Красавицу Камиллу недаром зовут пиратской принцессой — гордая, решительная, она совсем не похожа на покорных и скромных дев Нового Орлеана, и дело тут даже не в ее прошлом. Неудивительно, что в нее влюбился один из самых смелых американских офицеров. Саймона Вудворта не остановило даже то, что красавица-креолка оказалась племянницей человека, которому он поклялся отомстить. Но как трудно любить без доверия и как тяжело скрывать от любимого свои чувства!
1
Новый Орлеан, январь 1804 года
Это была самая холодная зима в Новом Орлеане за последние несколько лет. Холода стояли такие, что местным жителям приходилось разбирать на дрова разрушенные городские укрепления. Камилла Гирон, кинув беглый взгляд на быстро убывающий запас, бросила еще несколько поленьев в холщовый мешок и поспешила со двора в дом.
Она распахнула дверь, и в лицо ей ударила волна горячего воздуха. Просто не верится, что в гостиной так тепло теперь, когда цены на дрова вполне сравнимы со стоимостью французских шелков. Положив мешок около камина, Камилла грела руки над гудящим огнем и старалась не думать о деньгах, вылетающих в трубу в этой пустой комнате, которой никто не пользуется. Сколько ни убеждала она тетю Юджину, что деньги любят счет, все было бесполезно — Фонтейны, кажется, попросту не способны к разумным тратам.
Теперь, когда испанцы ушли и в Луизиане правят бал американские власти, приходилось каждый цент экономить, не говоря уж о долларах. Но, боже мой, разве дело в названии? У Фонтейнов были на исходе и мелкие, и крупные, и какие угодно деньги.
«Если бы дядя Август прекратил попытку увеличить свои капиталы за игорным столом», — подумала Камилла и тут же одернула себя — нет, она не должна осуждать его!
2
— Я сказал «пригласи ее на танец», а не «увивайся за ней», — заметил генерал Уилкинсон майору Вудварду, когда тот подошел к своему командиру, стоявшему у стола с угощениями. — Теперь взбешенный дядя вообще утащил ее с бала.
Саймон посмотрел, как закрылась дверь за Камиллой Гирон, и с удивлением спросил:
— Вы знали, что это ее дядя?
— Не знал, пока мне только что не доложил об этом месье де Мариньи.
Бернард де Мариньи был одним из немногочисленных креолов, которые вели себя дружелюбно по отношению к американцам. И неудивительно, потому что в свои восемнадцать он был немыслимо богат и успел устать от жизни. Его покойный отец в свое время был самым богатым человеком в округе и избаловал сынка до отвращения. Так что он мог не обращать внимания на мнение окружающих.
