Президент Румынии Траян Бэсеску вряд ли рассчитывал на то, что его «объединительные» инициативы так сильно подействуют на Владимира Воронина. Бухарестский лидер, скорее всего, и представить себе не мог, что вполне выгодное предложение «воссоединиться в рамках Евросоюза» через полтора года повлечет за собой разговоры о возможности замены национального флага РМ. Задаваясь вопросом о том, к чему может привести активный «государственнический» тренд, исповедуемый в последнее время нашей властью, необходимо понимать, что никакие румыны и их почитатели, на каждом углу кричащие о мифологической сути нашей нации и народа, не смогут дискредитировать молдавскую национальную идею успешнее, чем это делают «молдавские государственники», в которые в одночасье заделалась вся наша верхушка. И дело тут даже не в личных качествах наших руководителей — тот же самый Воронин, окажись он на своем месте лет на тридцать раньше, скорее всего, мог бы вполне сносно работать на должности первого секретаря компартии МССР. Просто система, в рамках которой действует наше начальство, органически неспособна реализовывать подобные проекты. Для «молдавской государственности» нужно молдавское государство, а не странное политическое образование, которое люди, его создавшие, сразу же окрестили «временным», что постоянно подчеркивалось. В комментариях российских экспертов часто можно встретить такое словосочетание, как «моноэтничная молдавская республика». Оно отчасти верно, но только этнос, к сожалению, немного не тот, который они имеют в виду.

Концепт Великой Молдовы порождает законный скепсис у тех, кто рассматривает его в контексте нынешней политической системы. Действительно, у современной РМ нет серьезных шансов даже со временем превратиться во что-то стоящее. Однако я настаиваю на том, что то государство будущего, о котором мы ведем речь, станет не конечным продуктом эволюции сегодняшнего коммунистического хосписа, а полной ему альтернативой. Другими словами, полноценное молдавское государство может возникнуть только через тотальный крах всего, что является сутью РМ наших дней — а именно системы сложно выстроенных коррупционных связей, обложенных часто сменяющими друг друга идеологическими фасадами. Следующее государство молдаван не должно строиться «сверху». Оно возникнет в результате проявления коллективной воли молдавского этноса к выживанию. Сегодня ситуация такова, что этническое самосознание молдаван, живущих за пределами РМ, подчас развито значительно сильнее, чем у соотечественников. Ничего уникального в этом нет. Диаспора почти всегда обладает большей сплоченностью и мобильностью, чем титульная нация государства. В нашем случае, положение усугубляется еще и тем, что, к примеру, перед молдаванами, проживающими на территории Украины, «румынский вызов» стоит куда менее остро, чем перед нами. На Украине по разным подсчетам проживает от 200 до 500 тысяч молдаван. Основными центрами компактного расселения здесь являются Черновцы и Одесса. Молдаване Северной Буковины сейчас также сталкиваются с проблемой румынизации — структура, которая взяла на себя ответственность за отстаивание их интересов (Межрегиональное объединение «Румынское сообщество Украины»), активно подпитывается Бухарестом как в идейном, так и в финансовом плане. Возглавляющий МОРСУ Ион Попеску является убежденным последователем румынской имперской идеи, а его подручные регулярно отстаивают точку зрения об исторической принадлежности Северной Буковины Великой Романии. Это, впрочем, совсем не мешает Иону Попеску активно сотрудничать с украинской властью, отношения которой с Бухарестом сегодня очень непросты. Бывший депутат Верховной Рады, Попеску в разное время состоял в двух соперничающих политических партиях — сначала в «Нашей Украине», потом в «Регионах».

В Южной Бессарабии ситуация совсем иная. Среди местного населения уровень молдавского самосознания традиционно высок. Глава Всеукраинской национальнокультурной молдавской ассоциации Анатол Фэтеску позиционирует себя как противника великорумынских идей и при каждом удобном случае поминает коллегу Попеску самыми недобрыми словами. Следует, однако, заметить, что их вражда порождена вовсе не идейными разногласиями — это банальное соперничество двух конкурирующих фирм. Несмотря на постоянные заявления, прославляющие молдавскую национальную самобытность, личность Фэтеску вызывает еще меньшее сочувствие, чем фигура его оппонента-румынофила. Этот украинский госслужащий также отличается крайней идеологической ветреностью — будучи накануне президентских выборов конца 2004 года убежденным сторонником Януковича, он прошел тернистый путь с промежуточной остановкой в СПУ прямо в лагерь нынешней украинской власти.

Несмотря на то, что лидеры молдавских организаций Украины своей деятельностью скорее дискредитируют молдовенизм, нежели помогают его распространению, сами украинские молдаване должны стать (и уже являются) неотъемлемой частью проекта Великой Молдовы. Повторяю, нет ничего оригинального в том, чтобы начать путь консолидации именно с обращения к представителям диаспор сопредельных стран с призывом принять участие в строительстве общего национального государства. Украинские молдаване сегодня испытывают определенные проблемы, связанные с возможностью развивать национальную культуру и обучаться на своем языке. Выпускники молдавских школ сталкиваются с естественными трудностями при поступлении в ВуЗы, общественные организации не могут действовать в полную силу из-за присутствия многочисленных административных барьеров и недостатка финансирования. Пока что украинские молдаване не выдвигают автономистских требований. Однако неустойчивость развития украинского государства открывает возможности для реализации самых смелых проектов. Скорее всего, в ближайшее время государственность Украины будет слабеть, и появление во власти Тимошенко здесь вряд ли что-то изменит. Украинизация может осуществляться успешно ровно до тех пор, пока не станет ясно, что европейские надежды обернулись фантомами. И тогда кризис идентичности выйдет на новый виток, что запросто может поставить крест на всех попытках создания «украинской политической нации». И когда о себе в полный голос заявит русский восток, когда крымские татары, которых власть всерьез намеревалась превратить в верных цепных псов, действительно устроят своим покровителям «вторую Чечню», когда закарпатские русины потребуют себе автономию с фактическими правами субъекта федерации, Украина столкнется с вызовами, на которые ей будет очень трудно найти ответ. В любом случае, пока Киев не вписался в глобальный европейский проект, чего в ближайшее время вряд ли стоит ожидать, этническая карта Украины будет оставаться благоприятной средой для продвижения интересов самых разных внешних сил.

