Профессор психологии Канагава Тору внимательно посмотрел на своего нового пациента. Совсем молодой парень, которому, если судить по анкете, через пару недель должно будет исполниться шестнадцать, сидел, сжимая ладонями колени, задумчиво уставившись в одну точку. Накомори Хироши обратился с проблемой, необычной даже для богатой врачебной практики профессора Канагавы.

— Давайте подведём итог всему вышесказанному, Хироши-кун. Вы утверждаете, что проживаете две жизни и не знаете, которая из них настоящая? Когда вы спите там, то видите эту жизнь, как странный сон, и наоборот. Всё верно? — уточнил он.

— Да, профессор, — кивнул парень. Его чёрные живые глаза смотрели внимательно и настороженно, а ещё было в них что-то такое, от чего профессор не мог отмахнуться. Накомори Хироши говорил то, во что верил. И этот взгляд был взглядом взрослого человека, умудрённого опытом. Как говорят, «ребёнок со старыми глазами».

— Это началось два года назад, когда в аварии ваши родители скончались, и вы сами тоже сильно пострадали, пережив несколько клинических смертей? Вы помните, как погибли ваши отец и мать?

— Да, профессор, — пациент сфокусировался на своих руках и широких браслетах, скрывающих запястья. — Я видел, как это произошло.

— Вот придурок! — первое, что сказал Учиха Шисуи, проснувшись.

Впрочем, последние две недели тот, «второй я», раздражал его всё больше и больше. Ну какой шиноби пойдёт выкладывать всё какому-то непонятному дядьке и будет продолжать раз за разом?!

У него появлялось всё больше уверенности, что этот сон, который длится уже второй год, реален. И где-то, непонятно где, существует техногенный мир, где люди слабы, как улитки. Никакой чакры, никаких дзюцу, не надо спать даже в клановом районе вполглаза с кунаем под подушкой. И вероятность умереть от того, что тебя задавит гигантский металлический агрегат, называемый «автомобилем», больше, чем погибнуть в мелкой стычке между соседними странами или на миссии.

Тот мир с первого взгляда казался пацифистской утопией, сродни воплотившемуся в реальность замыслу Первого Хокаге, но и там тоже были войны. И конфликты между странами, а, тем более, мировая война, были слишком страшными. Например, на «родине» его «второго я» сбросили оружие посильнее биджуу, которое уничтожило всё и отравило место сброса на десятилетия.

Мир, который просто не мог существовать, постоянно ему снился. А эти жуткие картинки с «будущим»! Шисуи никак не мог понять, как же какой-то там рисовальщик картинок, называемый в том мире «мангакой», мог увидеть всё, что произойдёт с кланом Учиха и будущим его родного мира! Но, приглядываясь и прислушиваясь к разговорам, которые велись в клане и вообще в деревне, уже где-то в глубине души понял и принял, что всё это правда и тот парень, Хироши, прав. Его могут лишить глаза, а потом…

— Привет, ты Узумаки Наруто? Ты же учишься в одном классе с моим братом, Саске? — Итачи с интересом разглядывал «объект» своего нового задания.

Золотоволосый мальчик был худым, маленьким и не выглядел на свои почти восемь лет. И не скажешь, что в таком заморыше может содержаться главное оружие деревни — девятихвостый демон-лис Кьюби-но-Йоко.

— Д-да… — паренёк отступил на шаг, подозрительно его оглядывая.

— Прогуливаешь Академию? — поинтересовался Итачи.

Наруто покраснел и отвёл взгляд ярко-синих глаз.

Заглядывая в бушующий речной поток со скалы, откуда он должен будет упасть, если судить по той версии будущего его мира, которую нашёл его «второй он» в своём, Шисуи просчитывал сложившуюся ситуацию.

Будущее стало более определённым, потому что «второй он» в эту ночь нашёл сюжет, где он пришёл с задания, и, скорее всего, это была та самая миссия, задание которой он получил перед тренировкой с малышнёй.

Столкновение при охране границы с шиноби Скрытого Тумана вполне возможно, те как раз, по донесениям разведки, планируют какую-то вылазку и проверку сил боем. Он вернётся аккурат к собранию клана. И вполне мог бы попросить Хокаге попытаться отвести от клана беду. Теперь же, когда открылось не только его будущее и будущее клана, но и многие разговоры старейшин, нет смысла верить Хокаге.

