Парень-психопат устраивает бойню в школе. Он предлагает двум своим одноклассницам, Диане и Морин, самим выбрать, которую из них ему застрелить. И одна из девушек произносит роковые слова, прося убить не ее, а подругу… Диана становится взрослой, у нее прекрасный дом, замечательный муж, любимая дочь, и жизнь ее течет размеренно. Но реальна ли эта жизнь или она — всего лишь легкое облачко мечты, промелькнувшее перед мысленным взором?
Пролог
Апрель
Они стояли в девчачьем туалете, когда раздались первые звуки выстрелов из автоматического пистолета:
тра-та-та.
Они доносились откуда-то издалека, словно звучали не наяву, и девочки продолжали причесываться и прихорашиваться перед зеркалом…
Тра-та-та…
Зеркало, маленькое и узкое, типично казенное, но чисто вымытое, серебрилось загадочным блеском. Чуть раньше уборщица прошлась по нему тряпкой и специальным средством, и теперь мир в его глубине мерцал, словно внезапно открывшееся взору Зазеркалье. Прозрачное и ясное, словно мысли Бога. Словно мысли Создателя всего сущего, отраженные в неподвижной спокойной воде.
Девочки стояли совсем близко, плечом к плечу, стараясь одновременно видеть друг друга в зеркале:
Часть первая
Солнечный свет
Это был прекрасный день прекрасной совершенной жизни.
Опять вернулся июнь, а с ним вместе пришли прелесть и свежесть начала лета. Исчезло все непостоянство весны, сгладились все острые углы, и их место заняли ясность и определенность. Листва на деревьях приобрела насыщенную зелень бутылочного стекла, а небо над ними поднялось, и его высокий безоблачный свод затвердел яркой голубизной.
Диана Макфи открыла глаза и, возможно, в первый раз за долгое время увидела небо. Какая радость — простое земное наслаждение жить! В середине июня сорокалетняя женщина уставилась в очень голубое небо, свежее и чистое, аккуратно, как острым ножом, разрезанное пополам следом от сверхзвукового самолета. Пустота, от которой захватывало дух, была похожа на чисто вымытую кухню или ясное, не замутненное мыслями сознание.
Она поняла вдруг, что, пока бездельничала в машине, поджидая дочку возле школы, как-то незаметно провалилась в сон и сейчас начала приходить в себя от истерического звонка внутри здания на холме, где только что закончился учебный день.
Диана словно наяву видела, как девочки суетливо хватают пиджачки, подтягивают гольфы, выстраиваются у оранжевых двойных дверей, которые сейчас, через миг, распахнутся, как банка с конфетти. Зеленый холм расцветится хаосом ветровок и хвостиков и огласится птичьим щебетанием маленьких девочек.
Шепот
Диана взглянула на часы: ровно половина третьего.
Через пять минут распахнутся двери начальной школы и выпустят девочек, включая ее дочь, назад, в большой мир. Каждой клеткой тела она ощущала приглушенное, но угрожающее ворчание работающего вхолостую мотора мини-вэна. Он урчал и выше, и ниже, окружая ее со всех сторон… Огромный гудящий мотор в сердце ее личной маленькой вселенной. Диана боялась, что снова провалится в сон, поэтому включила радио.
Сначала слышались только шумы и помехи. Шепот мертвых, вдруг мелькнуло у нее, и она удивилась: откуда такие мысли. Диана крутила регулятор настройки, пока не поймала знакомый голос — передавали ее любимое ток-шоу.
«Безусловно, именно это она и имеет в виду, — говорила доктор Лаура. — Пьяницы всегда считают, что им ничего не стоит бросить пить».
«Значит, вы думаете, что мне надо… научиться понимать, что она имеет в виду на самом деле?» — спрашивал мужчина по телефону.
Сердцебиение
Они еще только поворачивали за угол дома, в тот день похожего на сверкающий туннель из зеленого стекла, а Диана уже совершенно успокоилась. Дыхание восстановилось, и сердце вновь билось в нормальном темпе, равномерно отстукивая: «тук-тук, тук-тук».
Она опять стала собой: Дианой Макфи, женой и матерью. Самодостаточной, довольной собой женщиной среднего возраста.
Эта мысль ее позабавила. Она не помнила, где раньше слышала это выражение и почему оно врезалось ей в память. Но, как бы там ни было, она действительно превратилась в такую женщину — маму прелестной девочки и жену уважаемого профессора. Она стала той, кем и мечтала стать. Впрочем, одному Богу ведомо, кем она мечтала стать… Хотя нет, когда-то давно, в юности, она вынашивала вполне определенные планы, например, стать моделью.
Для этого у нее имелись все данные, по крайней мере длинные ноги и высокие скулы. Зубы, правда, кривоваты, но она могла бы вставить фарфоровые. Когда Диана, еще совсем девчонкой, ходила в супермаркет, продавцы частенько говорили ей: «Ну, красавица, ты точно будешь моделью».
И она думала: может быть, может быть…
Ромашки
Диана шла в обход дома, когда вдруг обратила внимание на ромашки, которые когда-то давно посадила с солнечной стороны крыльца. Они уже вовсю цвели — спасибо хорошей погоде, — распространяя сильный запах заплесневелого салата. И как разрослись! Как какой-нибудь…
Рак?
Она остановилась.
Интересно, почему в голову пришли мысли о раке? И почему аромат ромашек показался ей удушливо-затхлым?
— Ну, как поживают мои девочки? — раздался голос Пола, и Диана отвлеклась от созерцания ромашек и связанных с ними неприятных мыслей.
Следы
После обеда Эмма пошла к себе в комнату, закончить рисунок, который начала накануне вечером. Похоже, подумала Диана, все дети большую часть свободного времени проводят перед листом бумаги, вооружившись цветными карандашами или мелками, — да и как иначе ребенку себя выразить? Впрочем, Диане хотелось верить, и не без оснований, что рисование для Эммы, так же как когда-то для нее самой, — нечто большее, чем просто детское увлечение, нечто такое, что может стать творческой профессией.
Для самой Дианы рисование всегда было лучшим утешением, даже спасением. В выпускном классе, когда ее уже почти выкинули из школы Бриар-Хилла, на перемене ее как-то поймала в коридоре учительница рисования мисс Якобс.
Мисс Якобс была худощавая крепкая женщина с волнистой гривой темных волос. Обычно она одевалась в манере слегка постаревших хиппи — грубые свитера, ботинки на толстой подошве, ярко-фиолетовые гольфы и длинные цветастые индейские юбки. Диане мисс Якобс нравилась, хотя вообще-то она старалась держаться подальше от учителей. Слишком часто она поддавалась обаянию какой-нибудь учительницы, пока та не спускала на нее всех собак за опоздание или прогулы. Поначалу Диана производила на учителей хорошее впечатление, потому что была сообразительной, вежливой и умела вести себя как взрослый человек. Но длилось это недолго. Стоило ей начать пропускать уроки, не делать домашних заданий и засыпать прямо за партой, как они дружно причислили ее к разряду «трудных подростков».
Но мисс Якобс заговорила с ней как с подругой.
— Знаешь, я в старших классах сама училась просто ужасно. Меня спасло рисование. Ты очень одаренная девочка, Диана. Это может здорово тебе пригодиться. Если, конечно, отнесешься к своему дарованию серьезно.
