Книга Владимира Иванова — повесть-расследование. В ней разоблачается «политическое наследство», оставленное главарями фашистской Германии. В повести рассказано о кровавой биографии Мартина Бормана, даны версии его послевоенной судьбы.
Предисловие, или мотивы исследования
Cтрелки часов показывали 0:55. На часах Истории наступало 16 октября 1946 года. Сержант американской армии Джон Вуд оглядел стоящие в ряд окрашенные в темно-зеленый цвет виселицы, установленные в небольшом каменном здании Нюрнбергской тюрьмы, и приступил к возложенной на него миссии — казни через повешение главных военных нацистских преступников. Замерли в напряженной тишине группа военных, журналисты.
Вот поименный список тех двенадцати, кого 1 октября 1946 года после почти года кропотливой работы Международный трибунал в Нюрнберге приговорил к смертной казни через повешение: Геринг, Риббентроп, Кейтель, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Йодль, Зейс-Инкварт, Кальтенбруннер, Борман.
Среди тех, кто был приговорен к смертной казни через повешение, не оказалось трех главарей фашистского рейха — Адольфа Гитлера, Йозефа Геббельса, Генриха Гиммлера.
Что касается заместителя фюрера, рейхсляйтера нацистской партии и обергруппенфюрера СС Бормана, то тот исчез при загадочных обстоятельствах. В приговоре Международного трибунала Борман значится последним, под номером 19. Видимо, потому, что его место в зале Дворца юстиции пустовало и он бы единственным из главных нацистов, кого судили заочно. Однако истинное место Бормана в двенадцатилетней кровавой практике фашистского рейха отнюдь не соответствует порядковому номеру. История навсегда связала имя этого нацистского преступника с чудовищными злодеяниями, равных которым дотоле не знала земная цивилизация. При его прямом и активном участии разрабатывались человеконенавистническая фашистская программа агрессии, доктрина «тотального устрашения», проводившиеся в жизнь последовательно и с неслыханной жестокостью. .В соответствии с разработанными Борманом циркулярами применялась кажущаяся современнику невероятной по своему цинизму «техника обезлюживания», заранее в деталях продуманная и освоенная исполнителями. С его благословения была отработана методика массовых расстрелов, использования газовых камер, гигантских печей крематориев в лагерях смерти, промышленной утилизации останков миллионов умерщвленных людей...
Вверх по коричневой лестнице
В виду тяжести преступления все подсудимые, обвиненные в содействии ему, подлежат суровому наказанию... Именем рейха Мартин Борман, родившийся 17 июня 1900 года, уроженец города Хальберштадт, приговаривается...
Эти строки были зачитаны не во Дворце юстиции Нюрнберга в 1946 году, а за два с лишним десятилетия до того октября 46-го, в Имперском суде Лейпцига — одного из крупнейших центров Веймарской Республики.
Двадцатичетырехлетний управляющий поместьем крупнейшего мекленбургского помещика Г. фон Трайенфельза, впоследствии рейхсляйтер НСДАП Борман, и сельскохозяйственный работник Рудольф Гесс, в будущем комендант концлагеря в Освенциме, обвинялись в убийстве учителя Вальтера Кадова...
Итак, свою политическую карьеру Борман начинал с уголовного преступления. Отделался он тогда, надо сказать, легким испугом и мягким приговором: в счет положенного ему судом года с небольшим(!) тюрьмы были отнесены месяцы предварительного заключения и следствия.
Впрочем у уголовного дела Бормана была тогда не только чисто криминальная, но и политическая подсветка. На сей счет имеется документ, подписанный не кем иным, как самим рейхсляйтером. Без всяких комментариев — они здесь просто излишни — привожу официальное письмо Бормана. Вот оно:
