В русской культурной истории было немало женщин, которые сумели высказать и выразить себя в автодокументальных текстах (воспоминаниях, дневниках или письмах), большая часть которых была опубликована при их жизни или позже. И все же голоса этих женщин остались неуслышанными. Их тексты практически никогда не становились предметом научного интереса сами по себе, а не в качестве исторических или литературных источников для биографий знаменитых мужчин. Цель данной книги — рассмотреть, как женщины первой половины XIX века в своих дневниках, воспоминаниях и письмах пишут о себе, точнее, «пишут себя», как они обсуждают и создают приемлемые для себя модели женственности. Материалом исследования послужили среди других дневники А. Керн, А. Якушкиной, А. Олениной, мемуары Н. Дуровой, автобиография Н. Соханской, переписка Натальи Герцен с А. Герценом, Г. Гервегом и подругами.
Предисловие
В этой книге речь пойдет о женских дневниках, воспоминаниях, автобиографиях и письмах, написанных в России в первой половине XIX века. Использованная в названии исследования метафора зеркала кажется по отношению к названному материалу вызывающей банальностью: ведь зеркало — это то, что на уровне обыденного сознания слишком тесно связывается с женщиной и женским. Множество юмористов попаслись на вечнозеленой лужайке сюжета «свет мой, зеркальце, скажи…», легион критиков прошелся насчет темы женского творческого нарциссизма; сравнение женского дневника с будуарным зеркалом отнюдь не блистало новизной и оригинальностью уже в 40-е годы XIX века, когда его употребил М. Катков в статье о творчестве Сары Толстой
[1]
.
Но символика зеркала, как известно, не сводится к сюжету о Нарциссе. Мотив зеркала тесно и сложно связан с дихотомиями внешнее/внутреннее, видимое/невидимое, свое/чужое, приватное/публичное.
М. Бахтин в одной из своих ранних работ заметил, что «видение себя в зеркале — это всегда взгляд на себя глазами другого (ведь наша собственная наружность не имеет для нас цены)»
[2]
, и, смотря в зеркало, мы придаем лицу то выражение, которое кажется нам желательным или «нормальным» с точки зрения значимых для нас
других.
«Стоя на касательной к миру, я вижу себя [в зеркале. —
И.С.
] целиком находящимся в мире, таким, каким я являюсь только для других»
[3]
, — отмечает Бахтин в другой своей заметке. То есть, смотрясь в зеркало, мы видим скорее не себя для себя, а себя для другого: для того, кто смотрит на нас.
Кто является таким «другим» (или другими?) для пишущей женщины? Как это связано с ее положением в патриархальном социуме, где на нее всегда направлено, по выражению Э. Сиксу, «запрещающее око всевидящего зеркала»
[4]
? Насколько актуально подобное присутствие «недреманного ока», контролирующего взгляда
другого
для сугубо приватных, на первый взгляд, автодокументальных жанров? Эти и подобные вопросы и будут лейтмотивом моей книги.
Однако парадокс зеркала состоит не только в том, что ты видишь в нем себя самого/самое чужими глазами, не только в эффекте отчужденности. Взгляд в зеркало — это на самом деле
