Через пару мгновений решится моя судьба: я стою на небесном холме где-то невероятно высоко и далеко, куда простым смертным проход закрыт. Вскоре я попаду на землю и начну новую жизнь. Я забуду о прошлом, меня снова будут учить ходить, говорить, читать, писать, думать, любить. Именно сейчас мне предстоит сделать решающий выбор, который определит мое будущее. Я нахожусь в растерянности и судорожно перебираю в голове все возможные варианты развития событий. Я должна решить, чем хочу заниматься, кем хочу быть, как хочу выглядеть, каких родителей и друзей иметь, и все это я должна понять за одно мгновение.

За мной выстроилась гигантская очередь из таких же, как и я, бестелесных созданий, которые из мира людей попадают сюда, в переходный мир, а затем вновь отправляются на землю. Текучка бывших-будущих людей здесь сумасшедшая, поэтому времени на раздумья нам дают совсем немного. Система перерождений коварна: дать хорошую жизнь каждому человеку небеса не могут, поэтому приходится устраивать что-то вроде жеребьевки.

После того, как мы придумываем свою будущую судьбу, ангелы помещают ее в красивое разноцветное облако, рядом с которым тут же появляются еще два абсолютно таких же. В них небесные помощники спрятали уже свои мысли по поводу наших дальнейших жизней. Они знают все о каждом из нас, и придумывают нам судьбы, согласно тому, что мы из себя представляем. То облако, на которое я укажу, и станет моей следующей жизнью. Если повезет, стану кем хотела, а если нет - придется довольствоваться тем, что ангел прописал.

Когда выбор сделан, душа, стоящая на небесном холме, начинает свой полет на землю. Где-то на границе между верхним и нижним мирами протянута невидимая человеческому глазу материя. Когда мы преодолеваем этот разделительный порог, кстати, вниз головой, у будущей мамы начинаются схватки, свидетельствующие о начале родов. При появлении на свет ребенок начинает плакать от резкой боли в области темечка, которую получил во время полета. Именно мягкое место на голове у новорожденного, называемое родничком, является напоминанием младенцу о верхнем переходном мире. Когда он зарастает, ребенок забывает о прошлом.

В прошлой жизни я была врачом и спасала людей. Меня убили на войне, тогда мне только исполнилось тридцать два года. Я очень любила свою жизнь, свою семью и работу. После смерти я узнала, что если бы не та шальная пуля, я получила бы медаль за отвагу и вышла бы замуж за спасенного мной офицера. Нам рассказывают о том, что не свершилось там, наверху, пока мы стоим в очереди за перерождением. Больше всего после моей внезапной кончины я грустила именно об офицере, его звали Александр. На войне он получил ранение, и я неделю не отходила от его кровати. Он был таким молодым и красивым, что невозможно было поверить в то, что его жизнь может вот так оборваться, но, к счастью, он выжил. Последний миг своей жизни я провела рядом с ним, он помогал мне перевязывать раненых. Меня не стало слишком быстро, я даже ничего не успела почувствовать. Просто начала тонуть, задыхаться, падать в какую-то бездну, пока не потеряла сознание. Когда я очнулась, то уже стояла в очереди на небесном холме.

Я чувствую себя странно и не пойму, что происходит. Где это я? Что со мной? Я отчетливо слышу свои мысли, как такое может быть, ведь мой полет уже окончен? Кажется, у меня начинается клаустрофобия. Здесь темно и тесно, я ничего не могу с собой поделать. Надо попытаться выбраться отсюда, я же ничего не вижу. Чувствую, как моя голова проходит через что-то узкое, словно я пытаюсь просунуть ее через прутья забора, а мое тело сжимается. В этот момент я ловлю ноздрями воздух и понимаю, что секундой ранее я еще не дышала и, почему-то, начинаю плакать. У меня болит голова, мне холодно и страшно.

Я нахожусь в светлом помещении, а рядом со мной люди в белых халатах и масках. Кажется, я в больнице и я только что родилась. На операционном столе лежит моя новая мама и улыбается. У нее такое замученное лицо. Ко мне подходит медсестра, берет меня на руки и зажимает какой-то отросток, торчащий из моего живота, странной железякой, похожей на ножницы. А потом он отваливается, но мне не больно. Мне только страшно. Мысли из прошлого ко мне вновь возвращаются, и я вспоминаю этот прибор: это зажим, который используют для обрезания пуповины.