Можно предположить с высокой долей вероятности, что украинские молдаване, если им будет предоставлена такая возможность, проявят огромную заинтересованность к проекту строительства молдавского национального государства. Само собой, речь идет не об интеграции Южной Бессарабии и Северной Буковины в состав нынешней РМ, по сравнению с которой даже Украина выглядит образцом процветания и благополучия. Важно дать понять нашим согражданам за рубежом, что речь идет именно о создании принципиально нового государства, построенного силами молдавского народа и существующего для молдавского народа. Необходимо сделать акцент на том, что речь идет о восстановлении нашего общего дома, разрушенного в результате многолетней деятельности сразу нескольких империй. После того, как рухнула последняя из них — Советский Союз, населявшие его народы занялись строительством национальной государственности. И наша кардинальная ошибка состояла в том, что мы своими руками построили государство для другого народа, не уставая заявлять об этом на весь мир. Сейчас настало время исправить эту ошибку, вот и все.

В прошлом номере Moldovatoday.net Александр Зданкевич опубликовал статью, посвященную проблемам функционирования националистических партий в Центральной и Восточной Европе и возможности подключения Молдовы к зарождающемуся в регионе «новому правому дискурсу». В целом соглашаясь с выводами автора о необходимости интеграции национально-ориентированных сил нашей страны в сообщество европейских «правых», нам хотелось бы уточнить ряд моментов, касающихся как самого генезиса национальных идей в центральноевропейских странах, так и связанных с ним проблем.

Начать следует с того, что «правый» ренессанс в Европе явился прямым следствием развала советской империи. Развитие национализма в бывшем соцлагере можно считать закономерным процессом: национальная идеология в современном мире способна развиваться исключительно в условиях сильного внешнего прессинга. СССР отчасти поощрял развитие национальных культур в своих республиках, но подобная политика никогда не применялась Москвой в странах Варшавского договора. После Второй Мировой войны государствам Восточной Европы была навязана абсолютно чуждая для них догматика, содержащая в себе агрессивный интернационализм и атеизм, и таким образом, полностью отрицающая те устои, на которых десятилетиями зиждилось восточноевропейское общество. Стоит вспомнить, сколько лет традиционно дружественные России Сербия (тогда — Королевство Сербия, Хорватия и Словения) и Черногория отказывали Советскому Союзу в дипломатическом признании. Также можно привести в пример и Польшу, которая в межвоенный период оказалась полностью захвачена носителями национально-клерикальных идей. Диктатору Юзефу Пилсудскому удалось практически целиком очистить Польшу от коммунистов, и он сделал это при полной поддержке общества.

Можно представить, каким ударом для традиционно консервативной Восточной Европы стало насильственное внедрение советских порядков. Народы, пережившие мировую войну, получили еще одну напасть — коммунизм. Москва целенаправленно разрушала структуру регионального социума, попытки сопротивления подавлялись силой оружия. Именно в этих условиях здесь формировался национализм. В те годы националистические партии действовали совместно с другими силами антисоветского толка. Само собой, национально-ориентированные и традиционалистские движения не могли не избежать их влияния, и когда страны Варшавского договора получили свободу, во многих из них национальная доктрина представляла собой причудливый сплав либеральных, социал-демократических и праворадикальных идей. В конце восьмидесятых — начале девяностых годов XX века к национализму приравнивался практически любой антисоветизм.

Естественно, национальные силы бывших советских государств в то время изо всех сил стремились туда, откуда, как считалось, они были насильно вырваны — в Европу. Но тут сказалась действовавшая многие годы информационная изоляция. Западная Европа представлялась жителям соцлагеря чем-то полностью противоположным ненавидимому ими «совку» — средоточием культуры, благополучия, традиций. В те годы жители региона не разделяли Западную Европу и США, считая их однородными частями единой западной цивилизации. С другой стороны, западные обыватели не были склонны ощущать кардинальные различия между СССР и его сателлитами, считая их полным подобием московских хозяев. Средний американец, к примеру, до сих пор по привычке называет всех без исключения жителей Восточной Европы «русскими». Эта неадекватность восприятия не была тогда слишком явной — в проблему она превратилась уже потом.

Практически все бывшие соцстраны приняли либерально-рыночную модель дальнейшего развития. Поначалу многие из них добились серьезных успехов, демонстрируя значительный экономический рост. Следует отметить, что между государствами Центральной и Восточной Европы (не считая бывшей Югославии) в те годы практически не существовало разногласий — они были едины в своем порыве как можно скорее покончить с советским прошлым и полностью интегрироваться в западное сообщество. Бывший соцлагерь в то время был очень дружен.

Moldovatoday.net изначально задумывалась как площадка для выражения мнений граждан, придерживающихся национально-ориентированных, правых взглядов. Нам всегда претили традиционные для отечественных западников стремления к «евроинтеграции» любой ценой, что неоднократно давало нашим оппонентам повод упрекать нас в замшелости, упёртости и даже в «пророссийскости».

На самом деле, коллектив авторов Moldovatoday.net никогда не ставил под сомнение европейскую принадлежность молдавской нации и молдавской государственности. Молдова обязана быть европейской страной — хотя бы потому, что географически она находится в самом центре европейского континента. Просто та Европа, к которой мы себя относим, ни коим образом не связана с деятельностью такой наднациональной, вненациональной и, в конечном итоге, антинациональной структуры, как Европейский Союз. Да, мы наследуем европейскую идентичность — именно наследуем, т. е. перенимаем из рук тех, кто её уже практически полностью потерял. Фактическим слоганом, касающимся наших взглядов на отношения с западными соседями, становится фраза «Европа без Евросоюза».