Как показали картинки, Сарутоби любит загребать жар чужими руками. У него есть Данзо, с которым Третий на людях разыгрывает чуть ли не вражду, а оставшись наедине — шепчется о «благе Конохи». Конечно, на сто процентов доверять каким-то там рисованным историям Шисуи не собирался, но, опираясь на эти знания, стал смотреть в нужную сторону и начал замечать то, чего раньше не замечал или не хотел видеть. Несмотря на «всевидящий» шаринган, как это было ни прискорбно, иногда он был просто до безобразия слеп.

Шисуи всегда считал себя честным человеком и, получив задание следить за братом, сделал всё, чтобы показать и натолкнуть того на мысль о слежке. Работа шиноби вообще грязная, но… Возможно, он был слишком прельщён тем миром из снов… Слишком идеальным, чтобы быть правдой… По крайней мере, чтобы можно было добиться того же самого в их реальности.

Саске вздохнул и ещё раз посмотрел на корзинку с едой. Он знал, что мама завернула туда онигири, сладкие рисовые клёцки, его любимые томаты и ещё некоторые продукты.

Всё началось с того, что пару дней назад, когда они обедали втроём, без отца, Итачи вдруг спросил маму о её подруге Кушине-сан.

Мама расстроилась и сказала, что эта Кушина погибла сразу после рождения ребёнка и что мама хотела этого ребёнка взять в их семью, потому что отец мальчика погиб тоже, но некоторые обстоятельства не позволили Микото-каа-сан даже присматривать за сыном подруги.

Брат практически никогда не говорил о своих миссиях, ссылаясь на секретность работы в АНБУ. Но в тот день Итачи задумчиво посмотрел на Саске и сказал, что этот ребёнок, сын маминой подруги, учится вместе с ним в одном классе, а текущее задание Итачи в АНБУ присматривать за этим сиротой с обеда и до позднего вечера.

Саске в это время перебирал в уме одноклассников, и под определение «сирота» подходили всего несколько человек. И, конечно же, по закону подлости «тем самым» оказался этот придурок Узумаки Наруто.

— Сегодня к нам прибывает новенький, — сказал Лидер, точнее, его голограмма, связавшаяся с ним через кольцо, но Орочимару, занятый очередным экспериментом, его проигнорировал.

Выкраденный у учителя Сарутоби — чтоб тому икалось! — три года назад свиток с техникой перерождения занимал все мысли. Орочимару, наконец, был близок к тому, чтобы воспользоваться техникой и добиться долгожданного бессмертия.

Собственное тело, начавшее дряхлеть, стало отвращать. Сорок шесть лет. С одной стороны, пережив десятилетнюю войну, он дожил до такого возраста, до которого добрались лишь единицы самых сильных шиноби. Но старость подходила неумолимо и страшно пугала. Теряющими былую гибкость суставами, высушенными мышцами, которыми он и в юные годы не мог похвастать, напирая всё-таки на ниндзюцу и гендзюцу, чем на тай, впавшими щеками, морщинами вокруг глаз и рта, дряблой шеей.

Он был уже стар и выглядел старо, особенно если сравнивать с кукольным личиком его напарничка Сасори, тот, конечно, и так был на девятнадцать лет младше, но «застывшая юность» начала действовать на нервы, заставляя чувствовать неумолимое приближение конца, — пара десятилетий, и можно будет списывать.

Конечно, Орочимару не был склонен к самолюбованию и, как его бывший друг Джирайя, не желал кадрить девок, опираясь на собственную неотразимость, но кому не хочется всегда быть молодым, красивым и бессмертным?

Учиха Итачи с того последнего момента, как Орочимару его видел в Конохе, заметно возмужал. Подросток прибыл вовремя, не заставляя себя ждать, и даже Сасори довольно заворчал об этом. Насчёт ворчания временно бывшего напарника Орочимару лишь усмехнулся про себя. Марионетка Хируки, в котором сидел «кукольный мальчик», делала поведение Красного Скорпиона старше и ворчливей, иногда Орочимару казалось, что у него в напарниках старый дед, а не двадцативосьмилетний шиноби, выглядящий на шестнадцать.

— Добро пожаловать, — вежливо, но бесцветно поздоровался Лидер, бывший на этот раз в своей телесной форме, так сказать, «во плоти».

Учиха снял с лица и прикрепил к поясу маску, которую носят АНБУ.

— Позаботьтесь обо мне, — чуть склонился паренёк, не отрывая взгляда красных глаз от их лиц.

