Автор — участник Великой Отечественной войны. Его повесть об однополчанах-танкистах, о тех, кто доблестно сражался под Сталинградом на внешнем кольце окружения армии фельдмаршала Паулюса, кто стоял насмерть и не пропустил к Волге войска фельдмаршала Манштейна, пытавшихся вырвать из окружения 6-ю фашистскую армию, бесславно закончившую свой путь у стен Сталинграда.
Предисловие
Через три недели после окружения гитлеровских войск под Сталинградом, на Котельниковском направлении внешнего фронта окружения сложилась драматическая обстановка. 12 декабря 1942 года армейская группировка «Гот», имея в своем составе пятьсот танков и почти триста штурмовых орудий, при поддержке пятисот самолетов, двинулась выручать Паулюса — деблокировать его армию. Танковые дивизии генерала Кирхнера нанесли удар вдоль железной дороги Тихорецк — Сталинград. Им удалось к исходу следующего дня в междуречье притоков Дона Аксай и Мышкова выйти в район Верхне-Кумского. До окруженной группы Паулюса оставалось всего лишь 35–40 километров…
Чем могла закончиться Сталинградская битва, если бы 30 дивизий группы армии «Дон» Манштейна и 22 дивизии Паулюса соединились, — и теперь трудно сказать. Но этого не случилось. Участок прорыва грудью закрыли храбрые и стойкие советские воины. Семь суток они вели кровопролитные бои. И хотя гитлеровцы применили в том районе впервые свои новые танки «тигр», однако прорваться к Сталинграду они не смогли.
Историкам известен исход этого драматического этапа великой битвы, но как он протекал, какие люди выстояли там, что они несли в себе — для широкого читателя многое оставалось неизвестным. Казалось, так и останется недопроявленной драма обороны Верхне-Кумского. По крайней мере так думалось мне каждый раз, когда принимался вспоминать заключительный этап Сталинградской битвы.
Но вот совсем недавно на стол легла рукопись, в которой мне сразу увиделись люди — наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, штабные офицеры, совершающие боевые маневры в тех необозримых степях, создавая упругость обороны против танков Гота. Читаю страницу за страницей, и передо мной вырисовывается довольно внушительная картина хода боевых действий против деблокирующего танкового тарана Манштейна на рубежах рек Аксай и Мышкова. А вот и яростные схватки в районе Верхне-Кумского. Ход этих схваток раскрывается в повести динамично, с переживаниями за судьбы людей, то есть так, как это было на самом деле.
В центре авторского внимания — помощник начальника штаба полка лейтенант Кочергин, которому приходится действовать и в штабе, и в боевых порядках. Он напряженно осмысливает боевую обстановку, ищет и находит решения, презирает трусость… Обычно в книгах о войне штабные офицеры показываются несколько в ироническом плане. О Кочергине этого не скажешь. У него есть чему поучиться молодому поколению — как надо думать, верить и утверждать свое право быть офицером, быть нужным человеком в боевом коллективе.
Глава 1
Четко, как на киноленте, в памяти Кочергина отпечатались мелькавшие по сторонам вспаханные гусеницами танков земляные откосы, перевернутые гаубицы, разбитые зарядные ящики, россыпь артиллерийских снарядов, опутанные упряжью белые конские туши, оскалы неестественно вывернутых голов. На откосах, рельсах, у стен станционных строений было серо от множества трупов. Давящее, неприютное, аспидно-серое небо было переполосовано шрамом дымной борозды, размываемой сырым, пронизывающим ветром. Все рождало тревожные чувства, принуждало втягивать голову в люк башенки. Душил горклый запах недавно отгрохотавшего боя, сажи, окалины. Молчание становилось невыносимым.
— Глянь, Шелунцов, ну и «порядочек» навели здесь наши танкисты! — каким-то чужим, с хрипотцой, голосом крикнул вниз водителю Кочергин. — Целая конно-артиллерийская часть дух испустила. И пехота…
— Коней жаль, товарищ помначштаба, красавцы были, — негромко загудело из чрева броневичка.
«Тингута» — мелькнула надпись, выведенная мелом на закопченной стене пакгауза.
— Из эшелона, видать, разгружались! — снова глухо гуднуло снизу. Шелунцов тоже томился неизвестностью.
