… В Город мы вошли вчетвером: я, Чукки Даун, Дистройер и Пробрюшливое Жорло по прозвищу Пожиратель Крыс, полученной им после известных событий, случившихся на Крысином Прииске. Тогда еще газеты разволновались, и особенно усердствовал Электронный Репортер. Он кричал, что Пробрюшливое Жорловышло за Рамки, но это, конечно же, было неправдой, как и все, что пишется в газетах, потому что за Рамки никто не выходил, а Пожиратель вышел всего лишь в Декретный Отпуск, что во многом спасло его от Гильотины. И то уже потом, когда все улеглось.

Лично я считаю, что несусветная глупость — всех, кто хоть немного вышел за Рамки, отправлять на Гильотину. Вот я бы на месте Верховного Судьи давно заменил бы Гильотину на Крематорий. Дешево и быстро, к тому же все механизировано, а то однажды одного чудака казнили, так ухлопали часа три, пока Хэнгмэн обедал, пока точил нож, ибо другого времени, разумеется, для этого не было, потом приговор потеряли, искали, искали, искали. Волокита. Бедняга умереть несколько раз успел в ожидании… В общем я за Крематорий.

И тут ход моих мыслей прервало Пробрюшливое Жорло:

— Эх, Юзеф, видел бы ты, как гибли Лиловые Десантники! Вот как раз у того дома они вдвоем положили двадцать семь Велосипедистов Принца, и еще успели вколоть себе LCD и потом кайфовали, пока их резали на части. Гуп…А вон там дальше в винном подвальчике у Поджера велосипедисты тоже накрыли двоих. Ох, что там было! Гуп, гуп…Когда их головы вытащили наружу вместе с трупами Велосипедистов у одного в зубах торчало два откушенных пальца, а у другого…

Я щелкнул пальцами и перебил Пожирателя Крыс, не люблю долгих сопливых воспоминаний. Но тут влез Чукки:

В Городском Саду у памятника Железной Деве торчал какой-то типчик с букетиком незабудок, или еще чего-то я не в этом не разбираюсь. Завидев нашу милую компанию, и прежде всего Пожирателя Крыс, он повел себя странно: бешено замахал руками, подобно ветряной мельнице, а потом, так и не выпустив из рукбукет, прыгнул в обтянутую колючей проволокой траншею, которая тянулась поперек Центральной Аллеи и исчезала в сумерках.

Через пару-тройку секунд из траншеи появился дырчатый пулеметный ствол и голова в пятнистой каске, щедро утыканная цветочками.

— Замаскировался, — констатировал Чукки.

— Нет, — не согласилось с Соратником Пробрюшливое Жорло, — он в ожидании Спаривания. Потому оборудовал для себя Сектор Отдыха. Хулиганов они боятся…Тут так принято, — виновато добавил Пожиратель, пригибаясь от пулеметной очереди, распугавшей Хищных Птичек сидевших на одинокой секвойе. Птички разлетелись по Саду и теперь злобно шипя, поправляли перышки в ожидании клиентов.

Неподалеку стояла табличка-перевертыш: «Возможно падение медведей с высоты». Каких еще медведей? Я протер глаз и перечитал: «Возможно падение предметов с высоты». Уже лучше, но на всякий случай перечитывать в третий раз я не стал. Мало ли чего прочтется. Тем более над нами довольно низко прошел неопознанный летательный аппарат, в кабине которого ясно угадывались могучие бурые фигуры медведей в шлемофонах и с дымящимися сигарами.

«Ты колеблешься, значит, ты неправ!» — подумалось мне, и я заметил, что действительно немного раскачиваюсь из стороны в сторону, — «а если я неправ, значит… я — лев? Интересно».

Мне снова полезли в голову глупые мысли о характеристиках пуль со смещенным центром, об их свойствах, манере поведения и способах применения. Совершив над собой немалое усилие, я выбросил их из головы, и они покатились по пыльной дороге прочь из Городского Сада…

— Ты колеблешься, значит — неправ! — крикнула Сушеная Голова и принялась раскачиваться на цепи, подобно маятнику.

