Самые великие заслуги в деле утверждения христианской истины в борьбе с еретическими лжеучениями в IV в. имеет св. Афанасий, епископ Александрийский, именуемый Великим и отцом Православия.

Главным источником сведений о жизни св. Афанасия служат его собственные творения и, прежде всего, те, в которых он сам всенародно дает отчет о своей деятельности. Это: «Защитительное слово против ариан» (1: 287–398); «Защитительное слово пред царем Констанцием» (2: 41–76); «Защитительное слово, в котором св. Афанасий оправдывает свое бегство во время гонения, произведенного дуком Сирианом» (2: 76–98) и «Послание Афанасия к монахам повсюду пребывающим о том, что сделано арианами при Констанции (история ариан)» (2: 105–176). Похвальное слово св. Афанасию св. Григория Богослова (сл. 21; 2: 143–173) представляет собой панегирик с малым биографическим содержанием, как точно также и сохранившееся в фрагментах коптское Похвальное слово св. Афанасию.

Св. Афанасий родился в Александрии, в греческой семье в последние годы III в., вероятно, в 298 г. (у Г. В. Флоровского — в 293 г.). Источники не дают сведений о родителях св. Афанасия (точно неизвестно, были ли они христианами); весьма скупы они и на сообщения о детстве будущего учителя Церкви. Позднейшая слава св. Афанасия бросила свои лучи и на раннейшие годы жизни его; отсюда сказание, что св. Афанасий, будучи еще мальчиком, во время игр совершил правильное крещение над некоторыми из своих товарищей, так что епископ Александр, наблюдавший это издали, призвал его к себе и объявил крещение имеющим силу, а его родственникам советовал подготовить мальчика к церковному служению. Конечно, это повествование едва ли может быть серьезно обсуждаемо, так как, помимо удивительного решения епископа, оно наталкивается на хронологическое затруднение: епископ Александр занял Александрийскую кафедру после Ахиллы, в 312 г., когда Афанасий, даже при предположении позднейшей даты его рождения, уже не мог заниматься детскими играми.

В юности св. Афанасий был свидетелем Диоклетианова гонения.

На изучение светских наук, на общее образование он, по выражению св. Григория Богослова, употребил «немного времени». Однако, он был достаточно знаком с античной философией и, прежде всего, с неоплатонизмом. Главное внимание он обратил на изучение Свящ. Писания, которое знал до тонкости. Может быть, он изучал его в Александрийской дидаскалии. По выражению св. Григория Богослова, он знал все священные книги так, как другой не знает и одной из них. Неутомимым чтением творений святых отцов и церковных писателей предшествующего времени он развил в себе верное понимание глубочайших истин христианства. Рано св. Афанасий вступил в близкие личные отношения со св. Антонием Великим и др. подвижниками Египта и Ливии, что удостоверяется начальными словами жизнеописания св. Антония.

Св. Афанасий Александрийский совершал великое служение на пользу Церкви не только неустанной борьбой за истину Православия в течение всего продолжительного епископства, которое доставило ему почитание и благоговейное изумление как современников, так и последующих поколений всего христианского мира, но и своими многочисленными литературными трудами. Само собой понятно, что столь бурная жизнь с ее постоянными тревогами, кознями врагов, преследованиями, неоднократным бегством, ссылками в отдаленные страны не благоприятствовала планомерной и сосредоточенной богословско-литературной деятельности; она вынуждала св. Афанасия жить практически-церковными интересами времени и пользоваться научным богословским и философским элементом только в той мере, в какой он был полезен для его ближайших задач. Поэтому почти все значительнейшие творения св. Афанасия стоят в связи с обстоятельствами современной жизни Церкви и личной судьбы святителя.

Творения св. Афанасия испытали общую судьбу литературных памятников древности. Ни сам св. Афанасий не составил списка своих произведений, ни из последующих историков никто не ставил целью перечислить все творения великого отца Церкви. Поэтому в настоящее время мы лишены возможности точно сказать, сколько произведений и какие именно написаны св. Афанасием. Главным источником сведений о творениях св. Афанасия служат надписания в рукописных собраниях их; но, с одной стороны, не все написанное св. Афанасием могло попасть в сборники или удержать имя своего автора, а, с другой стороны, что в данном случае, кажется, имеет преимущественное значение, — именем св. Афанасия по неведению, а иногда и умышленно (аполлинаристами), могли быть надписаны не принадлежащие ему произведения. Наконец, пострадала чистота и верность в передаче текста. Люцифериане, аполлинаристы, несториане искажали текст подлинных произведений св. Афанасия. Поэтому когда появились печатные издания творений св. Афанасия, то сразу же выяснилась необходимость и критического исследования их, и, прежде всего, в отношении к вопросу о подлинности, которое продолжается еще и до настоящего времени.

