Том Хэд, главный инженер Арктической Компании холодильных машин, нервно ходил по своему рабочему кабинету. Он что-то обдумывал и машинально насвистывал популярную в Америке песенку: «Ну и жара!»

Наружность Хэда невольно возбуждала к нему симпатию. Ясные глаза его, с отливом голубой стали, сохранили свой блеск и смотрели спокойно и уверенно. Чувствовалось, что Хэд не растеряется в минуту опасности и победит все препятствия обаянием своей личности и силой воли, закаленной в испытаниях жизни. Нервное, подвижное лицо его ясно указывало, что жизнь далась ему не легко.

Изредка Хэд останавливался перед чертежами, развешанными по стенам его. кабинета. Тогда он начинал торопливо гладить уже седеющую голову, как будто помогая процессу мышления, а губы его слегка вытягивались вперед, что придавало лицу детски-наивное выражение.

Как знакомы и близки ему эти огромные бумажные простыни, на которых были изображены непонятные другому «иероглифы техники», какая-то паутина линий, извилистые кривые, кружочки и длинные полоски, закрашенные различными цветами, имеющими свое определенное значение.

Против одного чертежа Том задержался немного дольше, потом быстро подошел к рабочему столу и принялся за продуманный только что эскиз детали усовершенствованной им холодильной машины, над которой он работал более десяти лет.