Тоже вроде бы соблюдая формальности, но не теряя бдительности, словно готовился к нападению. Впрочем, если ему в тринадцатилетнем возрасте удалось выжить одиночкой-нукенином, то Учиха Итачи — калач весьма тёртый. Да и не выглядел мальчишка как-то обездоленно. Добротная одежда по погоде, крепкая обувь, тёплый плащ, видно оружие, да и не светит личиком, похоже. И на вид сытый и ухоженный, словно не скитался незнамо где, а пришёл к ним от мамы с папой.

— Всё хорошо, он добрался до храма Шинсо и вступил в «Акацуки», — ответил Шисуи на выразительный взгляд младшего братишки.

К полной его неожиданности, у Саске прорезалось второе томоэ. Видимо, от переживаний и от кратковременной истерики. Потому что Шисуи сообщил парню новость о том, куда делся старший брат, через несколько дней после ухода Итачи.

Саске молча кивнул, не разговаривая с Шисуи уже пятый день, обидевшись за то, что не дал попрощаться с братом, который тоже по-тихому слинял «отводить от них беду».

Шисуи вздохнул, дети требовали постоянного внимания, и он уже убедился в том, что с «благими намерениями» может быть всё плохо, но с другой стороны — Саске стал сильнее. Второе томоэ — это новая ступень, и, по резкому скачку силы на тренировках, это стало очень заметно.

Появление второго томоэ у Саске подстегнуло остальных заниматься ещё усерднее. Впрочем, дети и так почти не отдыхали, за день растрачивая весь резерв чакры по два-три раза, один полный и всё, что успевало накопиться и восстановиться в течение дня. Торопились, зная, что буквально через несколько недель они покинут замок кошек.

— Я хотел бы посмотреть на статуи в Долине Завершения, — сказал Итачи, когда они закончили с делами в Стране Железа. — Говорят, там мой предок — Учиха Мадара, и Первый Хокаге — Сенджу Хаширама. Два основателя Конохи. Далеко их занесло от нашего селения.

Орочимару кивнул. До следующего задания целая неделя, и можно не спешить. А последний аккорд мести старой обезьяне должен проиграть ещё только через несколько дней. Так что время у них было.

— Те статуи — это символ границы, — пояснил он. — Придётся сделать небольшой крюк, но я ничего не имею против. Мне самому они нравятся. Есть в них что-то особенное.

— О, так вы любитель искусства, Орочимару-сан? — хмыкнул Итачи.

— О, нет, я больше ценитель науки, — ответил Орочимару. — И, поверь, если ты близко познакомишься с Сасори, как я, то в твоём лексиконе тоже будет табу на слово «искусство».

— Саске, Мина, Наруто — вы за старших. Меня не будет несколько дней, как минимум, может быть, дольше. Старайтесь никому не попадаться на глаза, мы достаточно далеко ушли от караванной дороги, но мало ли. Недалеко река, в которой можно поймать рыбу и пополнить запасы для питья, но из-за весны течение стало бурным, так что не лезьте в воду без острой необходимости… Так… — Шисуи наморщился, размышляя ничего ли не забыл, обеспокоенно осматривая лежащую на каменном полу малышню. Только Саске и остался стоять на ногах. — Вы справитесь с дальнейшим обустройством жилья без меня?

— Иди, — кивнул Саске, за время похода, казалось, ещё более повзрослевший. — Мы всё сделаем, не волнуйся за нас, Шисуи-нии-сан. Не маленькие уже. Лучше позаботься об Итачи.

— Извини, онии-сан, — простонал Казуки, который сломал ногу во время их перехода, и из-за которого они так сильно задержались.

Шисуи вздохнул: получилось, что только-только нашли пещеру, и он бросает детей, чтобы вовремя появиться на месте встречи с Итачи и его напарником. Ладно, успел проверить временное жилище на дополнительные входы и наличие хищников: ни тех, ни других не обнаружилось. Да и саму пещеру обнаружил лишь из-за своего сродства со стихией земли. А так в узкой щели в нескольких метрах над землёй и не заподозришь вход в сухую и довольно просторную каменную нишу. В ней было уютно, особенно после того, как Шисуи техникой выровнял пол и соорудил несколько стен для разделения обширного пространства, определив «спальню», чтобы дети соорудили периметр с обогревающими печатями, а то, несмотря на начало весны, было довольно холодно, даже в пещере, закрытой от ветров. Такую площадь одним костерком не отопишь.

Ещё раз посмотрев на своё «павшее воинство» и одну спокойно умывающуюся сиамскую кошку, Шисуи кивнул.