То, что сейчас будет сказано, ни в коей мере не является нашим эксклюзивом, но помнить об этом надо обязательно. Европейский Союз, целиком и полностью являющийся проектом крупных континентальных западноевропейских держав, задумывался, прежде всего, для обеспечения растущих экономических потребностей этих самых держав (прежде всего, Германии и Франции). Руководствуясь стремлением привлекать всё новые и новые массы дешёвой рабочей силы — другого выхода нет, ведь чрезвычайно высокий уровень благосостояния собственных граждан сопровождается здесь крайне низкими, в большинстве своём, отрицательными демографическими показателями — западноевропейские политики были вынуждены пойти на беспрецедентную либерализацию, поставившую под угрозу всё то, что веками являлось основой европейской цивилизации.

В нынешней Европе — Западной Европе — не осталось почти ничего собственно европейского. Речь идёт не только и не столько о самом «психозе мультикультурализма», который воинственно отрицает любые попытки человека идентифицировать себя хоть с какой-то традиционной общностью, а о том, что мультикультуральные ценности совершенно нежизнеспособны в сколько-нибудь обширном временном диапазоне.

И эта беззащитность всячески культивируется под видом «толерантности», «либерализма», «прав личности», «демократии». Прогресс невозможен без силы, но если мы приглядимся, то увидим, что те принципы, из которых складывается нынешняя европейская идентичность, целиком и полностью настроены на отрицание силы. В нынешней Западной Европе модно быть слабым. Более того, в нынешней Западной Европе необходимо быть слабым — если, конечно, вы не желаете стать изгоем. Когда Ницше говорил, что сильных необходимо защищать от слабых, он, несомненно, пророчествовал.

Каким образом осуществим ваш призыв к «собиранию земель» и восстановлению Великой Молдовы в условиях перманентного и все более углубляющегося кризиса в нашей стране?

Разумеется, этот проект и не рассчитан на существующий на сегодняшний день политический бомонд Молдовы. Властная элита все более четко делится на пророссийскую и прозападно-унионистскую и думает лишь о том, как бы поудобнее отдаться и подороже продаться той или иной стороне, а заодно отдать и всю Молдову с ее несчастным населением. Правда, брать хотят все меньше, поиметь нас и так могут в любой момент, что успешно и регулярно демонстрируют, а вот иметь в качестве постоянной сожительницы такую истеричную и взбалмошную особу как нынешняя Молдова никто не хочет за исключением безнадежно влюбленной в нас Румынии. Настоящие патриоты Молдовы в этой ситуации до сих пор находятся в тени и на происходящие на политической сцене процессы никак не влияют. С другой стороны, в кризисе, даже самом глубочайшем, есть и позитивный момент. Не хотелось бы проводить параллели и приводить в качестве исторического примера Европу 1930-ых гг., но именно в тот период в ряде европейских стран, пребывавших в глубочайшем и, казалось, безнадежном внутреннем и внешнем кризисе, появились национально ориентированные силы, которые не только вывели свои государства из состояния стагнации и упадка, но и смогли в кратчайшие сроки совершить невероятный скачок, как в экономическом и социальном, так и во внешнеполитическом аспектах. На самом деле, кризис дает толчок к творчеству и рождению новых идей, кризис — пища и повод для достижения новых высоких результатов. На мой взгляд, Молдове не хватает революции. Неважно какой — красной, оранжевой, коричневой. Начавшись под теми или иными лозунгами, окрашенными в один из перечисленных цветов, она даст возможность выйти на поверхность и проявить себя в полной мере национально ориентированным силам, которые возьмут ситуацию в раздираемой красно-оранжевыми противоречиями стране под свой контроль, возьмут власть в свои руки. И когда к власти в стране придут патриоты, тогда проект Великой Молдовы из утопии превратится в национальную стратегию. И время это, я уверен, рано или поздно наступит.

Украинское издание «Версии. сом» отреагировало на ваши публикации, в частности на статью «Молдова вместо Украины» заявлением, что Украина «тоже может выдвинуть территориальные претензии», на основании того, что «до 1940 года Молдавская Автономная Республика вообще существовала в составе УССР». Издание также утверждает, что «по своему потенциалу Молдова вряд ли сможет стать нам альтернативой — даже переживающая политический кризис Украина остается экономически куда более развитой страной». Как вы это прокомментируете?