Лучшее греческое издание творений св. Афанасия принадлежит бенедиктинцам. Оно подготовлено было Мараном, издателем творений св. Василия Великого, но выполнено и закончено Монфоконом (XVII–XVIII вв.) — одним из замечательнейших представителей мавронианской конгрегации. Монфокон приложил все усилия к тому, чтобы придать тексту творений св. Афанасия образцовый вид: он воспользовался всеми прежними изданиями, изучил все рукописи, заключающие творения св. Афанасия, какие могли ему доставить книгохранилища Европы. Вышедшее под руководством его собрание творений св. Афанасия содержит все, что сохранилось с именем этого отца на греческом и латинском языках. Следовательно, все сочинения, какие существуют или находятся в обращении под его именем, не одни только подлинные, но и подложные. Все сочинения, дошедшие под именем св. Афанасия, даны в тщательно обработанной и строго упорядоченной форме; они разделены на три группы: подлинные, сомнительные и подложные, причем, в обоснование этого деления приводятся исторические, филологические и палеографические данные. Кроме обстоятельной биографии св. Афанасия издание снабжено рядом указателей и множеством историко-критических замечаний. Монфокон продолжал свои работы над исследованием творений св. Афанасия и по выходе в свет этого издания. Он открыл еще несколько фрагментов утраченных произведений св. Афанасия, которые и напечатал в своих изданиях. Эти вновь открытие произведения внесены во второе издание творений св. Афанасия в 1777 году в Падуе (три тома в 4-х книгах). Последнее издание с некоторыми дополнениями и в измененном отчасти порядке перепечатано в Патрологии Миня, где оно занимает XXV–XXVIII тома в греческой серии (выпущены в 1857 г.). В Парижском издании (1947–1958 гг.) серии «Христианские источники» творения св. Афанасия занимают 15, 18 и 56 тома. Это издание замечательно тем, что каждому сочинению предшествует научное введение.

На русский язык собрание творений св. Афанасия переведено Московской Духовной Академией (первое издание в 1851–1854 гг. и второе издание с дополнениями в 1902–1903 гг. — четыре тома). В основу перевода положен текст Монфоконовского издания с позднейшими дополнениями к нему. Переведены только те творения, подлинность которых удостоверяется более или менее надежно. Первоначальный перевод произведен был под редакцией проф. П.С. Делицына, известного своей опытностью в переводах. Русский перевод отличается точностью и ясностью.

Творения св. Афанасия принято делить на следующие группы:

Св. Афанасий ни в одном из своих творений не излагал своего богословского учения в виде цельной системы. Он был человек практической деятельности, и его творения, как было отмечено, написаны по требованию обстоятельств церковной и личной жизни — для защиты веры и выполнения пастырских обязанностей — и раскрывают отдельные пункты церковного вероучения. И, однако, среди древних отцов и учителей Церкви немногие имели такое глубокое и постоянное влияние на последующих церковных писателей и на раскрытие церковной догматики, как св. Афанасий. Его творения отличаются поразительным богатством догматического содержания. Св. Афанасий не оставлял без внимания и христианского нравоучения, но большей частью разъяснял его не специально, а по поводу других вопросов.

Здесь отмечаются только существенные положения догматического учения великого отца Церкви.

1. Учение св. Афанасия о Боге.

В учении о Боге св. Афанасий разделяет мысли Платона о противоположности Творца и твари. «Все что ни сотворено, — говорит он, — нимало не подобно по сущности своему Творцу». Какое сходство между тем, что из ничего, и между Творцом, созидающим это из ничего! (I Пр. ариан, 20). Лишь только одному Богу может принадлежать самобытность и вечность, лишь Он только может быть назван подлинно Сущим. В противоположность Божественному бытию тварь, вызванная творческим актом из ничтожества, без поддержки Божественной силы снова может погрузиться в бездну небытия. Ее существование определяется лишь причастностью Божественному Слову, Которое, содержа в себе совокупность Божественных идей, дает бытие миру и определяет в нем начала красоты, гармонии и порядка. Поэтому весь мир отражает в себе Божественный образ. Бог открывается в единстве и стройности мира (См. I: 133 и др.).

2. О Святой Троице и взаимоотношении Божественных Ипостасей.

Единым началом Божественного бытия и его Первопричиной является Бог Отец. От Него получают бытие другие Лица Святой Троицы и весь тварный мир. Но тварь создается Богом, Сын рождается от Отца, а Дух Святой исходит от Отца.