Кажется, я и правда родилась. Но этого не может быть, я же понимаю все, что происходит. Я различаю голоса людей, слышу, о чем они говорят. Я вспомнила названия медицинских инструментов, лежащих на столе, и, в конце концов, знаю, для чего нужен каждый из них. Ой. Меня снова берут на руки и кладут на живот к моей новой маме. Кажется, она милая, по крайней мере, у нее добрые глаза. Я не успеваю одуматься, как меня опять куда-то перекладывают. Я чувствую себя игрушечной куклой, почти невесомой и очень уязвимой. Врач слушает мое дыхание, затем измеряет мой рост и взвешивает на весах, затем меня пеленают. Кстати, я настолько удивлена происходящим, что уже не плачу, а акушерки смотрят на меня с удивлением, делая по этому поводу комплименты мне и моей маме.

- Какая милая девочка, - слышу я голос одной из женщин в белом халате. - А какие у нее большие глазки. Просто загляденье!

Да, у меня сейчас должно быть большие глаза, потому что они широко раскрыты от удивления. Я таращусь на всех вокруг и пытаюсь понять, почему все так. Могу сказать суверенностью, раньше со мной такого никогда не было. Почему я слышу свои мысли и понимаю, что происходит? У меня сохранилась память, я могу сосчитать, сколько будет семью восемь, и точно знаю, что та кошка в углу родовой палаты быть здесь не должна, потому что это противоречит санитарным нормам. Да что же со мной такое?

Потихоньку я расту, мне уже три месяца

.

Мы с мамой часто гуляем и ходим по магазинам, кстати, она у меня модница. Сегодня на улице безумно жарко, но я чувствую себя прекрасно, люблю такую погоду. Уличный термометр показывает тридцать восемь градусов на солнце, пешеходы вялые, мокрые, полуголые и плетутся как улитки. Когда мы выходим с мамой гулять, я люблю закрыть свои маленькие глазки, лежа в коляске на улице, пока мама читает книжку, и вдыхать этот теплый, местами горячий воздух своими крошечными ноздрями.

Жаркое солнце меня не пугает, а, скорее, наоборот - чем теплее, тем лучше. Разгоряченный воздух успокаивает и расслабляет. Благо я могу себе позволить ничего не делать и спать, сколько захочу. Как оказалось, сейчас мне кроме сна и еды пока больше ничего и не хочется, организм сам управляет мной, я управляю лишь разумом.

Когда мы с мамой гуляем на детской площадке, я часто представляю себе море, пальмы, дикий пляж и прочие красоты современной цивилизации. Думая о прохладном соленом море с его разнообразными обитателями, меня и впрямь, как будто обдувает ветерком, хотя сейчас у нас почти плюс сорок, а ветра нет совсем. А еще я часто вспоминаю свои прошлые жизни. Сколько же всего мне удалось узнать, увидеть, услышать. Я становилась свидетелем исторических событий, жила в разных точках земного шара. Я никогда не думала об этом, и не вспоминала, поскольку не могла. Раньше у меня не было возможности этого сделать, поэтому сейчас я просто наслаждаюсь, гуляя по закоулкам своей памяти. Эти минуты, которые мы проводим в верхнем мире на небесном холме, слишком коротки для раздумий о прошлом.

В одной из прежних жизней, к примеру, я была юристом. Не сказать, что очень известным и успешным, но все же не безымянным. Я жила в Америке, и в начале своей карьеры работала с гражданскими делами, а потом и с уголовными. Среди моих клиентов были и преступники и невиновные. Интереснее защищать, конечно же, злодеев, потому что это довольно тяжело, и приходится разбираться во всех подробностях и тонкостях их дел. Невинные, оклеветанные клиенты были менее интересными, но сладкое ощущение победы в суде, когда приводишь все доказательства, и заставляешь обвинителей поверить в честность своего подопечного, дороже любых денег.

Помню, в один из пасмурных дней октября в моем офисе раздался звонок, и грубый мужской голос представился агентом Джона Форварда - рок певца, знаменитого своими скандальными выходками. Этот музыкант славился взбалмошным характером, но быстрой отходчивостью. После своих дебошей он старался исправить положение любыми способами. Однажды Джон запустил микрофон в толпу фанатов на концерте, и разбил одному из них лицо. Извинившись, и пригласив раненного после выступления на свою вечеринку, Форвард смог загладить свою вину. Джон дал ему автограф, позволил сделать фото на память, и попросил не подавать на него в суд. Довольный поклонник с радостью согласился. Он, наверное, был готов еще раз подставить свое лицо под тяжелый микрофон кумира за шанс провести весь вечер рядом с суперзвездой.