90-е годы XX века. Германский высокопоставленный сотрудник банка присутствует при гибели своей семьи в автокатастрофе. Психоаналитик советует ему сменить обстановку. Попав в Россию по документам мелкого клерка на чужое имя, иностранец (так уж вышло!) образует с городской мэрией совместное предприятие по перевозке трупов. Вот тут-то всё и начинается… Ощущение вневременной безвременности. Наивная искренность по ту сторону добра и зла. Что это? Фантасмагорическая реальность? Реальная фантасмагория? Катастройка и демонократия в провинции? Возможно… Фотография — это срез Времени. Литература — это увеличительное стекло реальности. Возможность оглянуться в дух прошлого и заново заценить его на расстоянии, — это первое, за ради чего стоит читать данную, давненько писанную, повестушку. Лукиан, литератор Древнего Рима, показал, что с прошлым (любым) следует расставаться — смеясь. Это — второе…
01
Смерть пришла без него.
Когда Ганс Мюллер очнулся от собственного крика на релаксационном диванчике своего психоаналитика, это было бегством. Бегством в тотальном ужасе от кошмарного, трижды кошмарного прошлого. В котором осталась его семья.
Психоаналитик оказался профессионалом высшего класса и гипнотическое погружение в память буквально вернуло его, как в машине времени, Туда и Тогда. Только нельзя было вылезти из этой машины и попытаться хоть что-то изменить. Можно было только смотреть. Переживая заново то, что нельзя исправить.
… Он стоял у выхода из супермаркета и глаза его, как и глаза всех остальных, Тогда и Там, смотрели на багровый, медленно темнеющий, клубящийся, проваливающийся сам в себя и медленно, медленно поднимающийся вверх шар взрыва бензобака, так знакомый всем нам по кинематографу.
Только в кино нельзя почувствовать пронзительную вонь горелого железа и аромат жареного мяса. Всего минуту назад бывшего живой плотью его семьи. Его жены и его дочери. Ещё сегодня утром, на автобане, они совместно, спокойно и степенно, как и полагается цивилизованным людям, обсуждали будущее Гретхен. Гретхен должна была окончить школу через три года, но…
02
Господин Вольфдитрих, могучий телом, как бывший канцлер Коль, скупо покачал головой, не сводя с пациента зоркого и цепкого взгляда пронзительных синих глаз. Брови его, своей густотой и размерами сделавшие бы честь и Синей Бороде, изогнулись в каком-то хитром рисунке.
— Нет, мой дорогой Ганс, это не сумасшествие. Пока. Но шок оказался слишком силён. Вы запомнили запах горящей плоти. И он почему-то показался вам ароматом жареного на сковородке мяса. Скорее всего, Вы были в тот момент голодны, поэтому Ваша психика, ради спасения всей нервной системы, перенесла напор нервной энергии с одного объекта внимания на другой, поэтому Вы и решили, что почувствовали себя людоедом. И пришли к ложному выводу, что именно это, якобы скрываемое вами в себе зверство, и послужило причиной трагедии… Вы же отлично ЗНАЕТЕ, что вашу семью убил турецкий гастерарбайтер, удиравший от полиции на автомобиле без тормозов. Но Вы почему-то относите запах жареного мяса не к нему, а к своей семье. Хотя аромат специй, о котором вы говорили, это был всего лишь дым сгоравших наркотиков. Мясо со специями, сказали вы? Это аромат турка. Запомните, запах вашей семьи — это солёная горечь слёз утраты. И больше ничего.
Вольфдитрих озабоченно покачал головой в отрицательном смысле. Скорее самому себе, потому что пациент уже закрыл глаза.
— То, что Вы считаете себя людоедом, это очень плохо. И это совершенно неправильно. Вы же не какой-то там людоед из дикой России, как его там?.. Джу-ма-го… Джа-м-огу… Эти проклятые варварские имена не для моей баварской глотки.
Психоаналитик издал коротенький смешок, но пациент не прореагировал никак.
