Миновало двенадцать лет после гибели Святослава Игоревича, а воевода Волчий Хвост до сих пор терзается несуществующей виной. Князь Владимир овладел всей Русью, но нет покоя в стране — окраины недовольны, все вокруг плетут заговоры. И когда заговорщики решают найти меч князя Святослава, выкованный в кузне богов, друзья молодости, ветераны войн Князя-Барса, сходятся меч к мечу.
Пролог
Великий князь киевский Ярополк Святославич стоял на забороле крепостной вежи и, прижавшись к косяку бойницы щекой, задумчиво разглядывал широкую и спокойную гладь Днепра. Левая рука бессознательно поглаживала кончиками пальцев шершавое, терпко пахнущее дерево. Редкие блики, отбрасываемые мелкой рябью на поверхности воды, били в глаза острыми лучиками. Князь бросил взгляд влево. С вежи, на которой он стоял, Рось видна не была, зато прекрасно был виден полевой стан дорогого братца, новогородского князя Владимира. Рать Владимира, протянувшись от Днепра до Роси, отрезала крепость Родню с остатками разбитого войска Ярополка от ближних лесов, отколь могла прийти помощь.
А на поверхности Днепра цепочкой протянулись варяжские снекки. Вцепившись якорями в дно реки, длинные хищные лодьи перехватили стрежень. Киевские вои были в капкане. В ловушке. В волчьей яме, упырь её задери.
Ярополк вздохнул. Последняя надежда у него была на рать Волчьего Хвоста. Три тысячи кованой рати, вои, что ещё вместе с отцом ходили ещё на Козарию, Болгарию и Царьград, смели бы любую рать Владимира — хоть корелу, хоть ижору, хоть чудь. Хоть тех же новогородских плотников вкупе с варягами. Но отклика от Волчьего Хвоста всё не было. И выхода у Ярополка больше не было. Понеже некого было ему в бой вести, опричь своей ближней дружины. Точнее, её остатков.
Ярополк в бешенстве ударил кулаком по косяку. Упырь задери этого Владимира!
Сзади послышались шаги — мягкие и лёгкие, прошелестел шёлк платья. Ярополк, не оборачиваясь, угадал — Ирина.
Повесть первая Тенёта
Глава первая Встаёт заря угрюмая
Плоские серые днепровские волны с негромким плеском бились о каменистый берег острова. Военег Волчий Хвост открыл глаза и невольно вздрогнул — с реки ещё с вечера наполз густой серый туман — весна шутила шуточки, и сей час вся одежда была влажной. Воевода утёрся — на ладони осталась вода, усы были сырыми. Туман наплыл непрозрачной пеленой, и в нём уже на два шага ничего нельзя было увидеть. Было только слышно, как поскрипывали мачты лодей, как бились волны в борта и береговые камни, да как изредка кашлял стоящий на страже вой.
Волчий Хост невольно заслушался — тишина тянула, обволакивала. Ночная река жила, дышала. Просыпалась от долгой зимы.
Что-то не давало покоя, какое-то смутное ощущение, — тревога словно плавала в воздухе, оседая на душе. Военег Горяич нахмурился, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль. Его словно разбудил какой-то посторонний звук, словно комар звенел над ухом, мешая спать…
Комар?
Глава вторая Кот в мешке
День начинался весело.
С утра мало не ссора с отцом. Ладно, хоть попрекнуть тот додумался службой, стало чем ему ответить. А в службе он, Некрас Волчар, и впрямь не из последних. Самим Добрыней отмечен за храбрость ратную. Гривну серебряную на шею пока что не заслужил, а вот золотой на шапку достался.
Некрас мягко поднялся, стойно своему прапредку-волку прошёлся по хорому бесшумно. Остоялся перед зерцалом на стене, несколько мгновений разглядывал сам себя, хоть и невместно, — не девка, в самом-то деле.
Хотя поглядеть есть на что. Пять с половиной пудов жилистого мяса на крепких костях — и ни капли жира, этой отрады евнухов. Холодный взгляд серых глаз из-под густых тёмно-русых бровей. Чупрун на бритой голове — смерть девкам! — на ухо намотать можно, и то мало до плеча не достанет. Усы хоть и не особо велики пока, а всё одно густы. А рот — жёсткая складка твёрдых губ.
Глава третья Змея в траве
Солнце палило немилосердно, когда Волчар вошёл в ворота своего терема. И остолбенел, остоялся, держась за верею.
Слуги сновали по двору туда-сюда — ни дать, ни взять, на пожаре. Где-то в глубине терема что-то орал отец, на крыльце чуть испуганно моргали глазами двое отцовых кметей, в конюшне встревожено-визгливо ржали кони, скакали по двору несколько окольчуженных воев.
— Чего это? — спросил Некрас у воротника, кой тоже недоумённо лупал глазами, стойно сычу. Тот только пожал плечами. Волчар махнул рукой и взбежал по ступеням крыльца. У кметей он ничего уже спрашивать не стал, а нырнул во сени.
Первое, что он увидел — встревоженный испуганные глаза Горлинки. Она тоже ничего не понимала. А вот он, Волчар, уже кое-что начал понимать. Неужто отец решился отъехать от Владимира? И куда — в Белую Вежу? в Тьмуторокань? Больше-то некуда. Да и не с чего вроде.
Глава четвёртая Волчье отродье
В княжеском тереме чадно — мечется пламя факелов, разгоняя рвущиеся синие сумерки. Чеканя сапогами шаг, идёт смена ночной варты — звенят кольчуги, зловеще блестят в пламени факелов шеломы и лёза мечей и секир. Чернь, серебро, позолота, скань, резьба по дереву. Морёный дуб, золото, камень, железо.
А в покоях княгини Ирины — тишина. Не слышно ничего ни с переходов, ни с гульбищ, ни из соседних горниц. Задёрнуто занавесью окно, хозяйка сидит в глубоком кресле и не сводит глаз с двери.
Чуть скрипнув, дверь отошла в сторону. Склонив голову, — не удариться о притолоку, — в горницу могучей глыбой пролез Стемид. Гридень повёл взглядом по горнице, усмехнулся, тряхнул чупруном, огладил бритую голову ладонью.
Ирина улыбнулась одними уголками губ: