Семья Клодины разорена, и поэтому девушка вынуждена переселиться в отдаленный уголок под названием «Совиный дом». Но она только рада такому событию, ведь у нее появится шанс скрыться от любовных преследований герцога. Вот только он не хочет так просто отпускать свою любовь и готов последовать за ней даже на край света. Сможет ли Клодина осуществить задуманный побег?
© Моисеева Т., перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава 1
Во дворе поместья Герольдгоф Альтенштейн пышно расцвели сирень и боярышник. Струи фонтана весело искрились под горячими лучами майского солнца и с шумом падали в каменную чашу. На крышах конюшен и сараев громко чирикали воробьи. Казалось, все цвело и благоухало сильнее, чем обычно, радуясь весне. Тут невозможно было встретить какой-нибудь моли или пауков, засевших по углам в старинных шкафах и сундуках. Хоть дом и выглядел полузаброшенным, почти как во время войны: голые стены и масса вещей, валявшихся как попало на полу в столовой.
Все скопленное и сбереженное заботливыми хозяевами – белье, посуда, серебро, охотничьи принадлежности – все притащили сюда, чтобы затем это добро растащили.
Как оскорбительно звучал среди старинной мебели и книг голос чиновника, однообразно выкрикивавшего: «Лот первый, лот второй…» Казалось удивительным, что при звуках грубого голоса человека, уверенного в своем праве распоряжаться чужим добром, никто из рыцарей, погребенных в склепе под каменными сводами часовни, не пробудился от векового сна и не вошел в столовую, чтобы сокрушить хама – ведь это они в былые времена так смело сражались за сохранение нажитого или награбленного добра.
Но у последнего владельца поместья Герольдгоф, на глазах которого разворовывалось его семейное достояние, кровь в жилах уже поостыла. Это был молодой человек с благородной, красивой наружностью, с лицом, одухотворенным мыслью. Сейчас он сидел в отдаленной комнате. Стояла тишина, лишь лиловые и белые цветы высокой сирени ударялись при дуновении ветра о стекла плотно закрытого окна, да издалека долетали слабые звуки аукционного торга.
Господин Герольд фон Альтенштейн застыл за великодушно оставленным ему простым сосновым столом. Но ему, видимо, было не важно, на каком столе лежит его рукопись. Внешний мир не существовал для него, когда, погруженный в свои мысли, он покрывал страницы строчками мелких, разбегающихся букв. Взгляд его прояснялся, только когда цветущая сирень кивала ему в окно.
