Непроницаемо-чёрный мир. Девочка, сжавшаяся от страха в темноте. Откуда-то донеслось отчетливое, ясное эхо капли, упавшей на спокойную водную гладь. Пещера, сначала представлялось ей, хоть она и знала, что находится не в пещере. Темнота была слишком обширная, слишком далёкая, слишком глубокая.

В отдалении запылал багровый свет. Языки пламени дрожали и изгибались, меняя формы и очертания. Пожар взбирался всё выше, отбрасывая длинные тени в тяжёлом мраке, тени бесчисленной звериной орды, зверей, которые метались и прыгали, убегая от огня. Обезьяны, крысы, птицы, все виды и разновидности животных, но ни одного вы бы не нашли в детских книгах, слишком велики были их туловища, их шкуры красных, чёрных и синих тонов.

Они вертелись как дервиши, пятились и скребли воздух своими когтистыми лапами. Это напомнило девочке Карнавал и людей, вгоняющих себя в экстазное исступление. Но, даже танцуя и кружась, их внимание оставалось приковано к ней, жертве, которую они с радостью возложат на алтарь.

Четыреста ярдов от нее и их сумасшедшее, убийственное намерение ударило её, как сильный порыв ветра. Монстр во главе этого сборища раскрыл свою широкую пасть в радостном вое.

Она ничего не услышала.

Йоко посещала обычную школу для старших классов. Кроме того, что это была частная школа для девочек, о ней нельзя было сказать ничего особенного.

Эта школа была решением отца. Она хорошо училась в средней школе и метила свои взоры выше. Её школьный куратор рекомендовал лучшую школу. Но отца это нисколько не волновало. Школа находилась рядом с домом, не имела никаких проблем с репутацией. Она была известна своей строгостью и традиционностью, и этого было предостаточно.

Сначала даже её мать была разочарована рангом школы. Всё-таки она следила за результатами квалификационных экзаменов Йоко для старших классов. Но он вскоре убедил её в своей правоте. А как только её мать и отец в чём-то соглашались, спорить с ними становилось бесполезно.

Она могла бы поступить в более хорошую школу, которая находилась немного дальше. Вдобавок ко всему, школьная форма там была намного красивее. Но устраивать скандал по поводу вида униформы было как-то неудобно, и Йоко просто закрыла рот и сделала так, как ей говорили.

В результате, сейчас, в самом разгаре учебного года, у неё было маловато так называемого «школьного воодушевления».

В бесконечной мгле не было ни неба, ни земли. Только высокий, звонкий звук очередной падающей капли воды. Во всех направлениях она могла видеть слабое, багровое сияние, дрожащие тени, странных зверей, мчащихся по направлению к ней.

Их разделяло менее двух сотен ярдов. Сам их размер сокращал расстояние еще больше. Среди этого зверья выделялась обезьяна, её пасть широко раскрытая в тихом, скрипучем смехе, её шерсть мерцающая в красном свете… она была так близко, что с каждым прыжком и движением Йоко могла видеть гибкость и очертания её мышц и мускулов.

Она стояла, словно приросшая к месту, онемевшая и неподвижная. Как бы она не пыталась отвести взгляд, она могла только наблюдать за спешащими к ней животными. Ветер был насыщен запахом смерти, и он душил её.

Я должна проснуться.

Она должна пробудиться ото сна, пока они её не настигли. Но как бы она не повторяла эти слова словно заклинание, она не могла догадаться, как это можно сделать. Если бы одной силы воли было достаточно, она бы это уже сделала.

— Я нашёл тебя, — произнёс он.

Его присутствие сопровождалось слабым запахом океана. Завуч замер в изумлении. Когда Йоко обернулась, чтобы посмотреть, мужчина утвердительно добавил: — Это действительно ты.

Она предположила, что ему около двадцати пяти лет. Всё остальное в его внешнем виде просто потрясало. На нём было длинное одеяние наподобие плаща, окутывавшего его плечи. Волосы, словно восхитительное золотое сияние, обрамляли мраморное лицо и достигали его колен.

Она никогда прежде его не видела.

— Вы кто такой? — потребовал разъяснений завуч.

Сокрушительный поток воды обрушился на здание, выбил оставшиеся окна, залил комнату волной, полной ледяных осколков. Йоко закрыла руками лицо. Бессчисленное множество крошечных стрел вонзились в её голову, руки и тело.

Её уши словно закрылись перед такой жестокостью. Она ничего не услышала.

Ощущение застигнутости свирепой пыльной бурей постепенно исчезло. Она открыла глаза. Повсюду блестело стекло. Все, кто прежде стоял у окна, теперь скорчились в шоке на полу. Завуч свернулся мячиком у её ног.