Рождение отличается от творения тем, что: 1) оно обозначает происхождение из существа рождающего, из его собственной природы, поэтому рожденный во всем подобен родителю; между тем творение обозначает произведение чего-либо из ничего или из материалов, чуждых природе творящего; 2) рождение представляет акт, обусловленный природой рождающего; Бог Отец рождает Сына не по воле, а по необходимости Своей природы, тогда как творение целиком зависит от воли Творца. Если Сын рождается «по естеству, а не по хотению, то неужели Он — нежеланный Отцу и противный Отчему хотению? — Никак, напротив того, и желателен Сын Отцу, и, как Сам говорит, Отец любит Сына и вся показует Ему… Как Бог, хотя не по хотению начал быть благим, однако же благ не против хотения и воли, ибо каков Он есть, то и желательно Ему: так и сие, что есть Сын, хотя не по хотению началось, однако же не против желания и воли Божией. Как желательна Богу собственная ипостась, так же желателен Ему и собственный Сын, сущий от Его сущности. Итак, и желателен и возлюблен Отцу да будет Сын» (3 Пр. ар., 66). В связи с этим св. Афанасий отвергает учение апологетов о том, что Сын рожден по воле Отца в качестве орудия творения.

Св. Василий Великий был выдающимся оратором, искусным грамматиком, археологом, математиком, физиком, астрономом, медиком, великим христианским подвижником и глубоким богословом.

Родился он в Кесарии Каппадокийской — центре когда-то весьма известной в истории Христианской Церкви митрополии. Но после поражения греков в борьбе с турками в 1922 г. Малая Азия была дехристианизирована. В древнейших ее митрополиях — Кесарийской, Мир Ликийских и других — все православные храмы были закрыты, а православное греческое население выселено за пределы Турции.

Год рождения св. Василия предполагают 330 (колеблются между 329 и 331 гг.). Происходил св. Василий из известного в Понте и Каппадокии рода, который славился как богатством, знатностью и дарованиями, так и ревностью к христианской вере. Святой жизнью прославилась его бабка Макрина, отец его Василий и мать Еммелия, старшая сестра Макрина и два брата — Григорий, епископ Нисский, и Петр, епископ Севастийский.

Детство св. Василий провел в Понте в имении, принадлежавшем его отцу. Воспитанием его занималась, главным образом, бабка Макрина, ученица св. Григория Чудотворца Неокесарийского (см. письмо 196), который был большим почитателем Оригена, а первоначальным обучением руководил отец, всеми уважаемый ритор в Понте.

Как отмечает сам св. Василий, речи и пример жизни бабки Макрины положили неизгладимый отпечаток на его юной душе и заложили в ней основы глубокого религиозного настроения. Дальнейшее образование св. Василий получил в Кесарии Каппадокиской, в Константинополе, и, наконец, в Афинах. Здесь он встретился со св. Григорием Богословом и между ними завязалась дружба, установилась глубокая духовная близость. Об этих афинских годах много рассказывал впоследствии св. Григорий. В душе св. Василия все время боролись два стремления — пафос философский, жажда знания, и пафос аскетический, желание уйти от мира в тишину и безмолвие созерцаний. И в Афинах св. Василий вскоре стал томиться и скучать, стал скорбеть духом, — и в конце концов покинул Афины «для жизни более совершенной»… Впрочем, в Афинах он многому успел научиться. Здесь приобрел он ту богатую эрудицию, которой так выделялся впоследствии. Здесь сложился он в блестящего оратора, достиг свободы в красноречии, «дышавшем силою огня». Здесь научился он философии и диалектике. По выражению св. Григория Богослова в надгробном слове св. Василию (сл. 43), в Афинах они знали лишь две дороги — в храмы христианские и в школы. Здесь созрело у них настроение по окончании образования отречься от мира.

Св. Василий Великий, как показывает очерк его жизни, был мужем преимущественно практической деятельности. Поэтому большую часть его литературных произведений составляют беседы; другая значительная часть — письма. Естественное стремление его духа было направлено, по-видимому, на вопросы христианской морали, на то, что может иметь практическое приложение. Но по обстановке своей церковной деятельности св. Василий часто должен был защищать православное учение против еретиков или же чистоту своей веры против клеветников. Отсюда догматико-полемический элемент имеется не только во многих беседах и письмах св. Василия, но ему принадлежат и целые догматико-полемические произведения, в которых он показывает себя глубоким богословом. До нас, по видимому, не дошли все произведения, какие написаны были св. Василием. К тому же, между произведениями, усваиваемыми св. Василию, некоторые с большими или меньшими основаниями оспариваются в своей подлинности.

