Когда меня спрашивают, что я же могу сказать о Сеуле, я всегда отвечаю: «Сеул — очень большой город. Ну очень большой!» Сеул, действительно огромен. Огромно и его значение в жизни Кореи — страны до предела централизованной.

Начну, наверное, с физических размеров города и его населения. Сейчас оно достигло 10 с половиной миллионов человек (точнее, на начало этого года — 10.321.496 человек). Это означает, что в Сеуле живет каждый четвертый кореец. Вдобавок, говоря о населении Сеула, следует принять во внимание и сеульские пригороды, которые с административной точки зрения частью Сеула не считаются, но фактически входят в тот же гигантский мегаполис. Сами корейцы часто говорят не столько о Сеуле, сколько о так называемой «столичной зоне», которая включает все многочисленные пригороды и города-спутники корейской столицы. Эту зону можно упрощенно представить в виде огромного круга, радиусом около 70–80 километров, и с центром где-то на южной окраине столицы. Вся «столичная зона» буквально пронизана линиями электрички и метро, и значительная часть ее населения работает или учится в Сеуле (или же, наоборот, живет в Сеуле, а работает в одном из городов-спутников). Население «столичной зоны» сейчас составляет 19 миллионов человек, или, иначе говоря, примерно 40 % всего населения страны. Для сравнения, все москвичи — это только 1/15 населения России.

Даже по мировым масштабам Сеул довольно заметен, сейчас в городе живет каждый 500-й житель нашей планеты (а если опять говорить о «столичной зоне», то и вообще — каждый 250-й землянин). Надо сказать, что стремительный рост населения Сеула начался только в нашем веке, вскоре после захвата Кореи Японией. До этого на протяжении почти 5 столетий население корейской столицы оставалось сравнительно постоянным, на уровне где-то 100–150 тысяч человек. В 1936 г. оно уже составило 727 тысяч, в 1945 г. (первый год корейской независимости) — 901 тысячу, а всего через пару лет перевалило за миллионный рубеж. В 1960 г. в городе было уже полтора миллиона жителей, в 1975 г. — 5 с половиной миллионов. Быстро рос город, «город-динозавр», как метко назвал его один корейский журналист.

Площадь города равняется сейчас 605 квадратным километрам, что чуть больше площади Токио, и заметно больше площади Парижа. Сеул по плотности населения оставляет далеко позади большинство крупных городов мира, ведь плотность застройки здесь исключительная, дома жмутся друг к другу, оставляя место лишь для узких, извилистых переулков, на которых порой не могут разъехаться и две встречные машины. Не удивительно, что в административном отношении Сеул является сейчас так называемым «специальным городом», по правам приравненным к провинции (хотя на практике его политическое значение куда больше, чем у любой корейской провинции). В то же время большинство его жителей — это сеульцы в первом-втором поколении, они хорошо помнят, откуда они сами (или, самое большее, их родители) пришли в этот город. Поэтому всякие проблемы региональной политики, конфликты между провинциями (а в Корее такие конфликты очень сильны) — все это отражается и в Сеуле.

Одновременно, Сеул в Корее — это в самом буквальном смысле слова «центр всего». Это началось не вчера и не полвека назад. Высочайшая централизация всегда была характерна для Кореи. Так, двести лет назад, в конце XVIII века, из примерно двух с половиной тысяч чиновников страны, примерно 2 тысячи было сосредоточено в Сеуле, и только несколько сотен работали за пределами столицы. Сохраняется эта традиция и в наши дни. Официальный корейский Институт проблем градостроительства лет пять назад опубликовал свои подсчеты удельного веса Сеула в различных областях жизни страны. Как уж они там считали — не знаю, и просто сообщу Вам их цифры. Итак, в соответствии с их подсчетами, в Сеуле сосредоточено примерно 76 % всего экономического потенциала страны, примерно 92 % внешнеполитического потенциала, примерно 62 % всех финансовых возможностей. В Сеуле обучается 26 % всех корейских студентов, работает 41 % всех корейских докторов.

Относится к деньгам можно по-разному, но нельзя не признать, что они относятся к числу самых интересных и важных изобретений человечества. Идея денег кажется нам столь очевидной, что даже странно подумать о том, что некоторые великие цивилизации (древнеегипетская, например) преблагополучно обходились без привычной нам монеты — и строить пирамиды отсутствие денег не мешало! И, тем не менее, деньги были изобретены несколько раз, причем, скорее всего, независимо друг от друга.