— Заткнись! — пробурчал я, зная, что это бесполезно. Мы уже подходили к Площади и почти не скрывались, так как наше с Чукки Размерзание подходило к концу и мы уже представляли собой довольно внушительную по меркам Дьявольского Города силу. Целых два(!) Корпса, подкрепленные парой Воспитанников, это я вам скажу не хухры…

Голова захихикала, потом спросила:

… В Городском Саду произошли некоторые перемены: ямок для влюбленных стало побольше, причем, что интересно, кое-где уже торчали поставленные чьей-то заботливой рукой крестики, а кое-где и осиновые колышки. На месте памятника Железной Деве зияла громадная дыра, над которой вился сизый дымок. Когда мы подошли к краю этого котлована, то увидели, что памятник лежит на дне заботливо прикрытый гигантским рекламным плакатом: «Димедрол — лучший завтрак!», на котором был мастерски изображен ослепительно улыбающийся мускулистый мужчина, естественно с голым торсом, крепко сжимающий в рукепачку димедрола. Сама же Железная Дева вид имела плачевный и изрядно поцарапанный, даже ее свирепое личико казалось измятым.

— Статья 114-я Кодекса Дьявольского Города, гуп… — Изнасилование памятников, — безапелляционно констатировало Пробрюшливое Жорло, и пояснило, — шесть месяцев на Свинцовой Цепи.

— Шесть месяцев? — выпучила глаза Сушеная Голова, — всего-то?

— Какая жестокость! — скривил нарисованные губы Чукки.

— Смотрите, какая у меня шапочка есть! — сообщил нам наш непосредственный Хэнгмен, пасшийся неподалеку.

По дороге нам попалась пара Лиловых Десантников. Как ни странно, они ничего не стали предпринимать, а предусмотрительно скрылись в одном из переулков, благоразумно обогнув стоявший на их пути Сияющий Пьедестал. Не знаю за кого они приняли бедных артистов, но, похоже, что Велосипедисты травили их по всему Городу и они решили переждать. На всякий случай. Чтож, это было разумно со всех точек зрения.

Мы, не скрываясь, вышли на прилегающую к Саду Площадь и услыхали из глубины Сада звуки стрельбы и боевой клич Лиловых. После прозвучало еще два взрыва и все стихло.

На тротуаре стояло два новеньких, пахнущих соляркой Бульдозера, я мысленно поблагодарил Сторожа за пунктуальность и весело дернул за цепь Сушеную Голову. Она показала мне язык и плотоядно ощерилась.

Выложенная серым полированным камнем Площадь завораживала, тут действительно было, где развернуться. Где-то в глубине ее поблескивал загадочный Пьедестал.

— Да, здесь! — констатировал Чукки, осматривая поле грядущей битвы. Вокруг него уже появился легкий искрящийся ореол, что означало полное окончание Разморозки, такой же теперь можно было заметить и вокруг меня, если глядеть со стороны и к тому же Особым Зрением, а это значило одно — теперь действительно пора.

Месяца три назад мы праздновали какой-то праздник и тогда в последний раз заезжали в Желтую Деревню. Тогда еще Белый Дьявол сказал, что идет на Дно и ушел, но по дороге его перехватил Чукки и предложил сыграть в Кости — древнюю и очень занимательную игру. Ему как раз один тип привез три мешка костей и он благополучно спускал их в трактирчике «У Поджера». Но Белый Дьявол играть не захотел, он хотел на Дно. Однако Дно было полностью занято Пробрюшливым Жорлом и потому мест для Отдыхающих не было. Тогда Белый Дьявол расстроился и подрался с Дракончиком, однако тот как раз провел Трансформацию и чуть не отломил Белому его любимый левый Рог.

