Мое сердце разрывается от счастья, душа хочет петь. Голова идет кругом от радостной новости. Ведь под моим сердцем бьется, маленькое сердечко… Я иду, поглаживаю, живот рукой и думаю, о том, как будет счастлив мой жених Макс. С Максом мы вместе уже 5 лет еще с учебной скамьи в универе. Живем в съемной квартире в маленьком городке N.

Я уезжала в гости к своим родителям (хотя особого желания и не было) ведь после окончания учебы еще ни разу не навестила их, сами они не могут приехать погостить к нам. Макса не отпустили с работы из-за внеплановой командировки. Ну и ладно сама справилась! Сегодня я вернулась к нам в город, но еще не заезжала домой, а направилась в больницу. Примерно с неделю назад меня стало периодически подташнивать, но как то времени не находилось съездить к врачу. Вот поэтому по приезду сразу же туда и направилась. И каково было мое счастье, когда все подтвердилось! Максу не звонила, решив сделать ему сюрприз.

Вот наша многоэтажка, я быстро схватила сумку и пакеты с едой и рысью помчалась по лестнице. Первый этаж, второй, третий и вот она родная дверь. Ключ как влитой вошел в замочную скважину, поворот еще один и щелчок, оповещающий об открытии двери. Скидываю балетки и пакеты в прихожей и на цыпочках крадусь к спальне. Тихонько открываю дверь и… Глаза защипало, и в горле встал комок. Мозг отказывается верить в картину, перед моим взором. На нашей кровати лежит Макс в обнимку с платиновой блондинкой. Мой мозг лихорадочно пытается придумать объяснение, а сердце с болью отбивает свой ритм в груди. Сделала сюрприз ага…

— Ммм — Макс поднимает голову с подушки. — Катя? Это все не так…я не…Катя не молчи!

И это все на что он способен? Ммм Катя не молчи. Мой жених лежит в нашей постели с какой-то девкой, а все что я могу это стоять и смотреть.

Так тихо…спокойно…тепло… мое тело легкое как перышко и парит в непонятном тумане, таком родном и теплом… А кто я? Что я здесь делаю? Но так ничего не хочется… А что произошло? Вроде куда-то ехала,…помню боль…сильную…жгучею…всё поглощающую…боль…

Нехотя мое сознание начинает возвращаться, все тело болит и тут я, вспоминаю все. Больницу, Макса, как бегу из квартиры к машине и еду прочь от города, а потом…. АВАРИЯ! О боги. От этих мыслей резко подняла голову, но тут же опусти ее обратно, боль накатила так резко, что я не сдержалась и вскрикнула.

Сколько я так пролежала не знаю, но когда боль окончательно отпустила, осторожно пытаясь не потревожить голову поднялась. Голова слегка кружится, наверно сотрясение, все тело ноет, в ушах шум. Постепенно мир перестал кружиться, но иногда от неосторожного движения пошатывался. Осторожно отстегнула ремень и открыла дверь. Свежий воздух ударил в лицо как сотня пощечин, хорошо отрезвив меня. Медленно выползла из машины на мягкую теплую травку. Так стоп! Мягкую и вовсе не сырую? Ведь я помню, как шел дождь. Ничего не понимаю, лило как из ведра, а трава сухая теплая и шелковистая. Я схожу с ума. Такого не может быть или может, я же не знаю, сколько пролежала в отключке. Боль постепенно отступала, уступая место слабости.

Пролежав минут пятнадцать, я все же поднялась. И чуть обратно не села на землю от удивления и смятения. Передо мной раскинулась прекраснейшая долина. С яркой и сочной травкой, она переливалась в лучах яркого солнца всеми оттенками зеленого. Но больше всего было изумрудного, зеленой патины, фисташкового, зеленой вспышки и ирландского. На зеленом «ковре» росли не большие цветы, похожие на ромашки и в то же время на колокольчики. В высоту сантиметров тридцать на одной ножке располагалось по пять семь бутонов всех цветов и оттенков радуги от бледно розового до иссини черного, как будто кто-то разлил краски на поляну. Налюбовавшись радужными бутонами, я подняла взор и увидела исполинские деревья, они настолько огромные, что даже с поднятой головой я не видела их верхушек. Цветами они перекликались с травами, но все же оттенки их были глубже, сочнее и темнее. Можно выделить: папоротниковый, глубоко-ментоловый и ультрамариново-зеленый. В форме крон каждого можно выделить отличия, которые давали понять, что они разных пород. Так я выделила округлой, яйцевидной, сердцевидной и конусовидной формы крон. Были и похожие на наши сосны и ели деревья, только с более шелковистой хвоей. Стволы деревьев так же отличались друг от друга. Одни были покрыты толстой коркой с трещинами цвета сырой умбры и какао, другие гладкие и без трещин цвета песчаника и свинцово-коричневого.

Но больше всего меня удивили деревья с шероховатой корой цвета мускатного ореха и марронского с крапинами красной охры. Их листва амазонского и ментолового цвета откликалась на зов ветра и тихонько подрагивала, образуя тихую мелодию понятную лишь им самим. Все это выглядело, так, будто деревья общались между собой и мне, стало стыдно, за то, что я их подслушиваю.