Как вы, хотела спросить она, пока не увидела, что всё его тело испещрено сверкающими осколками. Вопрос был явно неуместен. Другие, стеная, пытались подняться на ноги. Йоко стояла рядом с завучем, но на ней не было ни пореза, ни даже царапины.

Завуч схватился за её щиколотку. — Почему? — простонал он.

Тонкие струйки дождя разносились по ветру. Йоко не могла ни двинуться с места, ни заплакать, только неподвижно лежать, уткнувшись щекой прямо в лужу.

Неожиданно послышался лёгкий шелест, словно кто-то пробирался сквозь близлежащие заросли. Она знала, что должна спрятаться, но смогла всего лишь слегка приподнять голову.

Наверное, крестьянин, зверь или йома. Неважно кто — всё равно это не имеет значения. Арестуют ли её или атакуют, или же просто оставят лежать здесь, все её усилия приведут к одному и тому же результату.

Она всмотрелась сквозь туман в направлении звука. Тот, кто стоял там, не был похож на крестьянина или кого-то из преследовавших её. Это был вообще не человек, а какое-то очень странное существо.

Оно напоминало крысу. Во всяком случае, в том, как оно стояло на задних лапках и шевелило усиками, было явно нечто крысиное. Ещё более странным было то, что стоя, эта крыса была ростом с человеческое дитя. Она явно не походила ни на обычного зверя, ни на йома. Йоко просто лежала и равнодушно разглядывала этого весьма занимательного грызуна.

Весь оставшийся день Йоко спала в комнатке. После всего увиденного, она пришла к выводу, что Ракушун жил здесь один.

— У него есть хвост. Что хорошего этого сулит? — Было уже за полночь. У подножия кровати примостилась голубая обезьянья голова. — Так или иначе, всё равно он тебя предаст, как считаешь?

Несмотря на то, что в комнате стояло две кровати, Ракушун спал в другом месте. Она не думала, что в доме есть ещё одна спальня и, поэтому, терялась в догадках, где он мог ночевать.

— Разве уже не пора тебе сматывать отсюда удочки? А то ведь, прикончит он тебя, и опомниться не успеешь. Что скажешь?

Йоко не ответила. Если она будет молча лежать и слушать, голубая обезьяна будет повторять это вновь и вновь. Это были её собственные тревоги, обезьяна всего лишь озвучивала их. Она взращивала её страх, чтобы потом им же питаться. Йоко была уверена, что именно так всё и было.

Это был самый обыденный бедный сельский домишко. Но в сравнении с теми, которые Йоко довелось повидать — особенно убогий.

Жилища, по соседству с полями, обычно теснились рядом, вместе образуя деревню. Обнаружить такой, отдельно от всех стоящий дом, было из ряда вон выходящим. Да и других домов в этой горной местности больше не наблюдалось.

Если бы она когда-либо попыталась вообразить себе крысиное жильё, ей бы представилось нечто крошечное, но хоть домик и в самом деле был очень маленьким, во всём остальном его размеры были совершенно нормальными. И это касалось не только самого здания. Йоко так же восхитили как кухонные принадлежности, так и различная повседневная утварь, сделанная для человеческого пользования.

— Ракушун, у тебя есть родители? — спросила Йоко, наливая воду в большой чайник на плите.

Она наконец-то смогла встать с постели и начать помогать Ракушуну по дому. Правая рука, которой Йоко поддерживала ведро, была всё ещё перевязана бинтами, хоть и рана под повязками практически полностью затянулась.

— Я слыхал, это был весьма большой шоку, — сказал Ракушун, когда они прибирали после обеда.

— Так сказала и одна из старейшин Хайро.

— Говорят, погиб весь урожай пшеницы в восточном округе графства Шин. Ужасная трагедия.

Йоко смогла лишь кивнуть в ответ, ощутив вдруг, как чувство вины кольнуло сердце.

— Кажется, я затронул больное место. Надеюсь, не оттого, что ты считаешь себя тому виной?

На какой-то момент Йоко задумалась о прошлом и судьбе столь многих кайкъйаку до неё.

— Получается, кайкъйаку, которых заносит сюда, убивают потому, что все напрямую связывают их с шоку, — произнесла она.

— Получается, что так. А чем ты вообще занимаешься, Йоко?

— Учусь в школе.

— Как здорово, — обрадовано заявил Ракушун. — Есть кайкъйаку, обладающие невиданными нам способностями и знаниями. Они могут выжить под опёкой могущественных покровителей.