На шум примчался Веселый Сторож и наложил на всех штраф, но, как известно, Дьяволы не чтят Договора, а Дракончики их просто не читают…

Неплохо мы тогда повеселились… Да… А так, я глядел по сторонам и видел, что за прошедшее время здесь практически ничего не изменилось. Старик Мицусито все так же разбирает соседские заборы, Дорога Разочарований все также перекрыта полосатым шлагбаумом, на котором, сплевывая жевательный табак, все также сидит пара Лиловых Десантников в своих оранжево-черных комбинезонах. Они никого не трогают просто сидят, потому что Полковнику так, видите ли, спокойнее. Завидев меня и быстренько идентифицировав, они спрыгнули со шлагбаума и поприветствовали старика. Я тоже поздоровался с парнями, и они снова уселись на пост. Нейтралитет, однако.

Когда-то мы немало помогли их нынешнему командиру в борьбе с Черными Подполковниками, это притом, что Святой Джон Джонс, или СДД был тогда обычным майором и звали его Коннор. Потому сейчас у нас мир и дружба, но в нашем Иррациональном Мире все так быстро меняется…

Еще метров через пятьдесят я увидел маленького, но тучного человечка с жиденькой бородкой, привязанного к придорожному столбику белой веревкой. Отчего-то он напомнил мне хорошо откормленного козла, которого хозяйка или хозяин вывела на улицу прогуляться и на время прицепила к колышку. Росточка он был небольшого чуть выше метра, и казался каким-то квадратным что ли. Ничего он не делал, сидел, бессмысленно вытаращив свои бесцветные глазки на окружающий пейзаж, и слегка раскачивался. Я обратил на него внимание Пробрюшливого Жорла на что, Пожиратель Крыс мне ответил, что «нет, такого не знает, может и новенький, а может и из Питомника».

Через минуту перед моей калиткой остановился длинный черно-желтый автомобиль, чем-то напоминающий роскошный прогулочный катер, и из него, попыхивая трубкой, выбрался крепкий красноносый и бородатый мужчина в грязном неопределенного цвета бушлате и железной каске с изображенным на ней Веселым Роджером. Глянул на нас единственным синим глазом, и проорал хрипло:

— Оххо-хох! Так вы встречаете дядюшку Сэма?

— Вы появились так неожиданно! — церемонно поклонился я.

— Вы, черти, всегда должны меня ожидать! Понятно? Всегда!

— Всегда! Так точно! — вытянулся во фронт Чукки.

Ну вот, опять он говорит, что я сгущаю краски, а я ничего и не думал сгущать, просто задумался, и немного желтизны пролилось на землю. Всегда он так этот Прозорливый Иностранец. Вот кто действительно сгущает, так это Чукки Даун. Недавно Пивец рассказал, как он досгущался Бешеной Сгущенкой в одном бесплатном (для корпсов, разумеется) ресторанчике на Самом Дальнем Востоке до такой степени, что его Железный Желудок чуть было совсем не стал сorpses. Ну, да ладно, Чукки… Про Чукки давно известно, что он собака злая, этого даже Пробрюшливое Жорло не отрицает. Да и Пивец меня тоже раздражать стал, вечно что-то посвистывает. Я ему пригрозил, что вышвырну, как Сушеную Голову на прошлой неделе, так этот паразит стал уверять меня в своей полнейшей лояльности в купе с полезностью. Убедил.

Еще я стал замечать, что приехав в Желтую Деревню, я стал настолько stiffen, что страшно становится подумать, что будет со мною, когда начнется Размерзание. Пивец по этому поводу молчит, так как знает, что как только закончится мой Творческий Отпуск, ему сразу же придется искать другую работу. Пока же он сортирует для меня фонограммы, экспериментирует со звуком и выпивает за меня большую часть Кабаньих Напитков. Это для того, чтобы к вечерней записи я был более-менее трезв.

Хе, трезвости мне во все времена хватало. Не будь, я настолько трезв, я бы и в Желтую Деревню не поехал. А зачем? Хотя, по большом счету, тут совсем не плохо. Сидишь себе на крылечке в небо плюешь или в Пивца, главное на себя не попасть. Слюна, сука, кислотная же. Разъест. Короче, житуха примерно, как в Дьявольских вагонах или в том же Диком Троллейбусе. «Главное, чтоб не заметили». И можешь тащиться хоть до Сокольников. И даже без Билета. Лотерейного. Не обязательно.

