Когда я была ребенком, то бегала хуже всех.

Наш учитель физкультуры заставлял нас пробегать по миле несколько раз в году для чего-то, что называлось «Президентские Спортивные Тесты». Я пыхтела, раздражалась и не понимала, какого хрена президента Буша заботит, насколько быстро я могу пробежать круг вокруг детской площадки. Я всегда прибегала самой последней.

Большинство мальчиков пробегали милю за восемь-девять минут. Девочки обычно пробегали за десять. И еще была я, стремительно пробегавшая милю больше чем за тринадцать минут. Честно говоря, бег для меня был чертовски скучным занятием. Я бы скорее предпочла делать текстовые задачки.

Сегодня я бегу пять миль вдоль реки Литтл Дак. Если я пробегу, это будет самый дальний забег из всех, что я когда-либо бегала. Я знаю, что пробегу – нет ни единого шанса, что я сдамся.

Потому что я делаю это

для него

.

Я уже наполовину одолела свою сегодняшнюю шестимильную пробежку, как мимо проносится Парень, Бегущий Спиной Вперед. Только сегодня он бежит лицом вперед.

– Давай! – кричит Парень, Бегущий Спиной Вперед, отстающему от него мужчине. – Соберись, соберись! – Мужчина выглядит так, будто собирается умереть, но ПБСВ в великолепной форме.

– Ты сегодня для олимпиады тренируешься или как? – крикнула я, но он не замедлился. Он находится в своеобразном «кураже супер-бегуна» и исчезает из виду.

Сегодня тренировка проходит немного лучше. Я не так сильно устала, но мои ступни противно влажные в носках, и я знаю, что натерла очередную мозоль. Вдох через нос, выдох через рот. Удивительно осознавать, что самые быстрые спортсменки в мире могут пробежать марафон за два часа двадцать минут. Я буду рада пробежать за пять.

Мэтт бежит трусцой рядом со мной, и его рюкзак подпрыгивает у него за спиной.

Сегодня у нас то, что Мэтт зовет днем «отдыха».

Это означает, что наша команда должна пробежать пять миль, прежде чем в следующую субботу бежать семь. Пять миль не кажутся мне отдыхом. Я начинаю думать, что моего тренера по бегу укусил радиоактивный паук.

Интересно, у Джереми сегодня выходной – я не видела его джип, припаркованным рядом с остальными машинами. Может, он отсутствует, потому что тренируется с другими бегунами для Бостонского Марафона или чего-то столь же крутого.

В эти выходные Мэтт заставляет нас бежать вокруг делового центра Нэшвилла, потому что нам всем уже тошно от обычного маршрута, плюс он хотел приучить нас к бегу в городе, потому что нам предстоит это во время самого марафона. Он заставил нас запомнить сегодняшний маршрут – важно понять направление, прежде чем начинать бег. Ты должен знать, где подъемы, чтобы суметь приготовиться к ним. И также крайне важно знать, в каких кафе дружелюбно относятся к бегунам и разрешают воспользоваться их уборной, если поблизости нет биотуалетов. А на случай, если мы заблудимся, Мэтт развесил кучу оранжевых ленточек на фонарные столбы и уличные знаки. Как Гензель и Гретель со своими крошками.

Наша команда стартовала от Мьюзик Роу – пристанища всех звукозаписывающих компаний кантри музыки – и сейчас я уже на четвертой миле. Самое большое здание в Нэшвилле – здание АТТ – возвышается над городом. Все зовут его «Бэтмен-билдинг» за сходство фасада с маской бэтмена.

По радио объявили, что в этом году в Хандред Оакс впервые за двенадцать лет официальная выпускная церемония состоится в помещении. Обычно школьникам вручают дипломы на футбольном поле, но в этом году – в спортзале, потому что в течение четырех дней, не прекращаясь, лил дождь.

