Как так получилось, за какие грехи, но семья Котельниковых — муж с женой, бабка и четверо мальцов от семи до пятнадцати лет — вымерла в три дня.

Накануне, чуть рассвело, ребята, опередив других деревенских, пустились в лес. Только пятилетняя Манька осталась дрыхнуть. Куда ей за ними угнаться, пусть подрастет. Лес мальчишки знали и любили, что находили съедобного — собирали наперегонки. Зверобой, мяту, земляничный, брусничный лист, цветы и ягоды шиповника — тоже стороной не обходили, под чердачными балками сушили на чай.

Стоящие грибы еще не пошли, попадались главным образом сыроежки, но мать и из них, с картошкой, с луком, вкуснющую жареху готовила, язык проглотишь. Уже к завтраку сыновья приволокли два полных лукошка, сами почистили, сами промыли у колодца.

— Вот они, мои дорогие помощнички! — похвалялась мать.

Диакон Игорь Шутов получил назначение на юг, в приход кубанской станицы. Не иначе, Господь помог. Известно, что в епархии, как и в миру, свои интриги, и заиметь теплое во всех отношениях местечко просто так — сродни чуду. Этому событию предшествовали четыре года послушничества в обители и два года службы в монастырском храме, где он учился совершать литургию, обряды, исполнять песнопения.

Настоятель, к которому Игорь обратился за рекомендацией на рукоположение в первую ступень священства, тянул сколько мог, поскольку деньги богатого подопечного уплывали вместе с ним и сие было прискорбно, но святой отец также видел, что и послушник понимает подоплеку промедления, и потому нехотя, но отпустил его.

— В вере Господь меня утвердил, — говорил Игорь, привычно клоня голову, — но монашеский аскетизм не по моим слабым плечам, есть также у меня сокровенная потребность служить не только Богу, а и людям. И из Москвы хочу уехать, дабы ничего не отвлекало, не напоминало о прошлом. На новом месте имею надежду с Божьей помощью церковь обустроить и причту достаток дать.

На самом ли деле он так думал или разум искал лазейку, Игорь и сам не знал.

— Иди, коли душа требует, благословляю, — вздохнул игумен, заметив про себя, что с большими средствами многие благие начинания и без помощи Всевышнего доступны, а от скрытой досады не смог удержаться, изрек сентенцию: — Не забудь, однако, что только нынешний день дан в твое распоряжение. Каждому раскаявшемуся грешнику обещано прощение, но никому не обещан завтрашний день.