Вот не вспомню, кто же первым придумал ездить с Лотерейным Билетом, я или все-таки Чукки? Или нет… Витал. Да, точно он. Идея проста, берешь кусочек бумаги, пишешь на нем счастливый номер, садишься в Дикий Троллейбус и едешь. Если проехал нормально, номерок действительно считается счастливым и бумажку можно есть. Если же нет, и ты попадешь на Контролеров, более того, если в перестрелке с Контролерами тебя не убивают, тогда эту бумажку жрет тот, кто все это придумал. Вспомнить бы еще того, кто придумал не на бумажках цифры рисовать, а носках…

Наверное, тоже Витал. Потому что точно помню, как он их жрал. И еще если б свои, а то он свои пожалел, а чьи-то дырявые по приколу около Ближней Остановки нашел, и потом давился ими в Комнате № 246.

Я был удивлен, когда выйдя из дома, обнаружил некого типа в рыжей майке с надписью «Не стой над душой» на спине. Напевая что-то себе под нос, он постукивал кувалдой, восстанавливая частично разрушенный забор.

— Э! Ты чего это делаешь? — крикнул я.

Идиот, а судя по выражению взглянувших на меня глаз, это был действительно идиот, улыбнулся застенчивой улыбкой офицеров Майданека, и моментально запустил в меня свеженьким столбиком из Мраморного Дерева, которое просвистев у меня над головой, взорвалось в районе столовой. Все это сопровождалось ослепительной вспышкой.

— Кажется, запахло грибами, — подумал Пивец, выползая из кухни, над которой теперь не было крыши. Говорить от пережитого шока он не мог, и потому думал прямо мне в мозг, хотя прекрасно знает, что я этого не люблю.

Идиота звали Суровый Столяр. Или Эс-Эс. Он захлопал в ладоши и указывая на столб белого дыма, поднимающийся в небеса, весело сообщил:

— Ветер, сука! — мрачно произнес карлик, просовывая голову в дверную щель.

— Двери закроешь, может быть? — буркнул мрачный Эдсон, поигрывая кожаным портмоне с двойным дном.

— Может и закрою, а может быть и нет, — неопределенно отвечал Буцефал, втискиваясь внутрь, и добавил, — ветер, говорю, сука. И вообще, плохо без Солнца.

Он что-то прикинул в уме и все-таки закрыл, наконец, двери.

— Ну и вешайся! — посоветовал ему Эдсон и сунул портмоне в тайник, в котором, о чем знали все, хранились какие-то странные фотографии личного свойства, измятая записка, а также сборник стихов и рассказов Твин Ли.

В баре «У НекроФила» Человек в черной одежде, отражаясь в бесчисленных зеркалах и заметно пошатываясь, зашел за барную стойку и, опустившись на стул, тихонько позвал:

— Фил! Фил!

В проеме дверей подсобки появилась приземистая фигура немолодого негра в смешной кругленькой шапочке и прохрипела:

— А это ты, Юзеф? Давно не видел тебя.

— Пойдем, — простонал я, а это судя по отражениям, был действительно я, — помоги мне…

— Уфф!! — произнес Пожиратель Крыс, останавливаясь на пороге бара. Внутрь заходить он не рискнул, а только осмотрел помещение и видимо остался доволен, потому что произнес:

— Забирайте! — и указал куда-то за спину себе во дворик.

Мы полюбопытствовали и, оказавшись снаружи, принялись рассматривать знакомую нам клетку со спящим внутри Титром Сомби Эдсоном.

— Че это с ним? — поинтересовался Фил, почесывая левую ягодицу.

— Перебрал, — коротко сообщило Пробрюшливое Жорло.

…Твин Ли вступил в город. Город в отличие от названия был серым. Хотя и назывался Розовым, а как вы бы назвали столицу Розовой страны? То-то. Подобрав оставшиеся после Покушения розовые гильзы, мы с Соратником сразу же поняли, что следы ведут именно сюда. Подозреваю, что тем самым нам давали понять, что ждут нас именно здесь. Ибо был тут у нас один должок. Вернее кое-кто считал, что мы ему что-то должны. Вот так примерно. И кредитор наш нашелся сам. Притом, что давненько о себе не напоминал. И звали его. Но об этом после…

Какой-то человечек копошился в нише стены.