Надо же, какая грамотная и корректная формулировка своих притязаний на Приднестровье, а попутно и «подтверждение» своих «прав» на южную часть Бессарабии и северную Буковины, я сражен, браво! Ну, если говорить о «вообще», то до 1991 года Украина вообще никогда не существовала как государство; о периоде гражданской войны в России, когда в различных частях Украины мелькали однодневные «республики» можно даже не упоминать. А в благодарность за ту Украину, которую ее граждане имеют сейчас, им следует по всей своей «незалежной» территории понаставить памятники товарищам Сталину и Хрущеву, а заодно и господину Ельцину, который дал им «суверенитета столько, сколько они смогли унести» и до конца дней своего «самостийного» существования поминать вышеназванных деятелей во всех своих отколовшихся, самопровозглашенных и униатских церквях. Что касается «развитости» украинской экономики, то «развита» она по сравнению с Молдовой лишь территориально, то есть за счет большей территории, и все той же советской экстенсивной «развитостью», только пребывает в гораздо более худшем, чем застойное советское состояние 1970-ых. Разговоры об «экономиках» и об их потенциале применимо к Украине и Молдове, на мой взгляд, вообще неуместны, т. к. экономикой, какой бы гипотетический потенциал она не имела, в первую очередь, надо управлять, а это начисто отсутствует как в Украине, так и в Молдове. А те изменения, о которых я веду речь, т. е. о возможности и необходимости для Молдовы занять место Украины в качестве «буфера» и «моста» между Россией и Западом, имеют под собой, в первую очередь, геополитические, исторические и географические основания. А если говорить о геополитических реалиях, то они таковы. Грядущие досрочные выборы (от которых, кстати, автор упомянутой вами публикации пытается предостеречь украинскую элиту, безуспешно, как мы теперь уже знаем), вне зависимости от их результатов, никоим образом не повлияют и не разрешат политический кризис на Украине, война элит и различных регионов страны по-прежнему будет продолжаться, и об этом говорят в один голос не только сторонние эксперты, но и собственно украинские, причем вне зависимости от того, какие политические силы они обслуживают. Эти выборы, в отличие от прошлогодних, практически не интересуют ни Запад, ни Россию, они лишь вяло наблюдают за очередным бессмысленным фарсом, происходящим на Украине, и это показатель того, что Украина просто больше не интересует их как государство — с ней все предельно ясно. Распад Украины приобретает все более необратимый характер. Донбасс, который кормит всю страну, сейчас имеет гораздо больше связей с соседними областями России (к вопросу об экономике), чем с остальной Украиной. Пока континентальная часть страны занята межэлитными разборками, в Крыму усиливаются сепаратистские тенденции, причем не только в российскую сторону, крымские татары все активнее поговаривают о «братской» Турции. И последняя, которая с того самого момента, как потеряла Крым, ни на минуту не переставала думать о том, как бы его вернуть, даже если не говорит об этом вслух, не упустит удобного случая оттяпать у Украины хрущевский подарок. Сталинские же подарки — Западную Украину, Южную Бессарабию и Северную Буковину со временем вернут себе Польша и Молдова. Население западноукраинских областей, уставшее от бесконечного и бесперспективного противостояния с востоком страны, все чаще посматривает на Польшу, как на спасительницу «европейских» украинцев от восточных «варваров», а на националистических львовских сайтах активно обсуждается тема получения жителями западных областей второго польского гражданства. В свою очередь Польша в последнее время проявляет довольно активный интерес к этому региону: сегодня она пытается вмешиваться в приднестровское урегулирование (видимо, стремится занять место Украины на этом славном поприще), а завтра начнет раздавать паспорта западным украинцам с не меньшей интенсивностью, чем это делают румыны у нас в Молдове. Кстати, жители Южной Бессарабии и Северной Буковины, согласно последним исследованиям, не без удовольствия смотрят на перспективу поменять украинское гражданство на молдавское, правда, с той точки зрения, что Молдова, де, скоро станет частью Румынии, которая, в свою очередь, является членом ЕС. Еще один сталинский подарок — Закарпатье, оторванное в свое время от Чехословакии — так же с самого начала существования независимой Украины является одним из самых проблемных для нее регионов. Русины тоже не прочь отколоться от «матери городов русских», правда, не знают пока, к кому примкнуть. Но надо полагать, что и на этот кусок со временем найдется свой рот. Таким образом, мы видим, что от Украины в лучшем случае остается Киев с несколькими центральными областями. И на этом фоне особенно забавно слышать заявления украинских экспертов, когда они тоном граждан империи, пребывающей в кризисе, но не утратившей своего величия, с усталым раздражением констатируют, что, вот, де, уже «даже Молдавия» намеревается предъявить нам претензии. И этот «украинский империализм», на самом деле, генетически не украинский даже, а советский, ибо является следствием советских подарков и советского типа мышления (УССР, как известно, исправно поставляла в центр управленческие и партийные кадры). В киевских кабинетах до сих пор сидят советские стратеги, которые под истеричные вопли о «голодоморе», о «сталинском этноциде» и необходимости преодоления советского наследия, цепляются за это наследие зубами и всеми конечностями. Поэтому настала пора избавить Украину от советского территориального наследия, доставляющего ей столько хлопот и головной боли. Это будет для нее гуманитарной помощью. И Молдова внесет свою скромную лепту.

Традиционно само понятие «молдавский национализм» воспринимается на постсоветском пространстве преимущественно негативно. Ассоциативный ряд, возникающий в сознании обывателя, слышащего эти два волшебных слова, рисует нечто вполне пещерное, навевая воспоминания о попытках запретить смешанные браки и убийствах людей, говорящих на другом языке. Благодаря действиям тех, чьи имена в результате тотального недоразумения стали ассоциироваться с молдавским национализмом — я имею в виду членов Народного Фронта девяностых — в восприятии большинства простых постсоветских людей молдавский национализм оказался полностью вытеснен простым румынским нацизмом. В результате молдовенизм потерял практически всю русскоязычную аудиторию.

Проблема русского языка в Молдове носит принципиально иной характер, нежели в ряде других государств — продуктов распада СССР, столкнувшихся с необходимостью создания новых наций. Прагматичные румынские политики неоднократно внушали нам мысль об опасности русского языка как средства повышения влияния России в регионе. Выражая согласие с тем, что тот или иной язык (английский, немецкий, русский, любой другой) действительно может представлять собой фактор культурного влияния, все же хочется обратить внимание на то, что это утверждение верно лишь для тех случаев, когда нация не обладает той совокупностью черт, которая делает ее собственно нацией — общностью политических и экономических интересов, наличием единых культурных кодов, и, что не маловажно, единой истории.

Вытеснение русского языка из Молдовы привело лишь к тому, что русскоязычные (или, как их у нас называют, русофоны) отказались от поддержки национально ориентированных сил. Скажу больше — отрицание русского языка привело к размыванию самих этих сил, сосредоточившихся на заведомо ложных ориентирах. В процессе языковой борьбы вдруг выяснилось, что главная угроза национальной идентичности молдаван исходит совсем с другого полюса. Этнических русских в Молдове нынче немного, их политическое влияние минимально. А молдавская нация, несмотря на все проблемы — часть реальности.

Нормальным представляется то, что русский язык является проблемой, к примеру, для Украины. Украинское государство — едва ли не самый трагичный политический проект нашей эпохи. Задуманный как государство-нация, он испытывает постоянные проблемы, природа которых заключается в том, что украинская нация не может создать государство в тех пределах, в которых она желает существовать. Между жителями восточных, а, по большому счету, и центральных регионов нынешней Украины, и жителями нынешней России, нет заметной культурной разницы. Из-за этого существование Украины как национального государства оказывается неоправданным — если нация до сих пор не сложилась, то как может сложиться государство, существующее во имя этой нации? Киев прилагает все усилия для того, чтобы жители Украины осознали себя украинцами, именно с этим связаны гонения на русский, пропаганда мовы и прочая, и прочая.