Одним из главных центров денежной экономики с древнейших времен был Китай, страна, которая на протяжении тысячелетий оказывала на Корею огромное влияние. Монеты в Китае появились в середине I тыс. до н. э., и не удивительно, что и в Корее вскоре после ее превращения в централизованное государство попытались воспользоваться китайским опытом и создать свою собственную монету. В Китае существовали и бумажные деньги, но этот опыт на Корею особого влияния не оказал (впрочем, сегодня у нас речь идет только о монетах, бумажные купюры — это отдельная тема).

Первая попытка ввести в Корее монетное обращение была предпринята почти ровно тысячу лет назад, в 996–998 годах, в начале правления династии Коре. Именно тогда здесь отчеканили первые монеты. Впрочем, это слово не совсем точно, ведь на Дальнем Востоке монеты в старину, строго говоря, не чеканили, а отливали в специальных формах. Материалом для монет служил медный сплав. Любопытно, что в те времена на Дальнем Востоке у монет не было номинальной стоимости, они стоили ровно столько, сколько стоила та меди, из которой они были изготовлены, то есть очень немного.

Внешний вид первых корейских монет вполне соответствовал тогдашним дальневосточным традициям (традиции эти зародились в древнем Китае). Это были маленькие круглые монетки с квадратным отверстием посредине. Отверстие было необходимо потому, что монеты использовались обычно в связках, и через отверстие пропускали шнурок, на который они и нанизывались. Это было вызвано тем, что каждая отдельная монетка была очень дешевой, и на одну монетку можно было, в лучшем случае купить чашку чая. При покупке товара подороже счет шел на сотни и даже тысячи монет. Как и современные им монеты китайской династии Сун, весили они 3,75 г каждая. Как и на других монетах стран средневекового Дальнего Востока, на первых корейских деньгах не было рисунков, а только короткая надпись китайскими иероглифами (обычно — только 4 знака). Надпись эта указывала, при каком короле или императоре была изготовлена монета. Впрочем, иногда вместо имени (точнее — девиза правления) императора на корейских монетах указывалось место их изготовления — «Восточная страна» (Тонгук) или же «Приморская страна» (Хэгук), то есть Корея.

Однако первый блин вышел комом. Первые корейские монеты особой популярностью не пользовались, и продержались в обращении они недолго. Примерно через полвека произошел полный возврат к натуральному обмену. При этом основной «валютой» служили рис и свитки ткани, а для особо крупных платежей изредка использовались слитки серебра (из-за своеобразной формы их часто называли «серебряные бутылки»). Впоследствии корейские власти предприняли еще несколько попыток ввести монеты в обращение, но и эти попытки окончились неудачей. По причинам, о которых до сих пор довольно горячо, но безуспешно спорят историки, натуральный обмен оставался в Корее главной (и, по сути, единственной) формой торговли необычайно долго, до конца XVII столетия.

Среди многих факторов, которые сделали возможным «корейское экономическое чудо», не следует забывать об одном — о корейской семье. Действительно, корейская семья сыграла огромную роль в превращении одной из самых отсталых стран нашей планеты в великую индустриальную державу. Когда экономисты и историки говорят о причинах экономического рывка, совершенного Кореей и ее соседями в последние два-три десятилетия, они предпочитают рассуждать о правильно выбранной стратегии, оценивать роль щедрых иностранных кредитов и влияние международного окружения. Конечно, они правы, но — только отчасти. Я уверен, что своими успехами Корея в большой степени обязана своим традициям, которые формировались здесь тысячелетиями. Среди этих традиций немалую роль играют и те, которые определяют корейский семейный уклад.

Надо сказать, что корейская семья во многом отличается как от западной, так и от российской. В Корее, как и в других государствах Дальнего Востока, традиционная патриархальная семья, исчезнувшая на Западе более столетия назад, благополучно сохранилась до наших дней. В брак люди вступают раз и навсегда. Развод редок, и чаще всего воспринимается как позор — достаточно сказать, что по количеству разводов Корея уступает США или бывшему СССР примерно в три раза. Дети живут со своими родителями по крайней мере до того, как сами женятся или выйдут замуж, причем кто-то из детей (обычно старший сын) остается с родителями и после того, как вступит в брак. Его задача — заботиться о родителях. Дети воспитываются в духе абсолютного повиновения родителям, отцовское или материнское слово остается для них законом на всю жизнь. На детей возлагается и обязанность содержать престарелых родителей.