Лучшее издание творений св. Василия принадлежит мавринцам Гарнье и Марану (1721–1730 гг., Париж; 2–е издание в 1839–1842 гг.); их издание и теперь полагается в основу литературно-исторических и текстуально-критических работ. Русский перевод издан Московской Духовной Академией.

Сохранившиеся творения св. Василия по содержанию и по форме разделяются на пять групп: сочинения догматические или догматико-полемические, экзегетические, аскетические, гомилетические и письма.

1. Догматико — полемические творения.

а) Важнейшие догматико-полемические сочинения св. Василия — «Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия» (написано в 363 или 364 гг. Ч. 3, с. 3–186).

Кизический епископ Евномий, увлеченный славой арианина Аэция, изложил в своей книге «Апология» учение о Сыне Божием и Духе Святом на началах арианства, именуя Сына творением Отца, а Духа Святого созданием Сына.

1. Учение о богопознании.

Основными источниками, из которых почерпается знание о Боге, св. Василий признавал Свящ. Писание и Свящ. Предание; к ним он присоединял и деятельность естественного человеческого разума, который может познавать Бога через рассмотрение свойств созданного Им мира и внутренней жизни человеческой души.

Священные книги написаны богодухновенными мужами по осенении их Духом Святым, который просветлял их умственные способности. Это воздействие Святого Духа не следует представлять внешним образом, чувственно в смысле гласа и сотрясения воздуха; оно должно мыслиться как непосредственное воздействие на ум пророка, возбуждая в нем мысли, которые должны быть сообщены людям.

Другим источником Божественного Откровения является Свящ. Предание. Св. Василий подробно и обстоятельно изображает его значение для Церкви. При этом, следуя Оригену и другим александрийцам, он признает существование тайного предания. «Из догматов и проповедей, соблюденных в Церкви, — говорит он, — иные имеем в учении, изложенном в Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского предания, прияли мы в тайне. Но те и другие имеют одинаковую силу для благочестия… Ибо, если бы мы вздумали отвергать неизложенные в Писании обычаи, как не имеющие большой силы, то неприметным для себя образом исказили бы самое главное в Евангелии, лучше же сказать, обратили бы проповедь в пустое имя. Например, кто из возложивших упование на имя Господа нашего Иисуса Христа письменно научил знаменовать себя крестным знамением? Какое Писание научило нас в молитве обращаться к востоку? Кто из святых оставил нам на письме слова призывания при показании Хлеба благодарения и Чаши благословения? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о которых упомянул Апостол или Евангелие, но и прежде, и после них произносим другие, как имеющие великую силу к совершению таинства, приняв их из неизложенного в Писании учения. Благословляем же и воду крещения, и елей помазания, и даже самого крещаемого по каким изложенным в Писании правилам? Не по соблюдаемому ли в молчании и таинственному Преданию? Что еще? Самому помазанию елеем научило ли какое написанное слово? Откуда и троекратное погружение крещаемого человека? Из какого Писания взято и прочее, относящееся к крещению — отрицаться сатаны и ангелов его? Не из этого ли необнародованного сокровенного учения. которое отцы наши соблюдали в непытливом и скромном молчании, очень хорошо понимая, что достоуважаемость таинств охраняется молчанием?» («О Святом Духе к св. Амфилохию». Т. 3, с. 269–270).

Наконец, третий источник богопознания — познание естественное — имеет два пути. Один является путем умозаключения от свойств мира, целесообразности его устройства и разлитой в нем красоты и премудрости и благости Творца, и второй путь — познание микрокосма — души человеческой, ее бесплотности, непространственности, глубины и разнообразия волнующих ее переживаний.

Если первый ход мыслей от действий к причине, приводящей к признанию Первопричины мира, раскрыт наиболее обстоятельно Аристотелем, то второй — познание Бога на основе самопознания — указан Платоном. Св. Василий отдает предпочтение этому последнему пути. Этот способ богопознания св. Василий раскрывает с особенной ясностью в своей проповеди на слова: «Внемли себе» (Втор. 15, 9). Человек — это малый мир. Бесплотность души указывает на бесплотность Бога. Непространственность ума указывает на внепространственность Бога, а невидимость души — на Его бестелесность.

Другом юности и всей жизни св. Ввасилия Великого был св. Григорий, по месту жизни — Назианзен, по духовному направлению — Богослов.

Св. Григорий не раз описывал свою жизнь, и описывал ее с подлинным и лирическим драматизмом. Любитель безмолвия, своей волей всегда стремившийся к уединению, чтобы в тиши предаваться богомыслию, — чужой волей и волей Божией, он был призван к слову и делу, к пастырскому действию, среди житейского мятежа, треволнения и смуты. В смирении своего хотения проходил он свой скорбный и славный жизненный путь.