В отличие от украинской нации, нация молдавская родилась не в девяностых годах прошлого века, а лет эдак на семьсот пораньше. Молдавская нация — это реальность, игнорировать которую невозможно. Проблемы нашей национальной идентичности во многом искусственны — они кроются, прежде всего, в политической и экономической слабости нынешнего молдавского государства. Да, сегодня само существование молдаван находится под угрозой. Но эта угроза абсурдна — ведь молдавской нации не надо формироваться, она прошла этот процесс много веков назад. Просто внешние силы заставили нас поверить в то, что нам лучше быть кем угодно другим, только не теми, кем мы являемся. Если украинское государство нынче живет без своей нации, то молдавская нация нынче живет без своего государства.

Прошедшие 22 ноября 2007 года переговоры русских и румынских иерархов в Болгарии по поводу учреждения новых епархий неканонической «Бессарабской митрополии», как и следовало ожидать, закончились ничем. Румынская делегация в очередной раз заявила, что «Республика Молдова никогда не входила в каноническую территорию Русской Православной Церкви». Более того, румыны успели нахамить болгарскому митрополиту Гавриилу, присутствовавшему на встрече в качестве представителя церкви, на территории которой проходили переговоры. Они просто выгнали его, мотивировав это тем, что не были извещены о «присутствии третьей стороны». Ну что ж, это неудивительно: для румынских как светских, так и духовных деятелей норма — по-хамски вести себя в гостях. Так уж исторически сложилось. Возможно, Болгарию они тоже, вслед за Молдовой и Приднестровьем, считают своей «духовной, канонической и исторической» территорией.

Но сейчас не о румынском хамстве, как национальной черте характера, сообщениями об уголовных проявлениях которого полны информагентства и блоги ЕС, столь опрометчиво и поспешно принявшего в европейское лоно такого неуживчивого и невоспитанного члена, как Румыния. Что результат этих переговоров означает для нас, для Молдовы и ее граждан, православных в подавляющем большинстве? Ничего принципиально нового: «Бессарабская митрополия» и РПЦ будут продолжать борьбу за молдавские территории и души молдаван, все более усугубляя и углубляя конфликт в нашем обществе и государстве.

Редакция Moldovatoday.net, в лице, в первую очередь, коллеги Мунтяну, неизменно занимала в этом многолетнем конфликте сторону Русской Православной Церкви, именно как исторической и канонической, и уже без кавычек, для Молдовы. Более того, мы всегда рассматривали РПЦ как одну из основ и один из оплотов сохранения молдавской идентичности перед агрессивным натиском румынской политической, культурной и духовной экспансии. Но сейчас становится все более очевидным, что РПЦ не в состоянии противостоять агрессии Румынской патриархии как по причине отсутствия реальной поддержки со стороны светских властей Молдовы, так и — пассивности, инертности и закрытости самой русской церкви, прежде всего ее высшей иерархии. И наиболее красноречивое доказательство этого — цифры: за 5 лет, с 2002-го, когда по решению ЕСПЧ власти Молдовы были вынуждены зарегистрировать «Бессарабскую митрополию», по 2007 год количество приходов, монастырей и прочих учреждений неканонической структуры увеличилось почти в 13 (!) раз — с 24 до 309 (не считая 7 новых учрежденных епархий, из-за которых и разгорелся нынешний скандал).

В этой ситуации единственно возможный, как нам видится, способ прекратить раскол, а точнее, пожирание канонических территорий РПЦ Румынской патриархией, это добиться полной независимости и самоуправления, т. е. автокефалии Православной Церкви Молдовы. 8 ноября в интервью российскому информационному агентству Regnum я вкратце изложил свое видение решения вопроса. Процитирую его здесь почти полностью: «Так называемая Бессарабская митрополия, возглавляемая беглым священником Русской Православной Церкви Петром Пэдурару и пестуемая и лоббируемая унионистами из ХДНП, к церкви и религии вообще не имеет никакого отношения. Это один из проектов румынских националистов, получивший, в нарушение всех церковных канонов и принципа раздельного сосуществования религиозных и светских институтов поддержку сначала Евросоюза, а потом и властей Молдовы, созданный для осуществления духовной и культурной экспансии на территории Молдовы, Приднестровья и молдавских Южной Бессарабии и Северной Буковины, входящих в настоящее время в состав Украины, то есть тех территорий, которые румынские националисты мечтают включить в «великую Румынию».

С другой стороны, противодействие, хотя и довольно вялое, которое оказывает РПЦ экспансионистским действиям Румынской патриархии, несмотря на его полнейшую обоснованность с канонической точки зрения, тем не менее, делает ареной многолетней и нескончаемой борьбы молдавский народ, во всяком случае, сферу его духовной жизни, имеющую немаловажное значение для единства и целостности нации. И эту борьбу, я считаю, надо немедленно прекратить. В противном случае церковный раскол может стать последним ударом по единству молдавской нации и прекратить ее и без того шаткое существование. А для этого Молдавская Православная Церковь, по сути, уже автономная, должна стать истинно национальной молдавской церковью, получить самостоятельность и полное самоуправление, то есть добиться статуса автокефальной церкви, как в свое время, в конце 19-го века, этого добилась румынская церковь.

Наши соседи за Прутом всегда были склонны к архаике. Что ни говори, а весь наш регион в какой-то мере живет прошлым, это касается практически всего — инфраструктуры, общественных институтов, культуры восприятия политики. Речь идёт даже не о том, что мы технически отстаём от расположенных совсем недалеко западноевропейских стран — в этом как раз нет ничего зазорного. Просто при нынешнем уровне политической культуры у нас нет никаких шансов это отставание преодолеть. При всём нашем желании воспринимать различные актуальные и прогрессивные фишки, наше сознание продолжает оставаться глухо архаизированным, тянущимся в древнюю тьму.

Румыны в этом плане, несмотря на все разговоры о «европейскости», куда упорнее молдаван. Мы-то всё же попроще будем. Среднестатистический румын отличается от молдаванина главным образом тем, что у него вместе с исподним наружу отовсюду высовываются имперские амбиции — тоже, между прочим, типично архаический пережиток совсем не европейского фасона. Сознание имперских румын почему-то до сих пор оперирует категориями кондового феодализма.

