Еще 12 лет назад возможность создания технологий бессмертия многим казалась в лучшем случае занимательной фантастикой

1

. В худшем — фантастическим вздором.

Но прошло не так много времени, и тема радикального продления жизни, борьбы со старением все чаще звучит в прессе, в Интернете, на телевидении. Это результат постепенного осознания все большим кругом людей того, что земная наука достигла такого уровня понимания фундаментальных основ жизни, за которым неизбежно последует создание эффективных методов управления биологическими процессами, включая технологии радикального продления человеческой жизни.

Хотя в прогнозах необходимо опираться не на чьи-то суждения, а на факты и логику, здесь, пожалуй, уместно процитировать лидера одной влиятельной консервативной организации:

«Сопротивление человека смерти становится очевидным: где-нибудь люди постоянно ищут лекарство от смерти. Рано или поздно должно быть найдено средство не только от той или иной болезни, но и от нашей крайней обреченности — от смерти непосредственно. Конечно, медицина бессмертия должна существовать. Сегодня поиск источника исцеления продолжается».

Автор этих поддерживающих нашу веру в науку слов — понтифик, глава римско-католической церкви, папа римский Бенедикт XVI

2

, персона, которую трудно заподозрить в легковесности суждений.

«Идея о промежуточной стадии земной эволюции, ведущей ее на совершенно новый путь, о переходе земной цивилизации в поствитальную фазу, парадоксальна и революционна. Она ломает все сложившиеся стереотипы о планетарном развитии и грядущих его этапах. Она меняет не только наше мировоззрение, но и образ будущего, в котором станет главенствовать не человек, а совсем иная сущность, имеющая искусственную основу — mega sapiens.

Своеобразие авторского подхода к исследованию будущего представляет эвристическую ценность для современного познания, позволяя совсем по-иному интерпретировать процесс масштабных земных преобразований, выявить их действительный вектор и скрытый потенциал.

Проблема будущего требует дальнейшей концентрации интеллектуальных усилий, нестандартных подходов, отличающихся трансдисциплинарностью. И данная работа, несомненно, вносит свой вклад в формирование новой картины мира, добавляя в ее палитру необычные краски. Всматриваясь в эту картину, мы открываем удивительные возможности: мы можем не только увидеть контуры будущего человечества, что позволяет планировать его стратегию с учетом объективно складывающихся реалий, но также спроецировать установленные алгоритмы эволюции на иные цивилизационные структуры Вселенной, совершенно иначе оценив проблему поиска внеземного разума (им занимается международная исследовательская программа SETI).

Лишая нас привилегий и иллюзий — особого места в земной истории (человек — не венец творения), автор открывает фантастические перспективы, которые дарует нам грядущее: например, возможность бессмертия.

Пожелаем же автору дальнейшего развития концепции перехода, ее детализации и наполнения фактологическим материалом, новых творческих свершений и оригинальных идей. А нам, читателям и любителям футурологии, — почаще встречаться с такими произведениями, несущими в себе позитивный заряд, который, резонируя с нашими мыслями, заставляет менять мировосприятие, очищая его от догм и расхожих штампов о будущем».

Из дневника сотрудницы журнала «Знание и жизнь» Вероники Н.

«…Однажды нам пришло письмо, в котором читатель спрашивал: «Дорогая редакция! Что такое поствитализм?»

Никто в нашей редакции о нем не слышал и мне поручили разобраться…

На запрос «поствитализм» Интернет выдал несколько малопонятных ссылок и имя автора термина — Ладимир Михайлович К. Он оказался философом, социологом, футурологом и инженером, участником различных научных конференций. Мне стало ясно, что его широкая известность ограничена лишь его личной скромностью. Я решила, что буду называть его профессором.

Я разыскала телефон профессора и уже через день мы встретились в кафе в центре Москвы.