Св. Григорий родился около 330 г., в Арианзе, близ Назианза, «малейшего между городами» юго — западной Каппадокии. Отец его — Григорий старший — в это время (с 329 г.) был Назианзским епископом, — в молодости он принадлежал к своеобразной секте «ипсистариев» (от «ипсистос» — высочайший — поклонялись Богу как «Высочайшему»), представлявшей собой смесь христианства, иудейства и религии персидской. Крещение он принял уже в зрелом возрасте под влиянием своей жены Нонны, которая представляла образец истинно христианской женщины. Вскоре после крещения он был посвящен во пресвитера, а затем и епископа Назианза. Св. Нонна, желая иметь сына, усердно молилась об этом и еще до рождения обещалась посвятить его Богу. Под влиянием матери св. Григорий младший с юных лет решил вести безбрачную жизнь.

Св. Григорий получил широкое образование. Первоначально обучение он проходил в доме родителей, где особенно усердно изучал Священное Писание, а затем посещал лучшие школы своего времени: в двух Кесариях (Каппадокийской и Палестинской), в Александрии и, наконец, в Афинах. В Кесарии Каппадокийской он впервые встретился со св. Василием Великим, вместе с ним он посещал и Афинскую школу. Здесь завязалась дружба между будущими великими деятелями Церкви, которая связывала их на протяжении всей жизни.

В 358 (или 359) г. св. Григорий вернулся на родину, позже св. Василия, с отъездом которого в Афинах стало для него пусто и тоскливо. На родине он принимает крещение и, исполняя обет своей матери, отвечавший его собственному настроению, отдается подвигам созерцательной жизни. Но в то же время он старается совместить монашескую жизнь с выполнением обязанностей к родителям, находившимся уже в преклонном возрасте. Тесные отношения поддерживал он и со св. Василием, к которому часто приезжал из Арианза в Понт. Друзья вместе предавались посту, молитве, труду физическому и умственному. Здесь они вместе составляли сборник Филокалиа из творений Оригена и Правил монашеской жизни.

Творения св. Григория Богослова распадаются на три группы: слова, стихотворения и письма.

1. Слов

св. Григория в настоящее время известно 45 (см. рус. пер. М., 1889, т. I–IV до с. 149). В большей своей части они представляют действительно произнесенные слова, записанные скорописцами (и потом исправленные св. Григорием); только слова против Юлиана (4 и 5), можно думать, никогда не были произнесены, а слово (3–е), «в котором св. Григорий оправдывает свое удаление в Понт по рукоположении во пресвитера», вероятно, было произнесено в сокращенном виде. Большая половина слов относится к кратковременной деятельности св. Григория в Константинополе. Кажется, уже вскоре после смерти св. Григория его слова были собраны кем — то из почитателей знаменитого оратора. Принадлежность всего собрания слов св. Григория, как по внутренним, так и по внешним данным, должно признать достаточно удостоверенной.

По своему содержанию большая часть слов догматического характера. Между ними первое место по значению занимают пять слов о богословии (27–31), представляющие собой законченный круг бесед в защиту церковного учения о Святой Троице против евномиан и македониан. Они произнесены, вероятно, в 380 г. в Константинополе и, преимущественно перед другими его произведениями, доставили ему титул Богослова. Первое из этих слов составляет введение к остальным и разъясняет, кто может богословствовать, когда, перед кем, в какой мере и о чем. О Боге могут рассуждать только опытные, проведшие «жизнь в созерцании», прежде всего, чистые душой и телом, или, «по крайней мере, очищающие» себя. Когда надобно рассуждать о Боге? — Тогда, как «бываем свободны от внешней тины и мятежа», от внешних впечатлений вещества и от возмущения, когда вождь наш — ум не сродняется с нечистыми приходящими образами. С кем рассуждать? С «теми, которые занимаются сим тщательно», принимаются за это дело с усердием и благоговением. О чем и сколько рассуждать? — О том, что может быть понятным, и столько, сколько могут принять по своим силам слушатели. Впрочем, — прибавляет Богослов, — «я не то говорю, будто бы не всегда должно памятовать о Боге… Памятовать о Боге необходимее, нежели дышать». Он решительно восстает против развившейся страсти к словопрениям о догматах веры, чаще всего неуместным, несвоевременным и унизительным для обсуждавшихся в них высоких истин христианства. Эти вопросы требуют рассмотрения с благоговением и усердием, а не праздным любопытством.