Казалось бы, какое отношение имеют все эти обычаи к экономическому росту? Самое прямое. Начнем с того, что если сравнивать Корею с другими государствами примерно такого же экономического уровня, то здесь на государство ложится куда меньшее бремя разнообразных социальных выплат пенсий, стипендий, пособий. Иностранцам, приехавшим в Корею с Запада, бросается в глаза, насколько низок здесь уровень налогов. В странах Европы или Америки в последние десятилетия стало нормой, что в налоги у среднего гражданина уходит от 35 до 50 процентов зарплаты! Поскольку налоговая шкала сейчас везде прогрессивная, то более обеспеченным приходиться платить еще больше, и порою они вынуждены расставаться с 70–80 % всех своих доходов. Понятно, что при таких налогах зачастую нет смысла особо напрягаться сколько не работай, все отберет налоговое управление. Куда же уходят эти огромные налоги? Не на армию, как часто думают в России, и не на государственный аппарат. Давно уже прошли те времена, когда вооруженные силы или полиция были главными потребителями государственных денег на развитом Западе. В наши дни основная часть отобранных в виде налогов средств идет на социальную сферу, и, в первую очередь, на всяческие пособия. Поскольку в странах Запада много разводов и, как результат, одиноких женщин с детьми им приходиться платить немалые суммы в качестве пособий. Поскольку на Западе принято, что дети не только не живут с родителями, но и не оказывают им никакой помощи — правительствам приходиться выделять немало средств на выплату пенсий или содержание домов престарелых (а в той же Америке старость в доме престарелых — давно уже не просто частая, но обычная ситуация!). Поскольку на Западе дети обычно уходят их дома в 18–19 лет и более не могут рассчитывать на поддержку со стороны родителей, государству приходиться выдумывать всякие финансовые схемы, чтобы дать им возможность получить образование.

В Корее такой необходимости нет. Поэтому Корея, хотя и вынуждена, например, содержать огромную (для страны с таким населением) армию и весьма серьезные спецслужбы, отличается очень низким уровнем налогов: обычный кореец отдает в качестве налогов от 12 до 20 процентов своих доходов, богачи платят немного больше. Крепкая семья снимает с государства немало забот, позволяя ему сосредоточиться на самом главном: обороне, развитии внешних связей, создании экономической инфраструктуры. Разумеется, особенности семейной жизни в Корее — это только одна из причин ее экономических успехов (причем далеко не главная), но забывать о ней нельзя.

Хотелось бы закончить эту программу на этакой оптимистической ноте (мол, «сейчас все хорошо, а дальше будет совсем замечательно»!), однако, увы, это не получается. К сожалению, старая патриархальная семейная структура распадается и в Корее (в немалой степени из-за западного влияния, но не только из-за него). Процесс этот идет медленно, но все-таки идет. Есть у него, конечно, и хорошие стороны, но уже ясно, что рано или поздно и Корея в своей социальной политике столкнется с теми проблемами, которые сейчас приходиться решать западным странам. Однако до этого пока еще довольно далеко.

Сегодняшний наш рассказ — о том, как работает корейская почта. Наверное, начать надо с того, что корейская почта работает хорошо (как, впрочем, и большинство корейских учреждений). Письма здесь почти никогда не пропадают и доходят до адресата очень быстро. Внутри Кореи, например, обычное письмо идет не более 3–4 дней. Есть и срочные письма, которые стоят существенно дороже, но которые доставят адресату в любую точку страны не позднее, чем через сутки. Неплохо обстоят дела и с международными письмами и бандеролями — они тоже доходят достаточно быстро (особенно, если идут не в Россию).

В 1994 году — последнем, за который у меня есть статистические данные, корейцы отправили 3 с половиной миллиона внутренних писем и 24 тысячи посылок. Таким образом, получается, что писали письма друг другу они примерно с такой же частотой, что и жители России (по данным международной статистики, в том же 1994 году россияне, которых, как известно, примерно в три раза больше, чем корейцев, послали друг другу в три раза больше писем). С посылками, однако, дело обстоит иначе. Корейцы в 1994 году отправили друг другу примерно 24 тысячи посылок и бандеролей, то есть почти столько же, сколько и россияне. Однако вот по количеству международных отправлений (в 1994 году их было в Корее послано 30 тысяч и получено 60 тысяч) Корея, несмотря на в три раза меньшую численность населения, превосходила Россию. Это и понятно, ведь и по своему значению в мировой экономике Корея, занимающая 11-13-е места в мире по объему экспорта, тоже оставила Россию позади, а никакая торговля немыслима без переписки. Впрочем, в последнее время количество почтовых отправлений особо не увеличивается. Связь по факсу и, особенно, по быстро развивающейся в Корее системе электронной компьютерной почты все в большей степени вытесняет традиционные письма и открытки.

Кстати, об открытках. С наибольшей нагрузкой работает корейская почта по праздникам: перед рождеством, лунным Новым годом, и праздником осеннего урожая Чхусок, когда все корейцы стремятся отправить друг другу поздравительные открытки. Во время этих праздников принято поздравлять всех знакомых и коллег, так что совершенно нормально, когда человек перед рождеством отправляет 30–40 открыток. Открытки в Корее изумительно красивые, порою их так и хочется вырезать и повесить в рамочке на стену, да стоят они сравнительно недорого — в любой западной стране открытка сравнимого качества обойдется раза в три-четыре дороже.