Некоторое время назад Румынская православная церковь объявила нам феодальную церковную войну. Напомню, что бухарестская патриархия заявила о своем намерении открыть три новых епархии на канонической территории Русской православной церкви — Молдовы и Приднестровья. Московская патриархия, само собой, затеяла протест, конфликт получил широкую огласку, в одно время даже вроде как пошли слухи о том, что румыны вроде как собрались на попятный, но в результате сейчас стороны вновь оказались на изначальных позициях: румыны заявляют, русские протестуют. И всё. На самом деле, при других обстоятельствах мы могли бы гордиться этим. Молдова вот-вот станет ареной настоящей войны за веру, и горе тому, кто посмеет ляпнуть, что такие войны — пережиток прошлого. Румыния и в наши дни действует по правилам колонизации времен Великих географических открытий — вместе с конкистадором должен обязательно идти священник. Не хватает только торговца огненной водой, но это решаемо.

Следующим логичным шагом, по идее, должен стать достойный ответ с другой стороны. К примеру, Московская патриархия, чьи доходы в последнее время превышают все мыслимые пределы, постепенно приближаясь к немыслимым, просто обязана объявить об открытии ряда новых приходов уже на территории непризнанной «Бессарабской митрополии». И далее по нарастающей — иерархи будут ссориться, а мы наблюдать.

С точки зрения политической практики, появление на каких-то территориях православных епархий той или иной ориентации, на самом деле не имеет определяющего значения. Уровень духовного развития того мира, который традиционно принято называть «христианским», сегодня является настолько низким, что ни о какой «битве за умы» говорить просто не приходится. Религиозные экспансии ушли в прошлое. Масштабное распространение ислама по земному шару обусловлено почти исключительно миграцией огромного числа мусульман. Христианство, к сожалению, не может похвастаться такой многочисленной паствой, и завоёвывать в массовом порядке новых приверженцев оно тоже давно разучилось. Вспомним дикую активность польских католических священников, которые после крушения Советского Союза в массовом порядке хлынули в Россию и на Украину, надеясь заполнить «духовный вакуум»? Но вакуум так и остался вакуумом, и росту авторитета Ватикана деятельность польских миссионеров ни в коей мере не способствовала.

Смерть румынского патриарха, несмотря на весьма преклонный возраст главы Румынской церкви (почти 93 года), стала полной неожиданностью, как для Румынии, так и для Молдовы. Еще с 60-х гг. прошлого века, и, конечно, начиная с 1986 года, то есть с момента избрания и последующей интронизации 5-го патриарха Румынии, этот человек играл далеко не последнюю роль в политической жизни региона. Смерть иерарха подняла множество важных вопросов, от правильного ответа на которых зависит будущее традиционного православия в Молдове. Уход лидера такого масштаба неизбежно ведет или к радикальным изменениям, или к дальнейшему и стремительному углублению устоявшейся линии. 10 сентября святейший синод Румынской православной церкви изберет нового патриарха. Судя по всему, в данном конкретном случае есть все основания полагать, что власть в Румынском патриархате теперь полностью и безоговорочно окажется в руках сторонников Бэсеску и даже более радикальных националистических сил.

Немного о личности покойного патриарха и политической линии Румынского патриархата за последние полтора десятка лет. Карьера Феоктиста — блестящий пример для подражания любому семинаристу: от монашеского пострига в 1935 году до принятия патриаршего престола прошло более полувека богословских и церковнокарьерных достижений. Прирожденный дипломат, чей авторитет нисколько не пострадал после казни Чауiпеску, с которым у покойного патриарха были отличные взаимовыгодные отношения. Обвинения в поддержке коммунистического режима периодически звучали вплоть до смерти предстоятеля, однако факт остается фактом: никаких последствий инсинуации не имели никогда, даже в период угара борьбы с румынскими коммунистами начала 90-х. Более того, всплывшие было документы, подтверждающие активное участие юного Тодора Арапашу в фашистских организациях Румынии еще в конце 30-х — начале 40-х гг, были быстро опровергнуты. Видимо, причина сверхъестественной способности Феоктиста решать проблемы собственного политического имиджа была не только в априори сакральном отношении верующих румын к патриаршему чину, но и в безусловном таланте прирожденного светского политика. Свой дар патриарх не раз демонстрировал, в том числе, будучи в составе Великого национального собрания Румынии. Однако мы должны помнить одно: свой политический талант патриарх Феоктист эксплуатировал всегда только в пользу Румынии и ее имперских замашек.

На вполне законный вопрос «Зачем Румынскому патриархату Бессарабская митрополия?» ответ всегда был очевиден. Захват приходов напрямую связан с локальным геополитическим проектом румынских шовинистических правящих кругов, порядочную часть из которых традиционно (еще с начала XX века) составляет костяк святейшего синода Румынии. Другой вопрос заключается в том, какое место занимал покойный патриарх в этой системе, так как от этого зависит понимание того, что нам ждать от следующего первоначальника румынской церкви. Нет никаких сомнений, что Феоктист всегда являлся принципиальным сторонником «великой Румынии». Напомним, что с 1977 года Феоктист занимал чин архиепископа Ясс ко го, митрополита Молдовы и Сучавы, что по традиции является последним чином перед патриаршим. Еще в те далекие советские времена, по нашим данным, активная деятельность новоположенного иерарха заинтересовала сотрудников Кишиневского отдела КГБ. Проблема заключалась в том, что на территории подведомственного ему Нямецкого монастыря были открыты специальные курсы для сотрудников митрополии, на которых епархиальным чиновникам преподавалась История Церкви Молдовы как неотъемлемой части румынской. Скандал, как было принято в те времена, тихо замяли и сочли, что никаких особых последствий он не вызовет — в те времена никому и в голову не могло прийти, что административно-церковное деление может быть частью чего-то большего, чем «ссоры между попами за приходы». Однако курсы и издательскую деятельность на территории монастыря существенно ограничили. Это прецедент, о котором хорошо помнят в высших церковных кругах и Кишинева, и Бухареста.