Во втором слове излагается учение о Боге, как Творце и Правителе мира, и о слабости и недостаточности человеческого разума для постижения природы и существа Бога. Те определения существа Божественного, которые даются человеческим разумом, или имеют отрицательный характер, — например, безначальный, неизменный, нерожденный и т. п. (подобно ответу: ни 2, ни 3, ни 5 и пр.), или включают в себя представления из окружающего нас мира, как например, дух, огонь, свет и т. п. Существо Божие непостижимо. В земной жизни до нас достигает лишь как бы тонкая струя знания о Боге, в доступной для нас мере познание Божества откроется только в будущей жизни.

В третьем слове автор говорит о единосущии Лиц Святой Троицы и о Божестве Сына Божия. О Боге три древнейших мнения: безначалие, многоначалие и единоначалие. Два первых являются игрой мысли сынов эллинских: мы можем принять только единоначалие. Но единица в Боге от начала существует (что невозможно в естестве сотворенном) в Троичности — Отец, Сын и Святой Дух — родитель и изводитель, рождающий и изводящий бесстрастно вне времени; Сын — рожденное, Дух — изведенное. И рождение и исхождение нужно представлять актами вневременными.

1. Вера простых и богословие.

В эпоху жизни и деятельности св. Григория Богослова догматические споры приобрели такой острый характер, что ими занимались люди всех состояний и в разных местах: на площадях, на рынках, в банях и даже на свадебных пиршествах и похоронных поминках. Тем самым подрывалось уважение к высоким истинам христианской веры, а со стороны язычников вызывались насмешки по адресу христиан.

Эти обстоятельства побудили св. Григория восстановить учение Александрийской школы о делении верующих на две группы — младенцев и мужей по вере. Для простых людей достаточно простое безыскусственное изложение истин веры и буквальный смысл Свящ. Писания. Высший философский смысл христианства может быть доступен только совершенным членам Церкви; высшие истины христианского учения должны быть тайной для простецов и несовершенных. Особенно осторожно нужно подходить к изложению учения о Святой Троице. Простые люди, которым доступны только чувственные представления, могут искажать в своем понимании эту высокую истину и тем оказаться виновными в хуле на Бога и подвергнуться вечному осуждению. Тайна Троичности может быть воспринята лишь людьми, которые возвысились до абстрактного мышления.

Необходимость таинственного покрова для высших истин христианства св. Григорий обосновывает библейскими данными о Синайском законодательстве и о Господнем преображении.

В первом событии Бог повелел вступить внутрь облака лишь Моисею и непосредственно беседовал с ним. Аарон и священники взошли на гору, но должны были остаться вне облака. Еще далее стояли Надав и Авиуд с народными старейшинами. Так и учение о Боге должно быть сообщаемо верующим по степени их нравственной чистоты и способности отрешаться от чувственного.

Хотя все апостолы, далее, были высоки и совершенны, однако Христос из них некоторым оказывал большее предпочтение. Так, на Фаворе Он открыл Свое Божество только Петру, Иакову и Иоанну. Во время молитвы Христа в саду Гефсиманском присутствовали только те же апостолы. Таким образом, важнейшее в вере Христос открывал даже не всем апостолам.

