На отшибе от поселка, притулившись к косогору, стоял дом Терентия. Зимой ветхий домишко почти по самую крышу заметали снегом злые северные ветры, а от подворья разбегались две тропинки: одна к поселку – утоптанная и широкая, другая, узенькая, в две ступни, к реке.

Весной солнышко первым делом отогревало дом Терентия, слизывало горячим языком весь снег с его двора и косогора. В поселке еще можно на дровнях ездить, а косогор светился желтыми одуванчиками, до того яркими, что глазам больно смотреть на них. На березах, росших возле изгороди, проклевывались из почек зеленые любопытные листочки, а в скворешне начинала наводить порядок семья скворцов.

Терентий жил одиноко. Конечно, не всегда так было. Поселковые старожилы знают, какая до войны была у него семья: работящая жена, детишки. А сам Терентий – удалой, веселый, словно из пружин свитый, на месте не сидел. И дом срублен был у него на диво всем поселковым – с резными наличниками, с жестяным петухом на коньке крыши.

Но так повернула война, что ушел Терентий воевать семейным человеком, а вернулся к пустому подворью. И веселый, сильный человек как-то в одночасье постарел, ссутулился…

Ласковый солнечный зайчик скользнул по Аленкиному лицу и разбудил ее. Аленка открыла глаза, посмотрела на потолок, на стены и вспомнила, что она не дома, а в гостях у бабушки. Бабушка уже два раза гостила у них, а они с мамой еще ни разу не приезжали к ней.

Аленка соскользнула с высокой кровати и увидела рядом с кроватью табурет, на котором стояла кружка, доверху наполненная красными пупырчатыми ягодами. Ну, совсем как клубника с базара, только мелкая. Аленка видела такие ягоды на картинке и вспомнила, что они называются земляникой.

Всю свою семилетнюю жизнь Аленка прожила в городе и землянику настоящую не видела, правда, бабушка привозила с собой земляничное варенье, вкусное такое, запашистое. Но ведь это варенье, а не настоящие ягоды.

С кружкой в руках Аленка прошлепала босыми ногами по застеленному самодельными половиками полу к раскрытому окну и уселась на подоконник.