Гленн Холландс родился и вырос в Кейптауне, недалеко от мыса Доброй Надежды, где сливаются воды двух океанов, Индийского и Атлантического. С раннего детства приобщился он к водной стихии и чувствовал себя на ее просторах почти так же уверенно, как и на суше. Отец его, Томас Холландс, потомственный англичанин, несмотря на фамилию, владел небольшой верфью и часто приводил туда своего единственного сына. Гленну не было и пяти лет, когда его мать скончалась во время вторых родов. Серьезный не по годам, по характеру замкнутый, к двенадцати годам он овладел искусством управлять небольшой парусной лодкой. Кроме того, Гленн увлекался рисованием и никогда не расставался с альбомом. Рабочие верфи, заметив мальчика, старательно рисовавшего что-то в своем альбоме, добродушно подшучивали над юным художником. А он, предоставленный самому себе, увлеченно рисовал парусные корабли: и те, которые видел наяву, и те, которые создавались его воображением. Свои рисунки он показывал только отцу. Томас внимательно рассматривал их и делал серьезные замечания, как правило, практического свойства.

— Красивая у тебя вышла вот эта яхта, но уж больно дорого обойдется ее строительство. Кому такая красота сейчас по карману? — Он тяжело вздыхал и гладил сына по голове. — Но ты рисуй, — спохватывался отец, — думаю, из тебя выйдет хороший конструктор морских судов.

Отец не ошибся. Уже в пятнадцать лет Гленн получил вторую премию и денежное вознаграждение за свой проект морской яхты, представленный на конкурс, организованный местным журналом для яхтсменов. Более того, его проект так понравился одному из местных яхтсменов, что он заказал по нему постройку яхты на верфи Томаса Холландса. Постепенно дела на верфи пошли лучше. Кроме рыбацких лодок, там стали строить небольшие прогулочные яхты. Улучшилось и финансовое положение Томаса, и он смог оплатить обучение сына в колледже.

По окончании колледжа Гленн открыл при верфи отца конструкторское бюро, стал получать заказы. Многие его проекты воплощались здесь же, на верфи отца, а на поточном строительстве яхт нового класса «пингвин» им удалось прилично заработать. Вот тогда Гленн предложил отцу построить большую яхту, о которой мечтал с детства. Предполагалось, что яхта водоизмещением в шестнадцать тонн должна была быть оснащена в полном соответствии с требованиями океанского плавания. О своем заветном желании совершить когда-нибудь на такой яхте круиз вокруг Африки отцу он не рассказывал. О нем знала только его подружка с детских лет Барбара, жившая по соседству. Тихая, ласковая, она все чаще появлялась в их доме, помогая по хозяйству. Томас привязался к девушке, надеясь, что в ее лице сын обретет добрую жену и хозяйку в доме, а потому частенько называл ее доченькой.

Когда строительство яхты было закончено, случилось непоправимое: скончался отец Гленна. Сердечный приступ случился у Томаса Холландса прямо на стапельной площадке, и, пока «скорая» добралась туда из Кейптауна, врачам оставалось только констатировать смерть от острой сердечной недостаточности.

Первый понедельник апреля начинался для Джоанны Вителли как обычно. В семь пятнадцать она выехала из дома, а в семь сорок пять уже парковала свою машину на специальной стоянке рядом со зданием Верховного суда в Вашингтоне. Выйдя из машины, она привычным движением оправила на себе серый костюм из мягкой фланели: слегка расклешенную юбку, прикрывающую колени, и короткий свободный жакет без воротника. Серую гамму оживляла блузка густого зеленого цвета с высоким воротом, длинные концы которого были завязаны на манер мужского галстука. Волнистые темно-каштановые волосы были собраны в низкий пучок, открывая лицо с правильными чертами и подчеркивая длинную шею. Джоанна повернулась лицом к Капитолию и глубоко вдохнула неповторимый аромат свежести весеннего раннего утра. Прохладный воздух был прозрачен, солнце, уже поднявшееся над крышами, посылало ей ласковый привет своими теплыми лучами, обещая хорошенько прогреть город к ланчу. На секунду Джоанна зажмурила широко расставленные светло-серые глаза. Оберегая зрение, она старалась по возможности не пользоваться темными очками. В детстве ее называли Рысью за уникальную способность видеть в темноте почти так же хорошо, как при свете, да еще за бесшумную, легкую походку. Эти замечательные качества очень пригодились ей во время грандиозного приключения, которое она пережила пятнадцать лет назад на родине, в прекрасной Италии. Как она не хотела участвовать в том, что считала чистой авантюрой!

Да, — соглашался с ней Луиджи, старый друг ее отца, погибшего на войне, — авантюра, но ты должна это сделать, хотя бы в память об отце. Кроме тебя, никто из нас с этим не справится.

Неужели все это произошло с ней? Конспирация, перестрелки? Ослепительное сияние драгоценных камней и завораживающий матовый блеск золота? А та короткая, как вспышка молнии, любовь? Все это казалось теперь нереальным, как сон. Прошло пятнадцать лет, за которые столько всего произошло. И кто сейчас узнает ту худенькую семнадцатилетнюю девушку в солидном адвокате Джоанне Вителли? Да и в живых из участников той авантюры никого не осталось. Так что никому эта история из ее прошлого не известна. Даже своему другу, за которого ей позже пришлось выйти замуж, художнику Алессандро Вителли, она не все рассказала. Их союз был всего лишь формальностью, но помог ей тогда обрести второе дыхание и круто изменить свою жизнь. Разводиться они с Алессандро не стали, просто разъехались и остались друзьями. Ей удалось убедить мужа, что его богемная жизнь свободного художника и ее выверенная по минутам жизнь начинающего адвоката никак не сочетаются. Претензий она ему не предъявляла, хотя имела все основания. Природный ум, сдержанность и дар убеждения всегда помогали ей в жизни. Они и легли в основу ее быстрой карьеры на адвокатском поприще. Вспоминать о прошлом или жалеть о чем-то Джоанна не имела склонности, да и некогда было, почти все ее время было заполнено работой.

Сегодня ей предстояло выступить на заседании Апелляционного суда по делу Молинари.

Серджио Молинари, несправедливо осужденный по делу о коррупции в ресторанном бизнесе, обратился к ней за помощью. Ей не составило особого труда вытащить на свет божий свидетельства того, что за истцом скрывались действительно коррумпированные предприниматели, для которых процветающий бизнес Молинари стал представлять определенную угрозу. Вечное соперничество, конкуренция, будь она проклята, как будто им места на земле всем не хватает!