— Эй! Добрый горожанин! — позвал я.

— Добрый, хе, как же, — человечек сверкнул металлическим зубом, — в этом городе на сорок кварталов не осталось ни одного доброго человека, чужестранец!

— Идешь ты в таком случае… — пробормотал я и медленно поехал дальше. Конь тихо постукивал копытами недавно убитого Зимнего Кабана, надетыми поверх его собственных, и нес меня вслед за уходящими сумерками.

Звали его действительно Ага. Или Рэдмен. Не знаю насколько он был Рэд, но морда была красной однозначно. И нас он, разумеется, ненавидел. Все это я неспешно поведал Чукки, пока мы кушали. Фил расстарался на славу и теперь изредка поблескивал на нас белками глаз через стойку. Довольны ли гости дорогие? Не испытывают ли в чем недостатка?

Довольны и не испытываем, я махнул рукой и белки исчезли и послышался легкий храп. Бармен понял, что мы хотим побеседовать без свидетелей и мгновенно уснул, чтобы не мешать. В бар сунулся Конь, я пригрозил ему кулаком, он скривил зубастую морду, что означало: «Я вроде бы тут, но меня тут нет» и тут же стоя уснул, последовав примеру Фила.

Вот и молодцы.

— Значит, Ага? — закуривая, произнес Чукки Даун.

— Именно.

…Рассмотрим чморную систему {Чукки, Юзик, Сомби} исходя из условий начальных и условий равновесия системы. Докажем, что Чукки 4+Юзик 4 = корень квадратный из Сомби 4

…если принять, что Юзик 4 в точке 0 равно Сомби, то тогда h! от Саввы будет возрастать на всем интервале от — чмо до +чмо и функция Эдсон(х) будет убывать в сторону уменьшения зачморенности, а это противоречит Истине, которой как всегда нет

…но (начальное условие выполнения задачи N1 согласно Теоретической Механики) можно предположить, что Эдсон (х) будет наоборот возрастать в сторону зачморенности, приближаясь до бесконечности к положительным значениям СНМО

…это будет верно, если принять топор Витала за константу и наблюдать возрастание Эдсона вдоль оси х за промежуток Чукки-Юзик до тех пор пока он не обратится в 0 в области ЧМОРЕЙ СИМПСОНА

…но, учитывая то, СНМО Симпсона намного меньше СНМО Витала (помним, что Витал=Хэнгмен=Блумен=Савва), что полностью противоречит сделанному ранее выводу, что функция Эдсон(х) равна нулю

…На окраине города стоял серый непроницаемый туман, к тому же там орудовали Мясоеды. Они кучковались по пять-шесть особей и жгли мясо на кострах, запивая его Почечным Экстрактом. В одной из многочисленных кучек мы заметили Витала, причем он уже не стоял, а лежал, и его большой топор валялся сейчас метрах в десяти от хозяина.

Увидев приближающееся к ним Пробрюшливое Жорло, Мясоеды бросились в рассыпную и принялись обстреливать Пожирателя Крыс из своих Универсалов, универсальных автоматов, которые использовались как для стрельбы, так и для опирания о землю, а еще для добычи газированной углекислотой воды, воткни его в землю со стороны приклада и пей, автомат сам подключался к подземному источнику, коих тут под Городом было превеликое множество. У них еще имелось несколько возможных применений, но я о них запамятовал.

Пробрюшливому Жорлу на эту стрельбу было, разумеется, параллельно и оно схватив Витала за ляжку, потянуло сие пьяное тело к топору, дабы сразу и навсегда, однако, почувствовав это деликатное прикосновение, Хэнгмэн моментально очнулся и вырвавшись помчался к нам на встречу — здороваться. Но я знаком был с его штучками и на провокацию, естественно, не поддался. Сделав вид, что вижу его впервые, я отвернулся, и Витал пробежал мимо. Пожиратель Крыс смотрел ему вслед, и в его глазах светилась тихая грусть.