В прошлом году нам пришлось писать доклад по английскому. Чтобы узнать название темы, мы тянули подсказки с названиями из шапки. Мне попалось: «Может ли Кока-Кола спасти Третий Мир?» – что было просто супер. А вот Кайл выбрал: «Был ли на самом деле Великий Потоп?». Я подшучивала над ним, но в итоге тема ему понравилась. Он выяснил, что некоторые индейские племена верили, что Ной не строил ковчег; они думали, что злой Бог на небе ест арахис. Бог чистил орешки, а скорлупки выбрасывал через окошко: они падали на землю и человечество выжило в потопе, выплыв на скорлупе.

Даже дождь заставлял меня думать о нем.

В столовой учителя выстроили нас в ряд, чтобы мы разместились в алфавитном порядке. Миссис Лэйн заставила Зака Бёрнса надеть новую конфедератку. Сверху на ней серебристым цветом он написал «все закончилось!», но это определенно было против школьных правил. И стоило миссис Лэйн отвернуться, как Зак устраивает шоу своим друзьям, изображая мастурбирующие движения своей рукой. Парни вообще когда-нибудь взрослеют?

Учителя заводят нас в спортзал, будто мы снова вернулись в начальную школу, и в лицо бьет поток влажного воздуха. Наш спортзал словно сауна. Я замечаю на трибуне маму и Ника в третьем ряду. Ник обмахивается программкой, а мама вытирает глаза бумажным платочком. Несмотря на то, что мы не в одной

команде

, как было когда-то, для нее это значимый момент: оба ее ребенка закончили старшую школу. Она не смогла этого сделать, потому что забеременела моим братом. При взгляде на ее слезы, мои глаза увлажняются, и я сжимаю их, чтобы удержать себя в руках. Я не хочу плакать. Если я начну, то не остановлюсь.

– Я хочу, чтобы сегодня вы целиком пробежали всю дистанцию, без ходьбы.

Несколько человек открывают в изумлении рот, услышав это заявление, а две женщины, постоянно бегающие вместе, переглядываются. Мэтт дает нам инструкции для сегодняшней девятимильной пробежки до реки Маркс Крик. Конечно, мы и раньше бегали на такие дальние дистанции, но нам всегда позволялось переходить на шаг. Тем не менее один пожилой мужчина покинул нашу команду после десятимильного тренинга. Тренировки становятся все более и более интенсивными.

– Я смогу пробежать столько лишь при условии, что буду гнаться за ним, – бормочет леди рядом со мной.

Я смеюсь. Мы бегаем в команде Мэтта три месяца, но я только пару недель назад набралась храбрости спросить ее имя. Ее зовут Лиза, и она несомненно старше Мэтта. Не думаю, что он на самом деле

нравится

ей. Ей просто нравится смотреть на него. Да и кому бы не понравилось?

Мэтт заставляет нас растянуться и выпить по стакану воды, прежде чем мы отправимся на дорожку. Я стартую медленно, постепенно увеличивая скорость бега по мере продвижения вперед. Странно, что в июне так прохладно, но я благодарна за ветерок. А еще рада, что приняла пару таблеток ибупрофена перед забегом. Оказалось, что после этого не так страшно болят ноги.

Мэтт не только тренирует людей для гонки, он еще проводит персональные практические занятия в тренажерном зале, где подрабатывает на стороне – или, как мне нравится это называть, в Четвертом Круге Ада. Во время моего первого занятия с ним, я обнаружила мышцы, о существовании которых даже и не подозревала. Представить не могу, какие пытки он запланировал на сегодня.

Заглядываю в офис Мэтта в зале и застаю его жующим и читающим журнал. Он упаковывает свой сэндвич обратно в мешочек, встает и дает мне «пять».

– Готова позаниматься? – говорит он с набитым ртом.

– Даа.

Он жует, изучая мое лицо.

Кайл был не в моем вкусе.