Св. Григорий был родным братом св. Василия Великого, но по возрасту моложе его. Год рождения его неизвестен, — предположительно можно назвать 331. Также неизвестны и обстоятельства его детских лет и школьного образования. Ему не пришлось, подобно брату — св. Василию, — выезжать в центры просвещения. Знания, приобретенные им в языческой школе в Кесарии, были потом восполнены самостоятельными научными занятиями и уроками св. Василия Великого, которым св. Григорий, по его словам, был многим обязан. Св. Василия он приравнивал к апостолам и пророкам — только по времени позже них. В ранней молодости св. Григорий не обнаруживал большой религиозности. Из этого периода его жизни известен следующий факт. Однажды в имении его матери предполагался праздник перенесения мощей 40 мучеников. Св. Григорий, обучавшийся в Кесарии, был приглашен принять участие в этом семейном торжестве. Разгневанный необходимостью прервать свои занятия и негодуя на то, что празднество не было отложено до другого, более благоприятного времени, равнодушно слушал св. Григорий песнопения богослужения, происходившего в саду и длившегося всю ночь, и, наконец, удалившись в одну из беседок, лег спать. Но здесь он увидел сон. Ему снилось, что он хочет войти в сад, но какие-то светоносные воины не пропускают его, и только благодаря заступничеству одного из них, ему удается избежать наказания. Вероятно, под влиянием этого сновидения он принял на себя обязанности анагноста — чтеца Священного Писания в богослужебных собраниях. Однако, его религиозное воодушевление не было продолжительным. Мечты о светской карьере скоро отвлекли его в другую сторону. Св. Григорий становится учителем красноречия, увлекается изучением языческой литературы. Это вызвало смущение. «Что с тобой сделалось, мудрый муж? — писал ему с дружеским укором св. Григорий Богослов. — Не хвалят твоей бесславной славы, твоего понемногу уклонения к худшему и этого честолюбия, которое, по слову Еврипида, злее демонов… За что прогневался ты сам на себя, бросил священные, удобопиемые книги, которые некогда читал народу…, а взял в руки соленые и непиемые книги и захотел лучше называться ритором, а не христианином?» Св. Григорий Богослов призывал его опомниться, оправдаться перед Богом и перед верными, перед алтарями, перед таинствами, от которых удалился… (См. письмо св. Григорий Богослов «К Григорию Нисскому», — 6: 105–106). Св. Григорий Нисский, несомненно, прошел через какие-то умственные соблазны. К этому же времени, вероятно, относятся его усиленные занятия внешней философией и затем изучение Оригена. Ориген оказал на св. Григория исключительно сильное влияние. Во многом св. Григорий навсегда остался оригенистом. Кроме Оригена, на св. Григория оказал влияние Филон. Отчасти этот оригенизм был умерен влиянием св. Василия. Вряд ли случайно, что именно к св. Григорию обращено письмо св. Василия о Троической терминологии. В нем чувствуется опасение, что и св. Григорий может впасть в неправые мысли. Соблазн внешней мудрости у св. Григория прошел. Впоследствии он резко говорил о ее бессилии, — она «все время томится муками рождения и никогда не разрешается живым младенцем». Но эллином он остался навсегда, — под влиянием именно Оригена. По всей вероятности, в это же время св. Григорий вступил в брак с Феосевией, о благочестии и религиозном настроении которой тепло говорит св. Григорий Богослов в письме к св. Григорию Нисскому по поводу ее смерти (см. Твор. св. Григория Богослова, 6: 240–241). Вскоре после кончины Феосевии под влиянием членов своей аскетически настроенной семьи (сестры Макрины) и друзей (св. Григория Богослова) он оставил мир и удалился в монастырь, основанный св. Василием Великим на берегу Ириса.

Избрание св. Василия Великого в епископы, нежелательное для части кесарийского духовенства, послужило причиной разрыва вновь избранного епископа с дядей, еп. Григорием, человеком очень близким и уважаемым в семье св. Василия Великого. Желая примирить родственников, неопытный в делах житейских, св. Григорий Нисский написал два подложных письма к св. Василию от имени дяди, делая за него и вопреки его воле этот первый шаг к примирению. Подлог, конечно, тотчас же был раскрыт, епископ отрекся от писем, и св. Василий Великий оказался в таком положении, что желал, чтобы под ним «расступилась земля».

Не ранее Пасхи 372 г св. Григорий был посвящен св. Василием Великим в епископы незначительного города Ниссы. Здесь ему пришлось вступить в жестокую борьбу с арианами. Император Валент старался заместить все епископские кафедры своими приверженцами. Зимой 375 г. в Каппадокию прибыл наместник Понта — Демосфен. Вскоре после этого в Анкире составился собор из покорных правительству епископов. На этом соборе св. Григорий был обвинен в «растрате» церковных денег. Кроме того, были выставлены какие-то основания против законности его поставления в епископа. По приказанию Демосфена св. Григорий был арестован и под конвоем отправлен в Анкиру. Дорогой он очень страдал от грубости солдат и лихорадки. Не видя другого исхода, св. Григорий решился бежать и, ускользнув от стражи, скрылся в безопасное место. На этот раз осуждение св. Григория по случаю его отсутствия не состоялось. Но весной 376 г. созван был новый собор из епископов Понта и Галатии в самой Ниссе. Св. Григорий опять не явился на суд, но был низложен заочно и сослан, а его кафедра отдана человеку, которого можно было «купить за несколько оболов». Три года он вел скитальческую жизнь, носимый волнами, по его выражению, как кусок дерева, и лишь по смерти арианствующего Валента в 378 г. мог вернуться в Ниссу и занять свою кафедру. Здесь он с торжеством был встречен народом. Однако, торжество возвращения было омрачено семейным несчастьем: 1 января 379 г. скончался высоко чтимый им брат св. Василий. На погребении его св. Григорием было произнесено похвальное слово в честь почившего. Св. Григорий почувствовал себя преемником своего великого брата, и, прежде всего, из благодарного почтения к своему наставнику взялся за важную работу — написать опровержение новой апологии Евномия, в которой Евномий искажал истину и оскорблял имя великого св. Василия, не имея, однако, смелости показать на свет своего сочинения, пока был жив св. Василий.

