Долго шёл к этой встрече Жанат Баймухаметов — опытный переводчик западноевропейских поэтов. Шёл он и к Мукагали Макатаеву, который до сих пор не нашёл мастера понимавшего сокровенный смысл его поэзии, кто мог бы познакомить русского читателя с его шедеврами. Уже нет Мукагали. Остался памятник в сквере на улице его имени, горит неугасимое пламя его огненного слова, неумолчно звучит «Реквием» — вершина современной казахской словесной культуры. Многие переводчики старались воспроизвести слово Мукагали на русском языке. Не удавалось. Дело не в том, каким путём шли переводчики — или они опирались на силлабо-тоническую систему русского стихосложения, или, следуя методом верлибра — свободного стиха, применяемого, как правило, к западным поэтам. Дело не в этом. Не могли они преодолеть главного труднейшего препятствия — рассказать Душу поэта Макатаева. Так рассказать, как это сделал сам Мукагали. Ведь для этого нужно знать в совершенстве оба языка — казахский и русский. Кроме того, проникнуться пониманием и любовью к миру, воспетому Мукагали, разделить его радость, боль, надежды, печаль. Надо найти это всё в таких простых, казалось бы, стихотворениях, как «У изголовья колыбели», «Хранитель», «Мне за тридцать» и многих других. Надо читать и видеть печальное, нахмуренное лицо человека, не забывающего ни на мгновение, что он есть искра от родного костра, что он плоть от плоти своего народа, что он очередная волна в бурной реке национального потока.

Жанат Баймухаметов постиг душу поэзии Мукагали. Он сделал замечательный перевод стихотворений и увенчал свою работу воспроизведением поэмы Мукагали «Моцарт. Реквием». Такого шага никто из прежних переводчиков не сделал.

Труд Жаната Баймухаметова вызывает чувство благодарного изумления. Жаль, что  не дождался Мукагали этого радостного события, этой замечательной встречи.

Как известно, суть всякого художественного перевода состоит в том, чтобы возникнув, раствориться во властной стихии текста оригинала.

Уникальность поэтических произведений Мукагали Макатаева состоит в том, что они, будучи произведенными на плодородной почве казахского языка, являются аккумуляторами тех тонких смыслов и значений, которые раскрывают сущность не только казахской поэзии, но и поэзии как таковой. 

Предприняв попытку перевода «духа» и «буквы» поэзии Макатаева с казахского языка на русский, с самого начала этого сложного,  но увлекательного предприятия, я решил придерживаться данной стратегии перевода также трудновыполнимой, как и многообещающей с позиции приближения к языку оригинального текста. Своими художественными переводами поэтических творений Макатаева я пытался предоставить русскоязычному читателю возможность почувствовать третью рифму казахского стиха, вкус текста Макатаева, высказать на русском языке почти то же самое, что было сказано на языке оригинала.

Поэзия Макатаева — мыслящая поэзия. Она мыслит такими идеограммами и философскими концептами как «гора» (тау), «степь» (дала), «гроза» (найзагай), «птица» (кус), «предки» (ата-бабалар), «честь» (ар), «мечта» (арман), «истина» (акикат) и др.

Основная трудность для меня, как для переводчика поэзии Макатаева,  заключалась не только в том, чтобы приспособить русскую силлабо-тоническую метрику к изысканным формам казахского стихосложения с его особенностями чередования слогов и рифм, но  и в том, чтобы сохранить живую тональность поэтических выражений, учитывая при этом их концептуальный план, за которым  сокрыт опыт поэтического самоосмысления.