Рубикон — это маленькая река на севере Апеннинского полуострова. Когда-то давным-давно она служила границей между двумя римскими провинциями: Италией и Цизальпийской Галлией. Ясным зимним утром 10 января 49 года до н. э. к её мелким берегам подошёл со своими легионами Гай Юлий Цезарь. И остановился в раздумьях. Перед ним стоял непростой выбор: остаться на северном берегу и сгинуть безвестным персонажем на забытых страницах хроник, или перейти Рубикон, захватить Рим, свергнуть сгнившую насквозь систему и стать одним из величайших людей в истории. Выбор этот был иллюзорен: он знал, что перейдёт реку, он знал, что сама история толкает его в спину, и он знал, что не может поступить иначе — путь ему был только вперёд. Но на том, другом, дальнем берегу Рубикона его ждала неизвестность. Тьма, полная неопределённости, угроз и вызовов, которые он и представить себе не мог. На дальнем берегу Рубикона его ждало БУДУЩЕЕ. Которое одновременно пугало и восторгало его. Будущее, которое было неотвратимо. Будущее, до которого оставался всего один шаг. Момент истины, меняющий ход мировой истории. И Цезарь сделал этот шаг. Его фраза: «Alea jacta est!» («Жребий брошен!»), вошла в историю. И Рубикон вошёл в историю как символ бесповоротного решения. Решения, после которого нет пути назад. А ещё как символ грани, за которой неизвестность и перейдя которую ты шагаешь навстречу будущему, каким бы оно ни было.

Наша Родина и наша нация тоже стоят сейчас перед Рубиконом. Своим собственным, который, если мы совершим ошибку, запросто может превратиться в Стикс. Происходящее сейчас с Россией и русским народом — это не просто кризис и даже не просто катастрофа. Это родовые схватки будущего. И весь Русский Мир сейчас застыл перед тонкой чертой, которая всё ближе, и, переступив которую, он в это будущее попадёт. Что ожидает нас там? Какие вызовы стоят перед нами? Что готовят нам и что должны предпринять мы? Об этом я и хочу поговорить с вами в книге, которую вы сейчас читаете.

Книга эта, скорее, сборник статей, написанных в период с декабря 2010 года по март 2013 и собранных в блоки по отдельным ключевым темам, раскрывающим суть происходящего с Россией и русским народом, а также показывающим, какими путями можно выйти из тех смертельных ловушек, в которые загоняют нас «доброжелатели» по обе стороны границы. Ловушек, которые ожидают нас на другом берегу Рубикона. Берегу, который всё ближе.

В первой части книги мы поговорим об «окончательном решении русского вопроса», которое открыто готовится и здесь, в России, и за её пределами. О том, что происходит в кулуарах правящей либеральной власти, и о том, какими способами организовывается и осуществляется проект «России без русских». Каким образом пытаются разрушить даже не страну, а саму русскую нацию.

Во второй части мы поговорим о т. н. «европейском выборе и том, что он несёт нам на самом деле. А ещё о тех мутациях рода человеческого, которые происходят на самом Западе, навязывающем нам этот выбор.

Над этой статьёй я начал думать задолго до 11 декабря 2010 года, хотя этот день и стал катализатором. А также то, что за ним последовало. На Манежную площадь в Москве вышли дети. К «Европейскому», несколько дней спустя, тоже вышли дети. В Ростове-на-Дону, Саратове, Санкт-Петербурге и ещё десятках русских городов на улицы тоже вышли дети. Новое поколение. Которое не хочет больше жить в том отврате, что предлагают им их отцы. Так кто же они? Что это за поколение? И как нынче выглядит конфликт отцов и детей? Об этом я и хочу сейчас с вами поговорить.

Но начну я несколько издалека. Примерно через неделю после событий Манежки в столице прошёл разрешённый властями митинг «Москва для всех», под водительством господина Шендеровича. Вернее не митинг, а как они сами себя обозначили: «сход либеральной интеллигенции против фашизма и ксенофобии». Говорить о нём подробно я не стану. Кому интересно, могу предложить поискать замечательный обзор Юли Алехиной на эту тему. Замечу только, что столь жалкого зрелища я давно не видел. Там собрались персонажи, которых мой покойный отец метко называл «фекалиями». То самое «говно нации», столь презираемое Владимиром Ильичём. И всё бы ничего, но среди кадров с этого «мероприятия» я заметил один, от которого меня передёрнуло. Некий демократического вида старичок стоял с плакатом: «Вовик! Дай ствол — я побреюсь!». Если кто не понял, это ответ бородатого «либерала» на фразу Путина о том, что «…придётся нашей либеральной интеллигенции бородёнку сбрить и самим каску надеть — и вперёд на площадь воевать с радикалами» (с). Так вот этот общечеловек в кепке просит у Вовика ствол, чтоб перестрелять «проклятых врагов демократии». В связи с этим у меня возник вопрос к почтенному бородатому джентльмену: ты в кого стрелять собрался, животное? В 15-20-летних детей?!! Это так ты, перхоть рода человеческого, понимаешь роль старших в воспитании молодёжи?!!… Н-да… И, к сожалению, такое отношение очень показательно. Так как встречается совсем не только у законченных либералов. Впрочем, речь пока не о них.

Давайте поговорим о тех, по кому добрый дядя так жаждет пострелять. Я хорошо знаю и понимаю их. Потому что я, по сути, один из них. Меня можно причислить к поколению их «старших братьев». К тем, кто принадлежит к «первому призыву» того самого постсоветского «generation next». Разница между мной и ими невелика. Она всего лишь в том, что первые 15 лет моей жизни я всё же успел прожить в великой империи, где дети могли спокойно играть на улице, ничего не опасаясь. Где для них снимались добрые детские фильмы-сказки. Где о них заботились все, включая государство. Где было лучшее в мире дошкольное и школьное образование. У меня было счастливое детство! А у них его не было. И пусть некоторые из них тоже родились до распада страны, но они её уже не помнят. Слишком малы были. И с самого раннего детства они росли в той самой реальности, где ребёнок сначала играет с миром в русскую рулетку: умрёт — не умрёт, потому что бесплатные детские лекарства отсутствуют. Потом он не может попасть в детский сад, потому что его «сдали под офисы», и обезумевшие на нескольких работах родители просто не знают, что с ним делать. Он даже не может нормально выйти погулять, потому что кругом маньяки и извращенцы, негласно крышуемые государственной властью.

А что дальше с ними было? Система образования, после которой школяр не знает, кто такой Константин Симонов? Да. Тотальный алкогольный и наркотический геноцид? Да. Понимание никому ненужности? Да. А также постоянное, методичное, непрерывное ощущение национального унижения, незримо пронизавшее всё вокруг. Им постоянно внушали, что их нация — ничтожество, что их великая история — ничтожество, и что сами они — та же субстанция. Для этого делалось всё. Это стало государственной политикой. Вот такие они, эти ребята. Вот, что они чувствуют.

Только дети не захотели этого терпеть. Их просто тошнит от такого жизненного видеоряда.