захрапел. Повольники – в хохот.
Глава 4 В ПУТИВЛЕ
Минула неделя, как Иван Исаевич прибыл в Путивль. Опьяненный встречами с донцами и волей, ходил по шумным улицам крепости, восклицал:
– Любо мне здесь, други! На душе хоть песню пой.
– А ты пой, батька. Пой наши, донские. Поди, и забыл в неволе? – весело гутарили Нечайка Бобыль, Устим Секира и Мирон Нагиба.
– Не забыл, други.
Запевал сильным, звучным, протяжным голосом:
Глава 5 ЦАРЬ ВАСИЛИЙ
Тяжко Василию Шуйскому!
Сел на трон, а покоя нет: что ни день, то пакостные вести. Поутру пришел боярин Иван Воротынский и доложил:
– Венев и Кашира заворовали, государь.
– Господи, мать богородица! – закрестился Василий Иванович. – Кто ж их смутил?
– Веневский сотник Истома Пашков. Поднял служилую мелкоту и целовал крест новому Самозванцу.