По своему внешнему виду корейское отделение связи не очень-то отличается от российского, разве что выглядит заметно чище и аккуратнее. А так — все тоже, те же почтовые весы, те же приемщицы, и даже — очереди (явление в Корее весьма редкое). Есть, впрочем, и ряд отличий. Начнем, наверное, с того, что в Корее почта по совместительству играет роль и сберегательной кассы. На почте можно не только оформить денежный перевод, но и оплатить счета за коммунальные услуги, и даже открыть денежный счет. Большинство корейцев предпочитает держать деньги в банке, однако в маленьких деревнях, где нет банковских отделений, почта во многом их заменяет, и избавляет жителей небольших поселков от необходимости ездить в город, чтобы положить деньги на счет или взять из с него.

С другой стороны, почта в Корее не занимается рассылкой газет и журналов. Все крупнейшие периодические издания имеют свою собственную систему доставки, которая не имеет к почте никакого отношения, так что по почте доставляют только малотиражные специальные издания, которые не поступают в массовую продажу, и которые выписываются очень немногими. Отправляют их при этом как обычные бандероли, запечатанными в стандартный пакет, на который в некоторых редакциях даже наклеивают марки.

1 октября в Корее отмечается праздник — день вооруженных сил, и в связи с этим имеет смысл рассказать немного о том, что представляет из себя современная южнокорейская армия.

Разумеется, Корея имела вооруженные силы с незапамятных времен, и дела корейским военным всегда хватало. Корея — это маленькая страна, расположенная в стратегически важном регионе, так что воевать ей приходилось часто. Тут можно вспомнить и ожесточенные конфликты с китайскими империями, и продолжительное сопротивление монголам, и бесконечные столкновения с японцами. Однако в 1910 г., когда Корея стала японской колонией, современная армия существовала здесь только в самом зародышевом состоянии. Поэтому в своем нынешнем виде корейские вооруженные силы возникли уже после Второй мировой войны, после освобождения страны от японских колонизаторов. Еще в конце 1945 года американская военная администрация, которая тогда управляла Южной Кореей, начала формирование «полевой полиции», которая и стала зародышем вооруженных сил Южной Кореи. Официально же армия была создана после того, как 15 августа 1948 года в южной части Корейского полуострова была провозглашена Республика Корея.

Южнокорейской армии не исполнилось и двух лет, когда 25 июня 1950 года части вооруженных сил Северной Кореи внезапно пересекли разделявшую Север и Юг демаркационную линию («38-ю параллель»). Так началась Корейская война, которая поначалу разворачивалась крайне неудачно для Юга. Фактически южнокорейская армия была почти полностью разгромлена в первых же сражениях, и к сентябрю 1950 г. северяне заняли более 90 % всей территории страны. Только вступление в войну США спасло тогда Южную Корею от окончательного поражения. Опыт лета 1950 г., воспоминания о произошедшей тогда военной и политической катастрофе, о фактической беспомощности корейской армии перед лицом хорошо вооруженного и обученного врага во многом сформировали мировосприятие южнокорейских военных и государственных деятелей. В этом смысле Южная Корея отчасти напоминает СССР, где раны лета 1941 г. не могли зажить очень долго. Решимость не допустить повторения подобной катастрофы до сих пор в немалой степени определяет южнокорейскую военную политику.

Во многом это вызвано и тем обстоятельством, что юридически Южная Корея — это и поныне воюющая страна. В 1953 году Корейская война закончилась не миром, а только перемирием, соглашением о прекращении огня. В Корее нет мирного договора, то есть формального соглашения, которое прекратило бы состояние войны, так что с международно-правовой точки зрения Корейская война как бы еще и не окончена. И это не только какие-то юридические тонкости. Граница между Севером и Югом неспокойна, северокорейские диверсанты регулярно появляются на юге страны, а засланные с севера террористы по меньшей мере трижды — в 1968, 1974 и 1982 гг. — пытались организовать покушения на южнокорейских президентов. «Малая» война разведок и спецназов в любой момент может перерасти в большую войну, и военные специалисты уже несколько десятилетий относят Корейский полуостров к числу наиболее нестабильных регионов планеты. Поэтому и не удивительно, что в жизни Республики Корея армия играет немалую роль.

Южнокорейская армия обучена американскими инструкторами, и вооружена в основном американским оружием. На территории Кореи по-прежнему находятся американские войска, которые в случае войны должны действовать совместно с корейской армией. Поэтому структура корейских вооруженных сил более или менее копирует американскую, и во многом отличается от привычной нам российской /советской структуры.