Написанная блестящим литературным языком и адресованная широкой читательской аудитории книга одного из ведущих представителей экзистенциальной психологии посвящена поиску психологических корней агрессии и насилия, проблемам добра и зла, силы и бессилия, вины и ответственности.
В оформлении обложки использована картина Рене Магритта «Титанические дни»
ВОЗВРАЩЕНИЕ СФИНКСА
Перед вами книга несколько необычного жанра. Ее автор — выдающийся психолог, но для научной книги она слишком литературна. Она адресована широкой аудитории, но для научно-популярной книги она слишком пронизана личностным началом. Этим она напоминает эссе, но для эссе она слишком фундаментальна, претендует на выражение намного большего, чем личное мнение автора.
Ролло Риз Мэй (1909–1994) — крупнейший представитель американской ветви экзистенциальной психологии, направления психологической мысли, которое никогда не было массовым или заметным по числу сторонников, но всегда находило благодарный отклик в самой широкой аудитории. Книги В.Франкла, Р.Мэя, И.Ялома затрагивают важную струну в душе, которую оставляли без внимания психоанализ, транзактный анализ и многие другие модные течения.
Мэй получил изначально филологическое и богословское образование; на его интерес к психологии повлияло общение с А.Адлером, происходившее во время поездок Мэя в Европу, а его духовным наставником был П.Тиллих. Начав в конце 1930-х гг. карьеру священника, Мэй одновременно учится в Колумбийском университете по специальности «клиническая психология», издает первую книгу «Искусство психологического консультирования». Его работа, однако, была прервана тяжелым туберкулезом, столкнувшим его лицом к лицу со смертью — об этом он пишет во введении к данной книге. Выздоровев, он меняет свое мировоззрение и отказывается от служения Богу, видя в психологии более могущественное средство облегчения человеческих страданий, чем религия. В 1949 году он получает докторскую степень но клинической психологии. В начале 1950-х гг. он окончательно утверждается в своих экзистенциалистских воззрениях и, оставаясь практикующим психотерапевтом, становится главным пропагандистом идей европейского экзистенциализма в США, творчески развивая их в контексте проблем психологии личности и психотерапии. В конце 1950-х — начале 1960-х гг. он стал, наряду с А.Маслоу и К.Роджерсом, одним из инициаторов, организационных и идейных лидеров гуманистической психологии, и до самой смерти оставался связан с этим течением, хотя высказывал впоследствии разочарование отходом движения от его экзистенциально-феноменологических корней.
В 1960 —80-е гг. он написал и издал ряд книг, сделавших его имя известным далеко за пределами психологического сообщества и превративших в одного из немногих психологов, полностью обеспечивающих себя гонорарами за издания и переиздания. Главные из них — «Любовь и воля», «Сила и невинность», «Мужество творить», «Свобода и судьба», «Поиск красоты», «Жажда мифа». В этих книгах Мэй рассматривает ключевые проблемы жизни человека, отраженные в их названиях. Некоторые из них уже выходили в русских переводах, теперь настала очередь книги «Сила и невинность».
ПРЕДИСЛОВИЕ
Посвящается Ингрид
В молодости я чрезвычайно высоко ценил невинность. Сила не привлекала меня, ни в теории, ни на практике, и я питал отвращение к любому насилию. В возрасте тридцати с небольшим лет меня подкосил туберкулез, против которого в то время не было лекарств. Полтора года я не знал, что мне суждено: жить или умереть. Я как мог следовал указаниям врачей, что, как мне тогда казалось, означало полностью принять предписанный мне полный покой и предоставить дело лечения другим. Я мог только лежать в постели, следя за бликами света па потолке, и ждать очередного ежемесячного рентгеновского обследования, которое покажет, увеличились или уменьшились полости в моих легких.
И вдруг, к великому моему смятению, моральному и интеллектуальному, я понял, что бациллы пользовались моей невинностью. Из-за нее моя беспомощность оборачивалась пассивностью, которая буквально провоцировала микробов на насильственное вторжение в мой организм. Я увидел также, что главной причиной, по которой я подхватил туберкулез, было отчаяние и чувство обреченности. Свойственный мне тогда недостаток самопринятия и самоутверждения, находивший удобную рационализацию в форме невинности, мог вести меня только в одном направлении. В невинном облике окружавших меня пациентов санатория я смог разглядеть, что пассивное принятие своей беспомощности перед лицом болезни означало смерть.
