Вечер. Ася возвращается домой. Одна. Павел ее не провожает. А три часа назад, худой, длинный, в плаще чернильного цвета и новой светлой шляпе, он ждал Асю в вестибюле метро, сунул ей в руку букетик подснежников, обрадовался. Все было хо­рошо. Так бы и оставалось, если бы не ее упрямство. Увидела: отвечать на вопрос ему не хочется, и боль­ше спрашивать не надо было. Но Ася снова спроси­ла. И Павел снова не ответил. Она стала допыты­ваться. И вот добилась: идет домой одна, и больше они никогда не встретятся. Никогда!..

А если бы не добивалась? Если бы не спрашива­ла? Если бы не настаивала? Тогда получилось бы еще хуже. Даже и подумать невозможно, что бы то­гда было.

Дома она сказала, что придет после одиннадцати. Отец поднял глаза от газеты, посмотрел строго, но промолчал: он почти не разговаривал с Асей.

Но если она вернется домой не в одиннадцать, не в двенадцатом, а сейчас, отец не выдержит ха­рактера.

— Что случилось? — спросит он.