Наверное, это признак приближающейся старости — человек начинает с недовольным брюзжанием поминать добрые старые времена, когда все было иначе и, безусловно, лучше. «Да, были люди в наше время, не то что нынешнее племя. Богатыри не вы!» Сидишь, переводишь потихоньку какого—нибудь Дж. Митчема—мл. и невольно вспоминаешь Морисона, Лиддел—Гарта, Тарле, Клаузевица, Штенцеля… Да Ксенофонта, в конце концов!

Первый и самый главный упрек, который хочется бросить современным историкам, — высокомерное пренебрежение точностью изложения фактов. Прежде всего, откуда—то всплывает масса незнакомых фамилий. Вроде бы ты прекрасно знаешь весь командный состав, — и на тебе, командир авиакорпуса Бруно Лёцер. Приятель самого Геринга, между прочим. Ты чувствуешь, что тебя обманывают, но не очень понимаешь, как. Заподозрив у себя начинающийся склероз, бросаешься к справочнику — ага! правильно! Бруно Лёрцер. И это не опечатка, это систематически повторяющаяся ошибка. На фотографии нам демонстрируют адмирала Алана Каннингхэма. Но ведь мыто знаем, что генерал—лейтенант сэр Алан Каннингхэм был родным братом адмирала сэра Эндрю Каннингхэма! Вдруг ты посреди текста натыкаешься на адмирала ИсУроку Ямамото. Всегда, между прочим, был уверен, что адмирала звали ИсОроку. Но что там одна буква, ерунда какая.

Между прочим, мне привелось побеседовать с одним из таких деятелей. На вопрос, почему он окрестил крупнейшего американского военно—морского историка МоРРисоном и видел ли он оригиналы книг Морисона, мне ответили: «А зачем оригинал смотреть? В Советском Энциклопедическом Словаре так написано!» А вы говорите «пожалте бриться». Нет, решительно мне начинает нравиться бессмертный профессор Выбегалло. В «Сказке о тройке» профессор в качестве кладезя знаний таскал с собой аж 10 томов «Малой Советской Энциклопедии». Нынешним историкам хватает однотомного словаря.

Отсюда же появляется и масса технических ляпов. Я исправил, что мог, но не судите слишком строго. Уж очень много было ошибок. Для начала Митчем—мл. сообщил нам о состоящих на вооружении англичан 37–мм зенитках. С чего британцы перешли на чисто немецкий калибр, я так и не понял. Но промелькнувшее сообщение, что эти пушки состояли на вооружении тяжелых зенитных полков, все поставило на место. Это же 3,7 дюйма! Добрая старая английская 94–мм зенитка! Спутал миллиметр с дюймом — с кем не бывает. Они ведь такие маленькие, эти дюймы, не сразу разглядишь.