В последующие годы, особенно после развала «восточного блока» и гибели Чаушеску, сложилась тенденция, при которой все 5 автономных митрополичьих округов были возглавлены наиболее радикальными имперцами. Широкая финансовая поддержка из-за рубежа, особенно из входящих в состав Румынской православной церкви Французского и Венгерского епископатов, при Феоктисте достигла того уровня, при котором церковь в Румынии на сегодняшний день не только занимает важнейшее социальное место, но и диктует свою непреклонную политическую волю. База, как экономическая, так и политическая, позволяет активно вмешиваться в международную политику, причем зачастую наравне или даже автономно от светских структур. Уровень вовлеченности патриарха и его окружения был настолько велик, что анализировать его отношения с Бэсеску практически не представляется возможным в связи с сильнейшим информационным барьером. Тем не менее, говорить о национал-шовинисти-ческой румынской элите как о едином монолите не приходится, поскольку патриарх, будучи румынским националистом, был, прежде всего, православным христианином, придерживался вполне определенного принципа — «бороться за Бессарабию необходимо, но без ущерба вселенской Православной церкви». Этого никогда не понимали и не хотели принимать бухарестские националы вроде бесноватого Вадима Тодора. Румынский церковный национализм во времена Феоктиста представлял собой так сказать «смягченную» модель румынского имперского шовинизма. Этому в большой степени способствовали и экуменистические взгляды покойного, подразумевающие обязательное сотрудничество с лидирующей в московском патриархате партии митрополита Кирилла в деле диалога с Римом. Не секрет, что прямой захват молдавских приходов инициировался именно светскими структурами. Выбирая между двумя врагами, с кем вы бы стали вести переговоры: с трезвым или буйным противником?.. Параллель очевидна. Тем более, если речь идет о таком государстве как Румыния, где кандидатов на патриаршее место вполне официально проверяет «Секуритате» (!).

Смерть Феоктиста перечеркнула всю паритетность положения. Местоблюстителем патриаршего престола стал, по канонической традиции, старейший из иерархов — архиепископ Ясский, митрополит Молдавский и Буковинский Даниил. Также этот человек известен как лидер партии церковных «реформистов». Противником Даниила станет Клужский митрополит Варфоломей — глава «консерваторов». В любом случае, Румынскую церковь возглавит националист. Однако ясно уже сейчас, что в случае прихода к власти реформистов, отношения молдавских и румынских иерархов крайне осложнятся, так как Даниил известен своими радикальными высказываниями против независимости как Республики Молдова, так и Молдавской Церкви. Консервативное крыло рассчитывает в случае прихода их кандидата к власти продолжить медленную и, как мы видим, действенную политику переговоров с Московским патриархатом. Однако, судя по высказываниям в румынских (и не только) СМИ, Бэсеску и его команда поддерживают именно реформистов как наиболее отвечающих политическим устремлениям румынского лидера. III Межхристианская экуменическая ассамблея под названием «Свет Христов просвещает всех. Надежда на обновление и единство в Европе» подтверждает эту версию — представляют румынскую церковь только сторонники Даниила.

В одном из своих апрельских интервью президент, отвечая на вопрос журналиста о своей религиозной жизни, сказал, что вопросы религии для него несут этический и культурный характер. Являясь старым и «убежденным» членом Коммунистической партии, он, тем не менее, много и охотно говорит о важной роли Православия в истории и повседневности Молдовы, о морально-нравственной роли церкви, о необходимости поддержки церковноадминистративных структур Русской Православной Церкви в нашей стране. Однако, все разговоры о традиции, вероисповедании, духовности и нравственноэтической роли церкви в нашей стране натыкаются на глухую стену под названием «власть». Нынешний режим, касаясь вопросов традиционной религии, основывался только лишь на популистских мотивах — и это известно каждому. Но и такое отношение уже в прошлом: 11 мая 2007 года было положено начало новому этапу взаимоотношений церкви и власти в Молдове. Этот этап, иначе как войной не назовешь.

Историческому «Закону о религиозных культах» предшествовала долгая история проблемного и неоднозначного диалога властей с православной церковью. Мы неоднократно освещали события, связанные с наступлением врагов молдавского православия на нашу церковь. Так называемая «Бессарабская митрополия» активно и не без неофициальной поддержки из Кишинева захватывала молдавские приходы, не считаясь ни с чем. Власти на словах не вмешивались в борьбу сторонников сохранения традиционной веры и еретиков в лице румынских иерархов, ограничиваясь редкими замечаниями в адрес Бухареста, откуда и направлялся удар. Было очевидно, что долгое время президент Воронин и правительство, если не лояльно, то попустительски относились к далеким от них проблемам верующих, которые, замечу, составляют в нашей стране традиционно более 96 процентов. Теперь мы с уверенностью можем назвать время до 11 мая 2007 года буквально «благословенным» для православия в Молдове. Власти сделали свой выбор, который пал на сторону противников Молдавской митрополии.

Около 20 священников Митрополии Молдовы потребовали от президента Владимира Воронина не подписывать принятый Парламентом 11 мая «Закон о религиозных культах». Во вторник утром они пришли к резиденции президента, чтобы передать послание главе государства. «Закон преследует единственную цель — уничтожить православие в Молдове. Если в других странах строго регламентируется деятельность религиозных сект, то у нас, в соответствии с принятым законом, разрешается действовать всем», — говорится в послании.

Во всей Европе православное духовенство является наименее политически активной частью населения, однако, в нашей стране священство и монашество вынуждено быть частью грязных политических интриг. Уже одно то, что церковные отцы передают президенту некие послания, говорит о неприятной тенденции: законотворческие провокации с последующим вовлечением церкви в государственные дела никогда в истории не приводили к полезным итогам для власти. Нельзя забывать, что население Молдовы скорее доверится священнику, чем представителю закона. Выход 20 священников — знак для миллионов.

