За рулем красно-коричневого «паккарда» сидел коренастый дородный мужчина с грубо отесанным лицом. Звали его Никола Чиофало. Одна сторона его пропотевшей, неуклюже сидящей куртки оттопыривалась над автоматическим кольтом 45-го калибра.

Внешность его соседа, Харри Дитриха, разительно отличалась: невысокий, холеный, одетый с традиционным гангстерским шиком — пиджачок в тоненькую полосочку с набивными плечами и блестящими лацканами, большая серая шляпа, начищенные до глянцевого блеска башмаки с гетрами. Он сам не причислял себя к гангстерам, и даже ни разу в жизни не держал в руках оружия.

Харри Дитрих был торговцем. Просто фирма, в которой он трудился, специализировалась в области розничной торговли спиртным. А злосчастная Восемнадцатая поправка делала этот бизнес нелегальным.

«Паккард» протискивался по жарким узким улочкам кварталов Майло. Женщины в квартирах — пожилые, проводящие свое время, пяля глаза из-за окон, и молодые, проветривающие своих пискунов на ржавых площадках пожарных лестниц — старались не слишком упорно рассматривать обоих мужчин в проезжающей машине. Но зато ее сопровождали открыто подозрительные взгляды второй половины человечества, занятой игрой в скопу на ступеньках домов, разодетых в нижние рубашки, штаны и домашние тапочки, и ребятня, блаженствующая сидя на тротуаре, опустив босые ноги в водосточные канавы, а спинами подперев мусорные бачки.

За полтора года после вступления в силу сухого закона они научились понимать значение грубых мужских физиономий в дорогих автомобилях. Для них любой человек в «паккарде» был чужим, более того, иностранцем.