Я применил Поджигатель, и Мясоеды нехотя отступили вглубь переулка, походу замочив двух неуспевших увернуться Носопырей, дежуривших у витрины Вечно Закрытого Магазина.

Витал на время исчез из поля нашего зрения и долго не появлялся, потом из тумана вылетел топор и загремел по булыжнику. Следом за ним выбежал сам Хэнгмен, поднял свое орудие производства и прыгнул в витрину.

Вввввввввввввввв! — гудел движок броневика. Кто такие придумывает? Патруль не успел начаться, а мне уже успел надоесть. Прогрохотав по переулкам в течение пяти минут, мы остановились у мрачного здания Каменного Мешка Комендатуры, окруженного мешками же с песком и противотанковыми ежами. Похоже, городские военные были готовы к любым неприятностям.

Смуглый снова вытащил рацию и крикнул туда:

— Тито вызывает 135-го!

Через минуту из здания появился плотный краснолицый человек в плащ-палатке и каске. Тяжело отдуваясь, он залез к нам на броню и, постоянно моргая маленькими щелочками глаз, расположенных на щекастом простодушном лице, сначала снял каску и вытер вспотевшую лысую голову разлапистой пятерней, а после поведал нам следующее: во-первых, что он в гробу видал все эти Патрули, тем более в такую погоду, во-вторых, что у него очень болят ноги, в- третьих…

Впрочем, уже через несколько минут мы были в курсе, что служит он в войсках уже двадцать лет по календарю Дьявольского Города, а это уже практически пенсия, хоть небольшая, но все же, что отец его был Желтым Татарином и его расстреляли Велосипедисты, что во-времена правления Принца, на верность ему он не присягал, а отсиделся в канцелярии, что у него есть взрослая дочь, которая совсем не разговаривает, но при этом прекрасно стреляет из карабина, причем совершенно молча, а сам он в молодости служил в спецподразделениях, и если бы, не одно но, то был бы Лиловым Десантником. Какое «но», осталось непонятным, но Майор при этом хитро похлопывал себя по объемистому животу и намекал на разнообразные грехи молодости.

…Следующим кого мы повстречали, был, разумеется, Витал. Он уже достаточно раздуплился, и потому бодро маршировал по Набережной Сухой Речки во главе Взвода Муниципальной Береговой Охраны, набранной из ассимилированных Мясоедов. Проходя мимо нас. Он сделал вид, что мы не знакомы, я тоже отвернулся, но незаметно подтолкнул Леоо в бок и шепнул:

— Спроси увольнительную.

Леоо покосился на меня опасливо, но ослушаться не посмел и сделал так, как я сказал.

Отряд муниципалов среагировал мгновенно и занял круговую оборону по схеме «Сбереги командира». Все улеглись в форме почти правильной окружности, а в центре залег Хэнгмен.

Мы с жалостью посмотрели на несчастные порядком небритые лица охранников, и Сушеная Голова выразила общее мнение коротким:

…— Эти ублюдки из «Слотсип Скес» всю кровь выпьют и не поморщатся. Твари, — ворчал старый вахтер наш старый и страстный поклонник еще с 86-го года, пока Кат Скабичевский со своими одинаково раздетыми ребятами выкручивался на сцене.

К концу подходило первое отделение большого Гала-Концерта организованного корпорацикй «Мега» и фирмой «Сука-Коля».

— Еще неизвестно, как там оно будет, — скептически заметил его напарник, покуривая длинную сигарету «1000», — говорят корпсы уже не те…

— Я тебе сейчас лицо обдеру, понял? — обиделся старик, — молодой ты еще, пороху у них на концертах понюхай с мое, тогда говори. Вот помню в 86-м, когда «Resistant» давали, так 14 тонн тротила завезли и взорвали. Аккурат между «Judas girl» и «Karabine». Немало тогда народу полегло…

— Да уж, — ужаснулся молодой.