Прямо перед танцами вечера встречи выпускников на первом курсе старшей школы – перед нашим первым свиданием – я наносила тушь и, глядя в зеркало, раздумывала, не отменить ли все. Я согласилась на свидание, потому что он припер меня к стенке. И он был по-своему привлекателен, полагаю, если вам нравятся низкорослые парни с коротким светлым ежиком на голове. Мне лично нет. Мне нравились высокие, худощавые парни с небрежно уложенными волосами. Ник подсмеивался над Кайлом, говоря, что у него слишком ангельский вид и он должен немедленно присоединиться к бойз-бэнду. Если мой собственный брат не считал, что Кайл был достаточно хорош для меня, то что тогда думали другие люди? Я всегда представляла, что люди судят о том, какой человек – клевый, или красивый, или привлекательный – по тому, с кем ты встречаешься. Это неприятно, но это правда.

На танцах мы с Кайлом сидели на трибунах и разговаривали; он не обращал внимания на ребят, которые дурачились и подпрыгивали, стараясь коснуться баскетбольного кольца. Он ни разу за весь вечер не проверил свой телефон. Я ненавидела, когда люди так делали. Мы были с ним на одной волне, и чем больше я узнавала его, тем менее важным становилось то, что он неэффектный, что невысокий. Я честно не знаю, что щелкнуло в моих мозгах тем вечером на танцах. Просто что-то подсказало мне:

этот парень милый; он хорошо подходит тебе. Его улыбка яркая, словно восходящее солнце, показавшееся над горизонтом. Кого волнует, что подумают остальные? Просто дай ему шанс.

Я так и сделала и никогда не скучала с ним. Казалось, нам всегда было о чем поговорить. Ему бы нравилось слушать о моих тренировках для марафона. Так странно быть взволнованной чем-то новым и не иметь возможности рассказать ему.

Мэтт не хочет, чтобы мы заскучали во время наших тренировок, поэтому он почти каждую неделю меняет места проведения наших длинных пробежек. Наш второй десятимильный забег проходит на беговой тропе под названием Ричлэнд Крик Гринвэй в Нэшвилле. Он соединяет множество троп друг с другом, наподобие дорожной развязки. Сразу ясно, что пару дней назад было Четвертое июля – повсюду разбросано множество пивных банок и мусор от фейерверков. Полагаю, народ реально зажег. Я усердно праздновала, работая в закусочной и зарабатывая гигантские чаевые.

Я поняла, что у меня неприятности, когда он принес собственный шар для боулинга.

У кого есть собственный шар для боулинга?!

До сегодняшнего вечера я не видела Джереми полторы недели. Не послушав моего совета, он побежал с поврежденной лодыжкой и умудрился прийти шестым в общем забеге, что просто безумие, и, судя по тому, как он сейчас играет в боулинг, никогда не скажешь, что у него было растяжение. Он побеждает со счетом 138:72. Полагаю, они с Мэттом каким-то образом знали, что во время забега с ним все будет в порядке.

Я подхожу к дорожке и рассматриваю кегли. Подношу шар к груди, делаю шаг вперед, чтобы бросить его, и тут Джереми вскрикивает:

– Соберись, Энни.

Во вторник вечером темп работы начинает снижаться, поэтому я пользуюсь возможностью пролистать каталог МТСУ. Стоя в холле, я загибаю уголок на разделе физиотерапии. Курс человеческой анатомии и физиологии кажется чем-то клевым. Тренировки с Мэттом, во время которых я обнаружила у себя мышцы, о существовании которых и не подозревала, заставили меня сильнее заинтересоваться человеческим телом.

И тут мимо шествует Стефани. Слава богу, мне нужно поговорить с ней.

– Стивенс, вылезай и прибери уже на двенадцатом столике, – кричит она, и оскорбленный помощник официанта пролетает мимо холла, в котором я прячусь.

Я убираю каталог в свою большую сумку, делаю глубокий вдох и направляюсь к Стефани.

Конечно, она мамина подруга, но слишком серьезно относится к своей работе менеджера в закусочной. Если мы хотим взять отгул, то должны за две недели внести свой запрос в книгу в кожаном переплете, которая находится за стойкой менеджера зала. А я не сделала этого. Гонка, на которую позвал меня Джереми, будет через пять дней. Пора встретиться лицом к лицу с гневом Стефани.