Чем же страшен принятый Парламентом и пока не утвержденный президентом «Закон о религиозных культах»? Данный законопроект «заменяет разрешительную регистрацию культов сугубо объявительной». Согласно ему, не только любой житель Молдовы, но и иностранцы вправе объявить себя последователем любого культа (абсолютно любого) — существующего или им придуманного — и, на основании этого, автоматически зарегистрироваться, предоставив подписи всего ста человек. Основываясь на принятом законе, любой приход, монастырь или другая системная структура (духовные учебные заведения, издательства, типографии и т. д.) имеет право, без объявления каких-либо причин, перейти в другой культ или основать свой новый. Как заявил неназванный источник в секретариате митрополита, «закон не делает никакого различия между традиционной религией молдавского народа и любыми другими вероисповеданиями, которые за последние годы появились во множестве в Молдавии при финансовой поддержке иностранных источников».

Война между официальной Молдавской и незаконно учрежденной так называемой «Бессарабской» митрополией входит в стадию прямых столкновений. Уже не таясь, различные политические силы Молдовы открыто высказываются в пользу той или иной стороны. Так, на днях пропрезидентская «Независимая Молдова» выдала статью, в которой прозвучали слова недовольства по поводу церковной смуты и были позитивно оценены действия официального церковного руководства — митрополита Владимира и епископа унгенского Петра (Мустяцэ). Это прямо говорит о невозможности более замалчивать ситуацию с молдавскими приходами. Даже коррумпированная верхушка нашего государства понимает всю опасность усиления румынского влияния в церковной структуре и возможные последствия этого негативного процесса.

О положении, создавшемся вокруг молдавских приходов, много написано во всевозможных периодических изданиях нашей страны. Отношение к проблеме, поддержка молдавской или румынской сторон, как ни что иное, может много рассказать о политической ориентации разных политических обозревателей. Так, Flux, нисколько не стесняясь в выражениях, описывает события в Унгенской епархии так, что у читателя может создаться впечатление о возможной кровожадности и абсолютной аморальности православного духовенства, верного Молдавской митрополии и подчиняющегося Священному Синоду: «нападавшие сначала избили попытавшегося им помешать церковного сторожа, защемив ему при этом руку воротами. Жене священника, вышедшей на крик сторожа, епископ Петр нанес несколько ударов кулаком, после чего ударил по голове епископским посохом женщину, продававшую свечи у входа в церковь.» Кажется, что речь идет не о служителях Церкви, а о, по меньшей мере, уголовниках. Редакция этого одиозного журнала уже не раз подавала своим читателям информацию в таком искаженном виде.

С событиями, представленными нам в таком виде, мы знакомы по радио и телевизионным новостям. Речь идет о громких скандалах в Унгенах, где местное духовенство отказывается принимать своего непосредственного начальника епископа Петра (Мустяцэ) и подало заявление о переходе в так называемую «Бессарабскую митрополию». Главный зачинщик бунта Иоан Порческу (протоиерей унгенского кафедрального собора Св. Александра Невского), его подельники — настоятели церкви села Дануцены Владимир Ешану и каларашской церкви Святой Троицы Иоан Муту полностью контролировали в Унгенском районе не только всю духовную жизнь, но принимали активное участие и в коммерческой деятельности, о чем свидетельствуют как публикации в местной прессе на эту тему, так и рассказы местных жителей. Появление в Унгене нового епископа, бывшего духовника монастыря в селе Хынку, тем более известного своей порядочностью и принципиальностью, не могло не встревожить этих «волков в овечьей шкуре». Воспользовавшись политической напряженностью вокруг молдавских приходов, унгенские священники попытались придать своему протесту религиозно-политический характер. Это им удалось сделать, если принять во внимание громкие крикливые статьи во всевозможных прорумынских изданиях нашей страны.

Основными действующими фигурами скандала в Унгенах с момента появления сообщений о нем в средствах массовой информации стали не местные священники-оппозиционеры или борющийся с ними епископ, а политические партии, заявившие о поддержке разных сторон конфликта. ХДНП со своим неизменным руководителем Юрие Рошкой с самого начала заявила о праве духовенства Молдовы самим решать: оставаться ли в составе Молдавской митрополии или перейти в подчинение к так называемой Бессарабской. В предыдущей статье, посвященной этому вопросу, уже упоминалось о том, что перед самым приездом в Унгены епископа Петра всех трех священников-оппозиционеров посетил некий таинственный представитель ХДНП. Теперь мы можем точно назвать вам имя члена партии Рошку, который отвечает за развитие скандала и соответственно координирует действия и заявления священников с кишиневской штаб-квартирой националов и их хозяевами из Бухареста. Это депутат Парламента от ХДНП господин Штефан Секэряну.

Фамилия Секэряну очень давно и хорошо известна как в высших эшелонах власти Молдовы, так и тем, кто наблюдает за всеми политическими баталиями, вызванными инициативами ХДНП. Являясь вице-председателем этой партии, Штефан Секэряну занимает и должность представителя Республики Молдова в ПА ОБСЕ. Несмотря на парламентский скандал, имевший место быть в апреле этого года, когда с Рошку и Секэряну была снята депутатская неприкосновенность за публичное надругательство над российским флагом, тем не менее, именно последний является одним из наиболее активных и часто упоминаемых политиков нашей страны. Так, под его прямым руководством осуществляется судебный запрос, касающийся похищения депутата Влада Кубрякова. В нем депутат требует расследовать возможную причастность к этому случаю правительственной газеты «Независимая Молдова» и издания «Тинеретул Молдовей». По сообщениям ряда источников, именно Секэряну возглавит в новом парламенте Комиссию по правам человека и национальным меньшинствам, несмотря на то, что в 1994 году призывал отправить «русских за Днестр, а евреев в Днестр». Именно этот человек и является идейным вдохновителем и основным спонсором унгенского конфликта. Все заявления ХДНП о том, что у молдавского духовенства есть право на выбор, выглядят, мягко говоря, не совсем откровенно на фоне неустанного давления нацистов из этой партии и их румынских господ на Молдавскую митрополию. Пытаясь использовать в своих политических аферах веру простых молдаван, Рошку и Секэряну надеются на скорейшую румынизацию национального самосознания нашего народа.