В сентябре 379 г. св. Григорий принимал участие в Антиохийском соборе. Возвращаясь оттуда к своей кафедре, он получил известие о болезни своей старшей сестры Макрины, с которой не встречался уже 10 лет. Св. Григорий Нисский тотчас же поспешил к обители, где Макрина стояла во главе монашеской общины, но застал ее уже на смертном одре. Последний разговор с этой замечательной христианской подвижницей, ее кончину и погребение св. Григорий описал в двух сочинениях — в «Послании к монаху Олимпию» (8: 328–375) и в трактате «О душе и воскресении» (4: 201–326).

В 381 г. св. Григорий присутствовал на Втором Вселенском Соборе и, благодаря своей учености, был одним из влиятельнейших деятелей Собора. В это время он произнес две проповеди — одну по случаю избрания св. Григория Богослова епископом столицы, другую надгробную, на погребение Мелетия Антиохийского. Император Феодосий своим эдиктом в 381 г. объявил св. Григория вместе с митрополитом Елладием Кесарийским и Отрием Митиленским хранителем православия для Понта: все епископы, желавшие сохранить за собой свои кафедры, должны были, согласно этому эдикту, находиться в церковном общении с названными иерархами.

Св. Григорий Нисский, не обладая качествами практического деятеля, принадлежит к самым разносторонним и глубоким церковным писателям. Его творения можно разделить на пять разделов:

I. Экзегетические

сочинения, посвященные истолкованию Свящ. Писания. К ним относятся:

1) «О шетсодневе» (1:1–75).

2) «Об устроении человека» (1:76–222).

3) «О жизни Моисея законодателя» (1:223–379).

Наибольшее влияние на догматические воззрения св. Григория оказал его брат св. Василий, которого он именует своим отцом и учителем. Последний выясняет смысл своей Троичной терминологии именно в письме к св. Григорию. Но в разработке своей богословской системы св. Григорий проявляет оригинальность и самостоятельность, которые опирались на его незаурядные философские дарования. От св. Василия он отличается также тем, что широко применял аллегорический метод толкования Свящ. Писания и пользовался доводами философского характера. Через философию на образ мыслей св. Григория оказали наибольшее влияние Филон и неоплатоники. Близок был св. Григорий по своим воззрениям и к знаменитому александрийскому учителю Оригену.

1. Учение о богопознании.

Душе человеческой свойственно движение к красоте невидимой. С самой сущностью и природой человека соединено стремление к добру, к совершенству, а также любовь к тому Образу, Которого человек есть подобие. Это влечение и любовь раскрываются в искании и в искании бесконечном. Бог есть предел всех желаний, успокоение всех созерцаний. Однако, предел недоступный, никогда не достигаемый. «О добродетели же знаем мы от Апостола, — говорит св. Григорий, — что у нее один предел совершенства — не иметь предела» (1: 225). И «не безопасна остановка в сем течении», потому, что «как конец жизни есть начало смерти, так и остановка в течении поприщем добродетели делается началом течения по пути порока» (1: 226). Искание бесконечно и должно быть безостановочно потому, что есть искание бесконечного.

Вопрос о возможности, степени и условиях богопознания рассматривается св. Григорием Нисским, как и другими Каппадокийцами, в связи с критикой учения Евномия о возможности познать сущность Божию. На этот вопрос св. Григорий отвечает формулой: Бог непостижим по существу, но до некоторой степени познаваем в Своей деятельности и проявлениях, как в мире, так и в человеческой душе. Сущность Божия непостижима, потому, что только подобное может познавать подобное себе, но человек полного подобия Богу достигнуть не может, так как не может победить ограниченности своей природы. Бог бесконечно выше всего тварного и чувственного. Человек в познании своем не может выйти за пределы своей ограниченной природы и на все смотрит через очки своей телесной организации, поэтому и Бога он не может представить сверх некоторой пространственности и временности. Человеческие понятия о Боге касаются лишь «подножия ног» Его (Ис. 66, 1).

Но Непостижимый по существу Бог частично открывается в Своих творениях. В созданном Им мире отпечатлелись Божественная премудрость, благость, всемогущество, правда и милость. Поэтому, познавая мир, человек может получить представление не о самом естестве Божием, но о свойствах деятельности Божией в мире, и только приближенно. Оно может идти двумя путями — отрицательном и положительном. Путем отрицательным мы устраняем из понятия о Боге все, что не может принадлежать Существу совершенному и высочайшему; идя путем положительным, мы приписываем Богу все совершенства, которые должны мыслиться в Боге в самой превосходной и возвышенной степени.

2. Ступени богопознания.